Трава зелёная (СИ) - Решетников Александр Валерьевич - Страница 24

— А разве в Боровске есть железоделательные заводы? — искренне удивляюсь.

— А чего же им не быть? — теперь удивляется поп.

— А руду они, где берут? — спрашиваю, а сам думаю: «Как жаль, что я плохо разбираюсь в этих вопросах. Вот была бы у меня карта с месторождениями полезных ископаемых, тоже можно было чего-нибудь замутить… Пусть я никогда не изучал металлургическое дело, но подсказать умную идейку всяко смогу. Чем отличается сталь от чугуна — знаю. Химические процессы, происходящие при плавке, представляю. Да и литература кое-какая на глаза попадалась…»

— Из Оболенского уезда по Протве привозят, — отвечает отец Дорофей.

— А как бы с этими Меллерами познакомиться?

— Так идите завтра с утра к ним на завод и знакомьтесь.

— Благодарю за подсказку, отец Дорофей, — киваю, а сам думаю, что с батюшкой лучше поддерживать хорошие отношения. — А давайте сделаем так, вы напишите ещё одну челобитную в Берг-коллегию, а я постараюсь, чтобы она дошла до нужных людей.

— Ох, благодарю, Леонид Иванович! — у старичка аж засветились глаза. — А то ведь знаете, сколько на монастыре висит расходов…

По словам архимандрита, выходило до хрена! Тут с денежными потоками вообще происходили полные непонятки. Кто за что отвечает, фиг поймёшь. И это при том, что на территории монастыря квартировали солдаты и офицеры Боровского гарнизона. Там же им выдавали жалование. А ещё в монастыре располагался сборный пункт во время рекрутского набора. Что-то в моей голове воинская часть и монастырь вообще никак не сочетаются. Похоже у меня неправильная голова.

Зашли в дом. Народ уже накидался наливочкой и вовсю ведёт застольные беседы. Порой люди никого, кроме себя, не слышат. Понятно, стандартный пьяный трёп. Мне в эти разговоры лезть совершенно не хочется, хотя есть, что сказать. Например, предложить производство бумаги. Тема актуальная всегда. Общую технологию производства целлюлозы я знаю. Возможно, существуют нюансы, которые мне неизвестны, но это мелочи. Однако лезть с новыми идеями не собираюсь. Равнодушное отношение к моим предложениям меня сильно разочаровало. Люди хотят, чтобы им подали всё готовенькое, а самим лень стукнуть палец об палец. А может, я просто тороплю события?

Как говорится, идея запущена, теперь ей надо хорошенько перевариться в головах… В общем, не знаю. Зря, наверное, полез умничать. Проще самому попробовать что-нибудь сделать. Поговорить с купцами, чтобы привезли хотя бы бочку нефти… Найти стеклодувов и погрузится в их тему… А ещё бы я не отказался забодяжить кирпичный заводик. Даже если люди по-прежнему будут строить деревянные дома, то для печек необходим кирпич. В печных конструкциях я немного секу, как и в каминах. Парочку лично выложил. А куда деваться, когда работы нет? Меня спросили: «Умеешь?» Я ответил: «Конечно!» После чего залез в интернет, надыбал там несколько проектов, распечатал и вперёд… Если руки растут из нужного места, то выложить аккуратную кладку большого труда не составит.

— Сколько, сколько шуба стоит? — брошенная фраза одного из гостей вывела меня из раздумий и заставила задать вопрос.

— Двести рублей, Леонид Иванович. А вы разве не знали? — ответил воевода.

— Откуда? — отвечаю чересчур поспешно и сразу ругаю себя за торопливость: «У меня же есть шуба, обязан знать её цену».

— Помилуйте, Леонид Иванович, — обращается ко мне Белкин, — но вы же приехали в шубе.

— Совершенно верно. Только я её не покупал, мне подарили… — пытаюсь отмазаться.

— Вот, вот, подарили! А всё строите из себя скромника, — съязвил бурмистр, но на него тут же зашикали.

На непонятную подначку я совершенно не обратил внимания, а вот цена на шубу сильно удивила… Это что же, мне надо два года пахать и все полученные деньги никуда не тратить?.. Звиздец, мля! Не шуба, а целый Боинг. От этих мыслей, похоже, моё лицо приобрело сердитое выражение. И тут все гости, почему-то, заторопились по домам, мол, давно пора, да и на улице темно… Я лишь пожимаю плечами: «Раз надо, идите. Только чего так резко подорвались?» Но вслух свой вопрос произносить не стал. Быстрее уйдут, быстрее спать лягу. Что-то эти смотрины меня утомили…

ГЛАВА 12

Я МЫСЛЮ, ЗНАЧИТ, СУЩЕСТВУЮ

Спиртное по-разному действует на людей. Одни после выпитого становятся агрессивными, другие весёлыми, третьи глупыми… А есть самая безобидная категория, выпил и на боковую. Приключения — это не про них. Лично меня после хорошей дозы обычно уносит в мир раздумий. Не кричу, никуда не рвусь, людей своей суетой не напрягаю. Бывает, конечно, и на меня находит кураж, но случается подобное редко. Сейчас вот тоже лежу в своей комнатушке и размышляю над прошедшими сегодня событиями…

Белкин, похоже, сам себя обманул и напугал. В чём это проявилось? Начнём с того, что Иван Данилович слишком рьяно демонстрирует перед местной городской верхушкой своё знакомство с неким Воронцовым Михаилом Илларионовичем. Как я понял, этот Воронцов состоит в свите императрицы. То есть человек высокого положения. Благодаря своему положению он смог уговорить меня (человека изрядной учёности и знатности) заняться воспитанием детей своего друга. Скорее всего — это официальная версия, в которую верит вся Боровская верхушка. Теперь я эдакий Хлестаков из Гоголевского «Ревизора». М-да, весёлая ситуёвина. А виноват в ней лично Белкин. Меньше нужно было хвастать.

Ирония состоит в том, что Иван Данилович, похоже, сам поверил в своё враньё. Поверил и испугался. Слишком высоким оказался мой неофициальный статус. А с таким человеком шутить нельзя, лишь выказывать уважение. Только с уважением произошёл прокол, причём с самого начала. Тут и глупое поведение крепостных, и неверие моим словам, и розыгрыш на скотном дворе, и глупые высказывания первых лиц Боровска. Про глупые высказывания я понял тогда, когда Мария Васильевна проводила гостей, а потом сказала:

— Ну, и напугали же вы их, Леонид Иванович.

— Кого? — искренне удивился я.

— Гостей наших. Я даже заволновалась. Надеюсь, вы не приняли слова нашего бурмистра близко к сердцу?

— Если честно, Мария Васильевна, я даже не понял, о чём он говорил.

— Ну, и, слава Богу. А то люди выпьют и забывают следить за своим языком.

— А что он сказал-то? — мне стало любопытно.

— А-а, пустое! — женщина махнула рукой, а у самой забегали глазки.

— Пустое, так пустое, — охотно согласился я. Раз не хочет говорить, то и не надо. Не в кабинете же у следователя…

Пошёл в свою комнатку, притомился что-то. День выдался чересчур насыщенным. Но мозг сразу отключаться не захотел. Поэтому лежу и размышляю… Ругаю хвастуна Белкина… Если у него действительно случится что-то серьёзное, поможет ли ему покровитель? Если честно, то сомневаюсь. Хотя я тоже хорош… Столько наговорил и наврал, что страшно становится. Но меня можно понять, ситуация далека от обыденной. Пришлось бороться за выживание. Быть жалким никчёмышем совершенно не улыбалось. Ну, а кто такой гувернёр? По большому счёту — никто! Наёмный работяга, полностью зависящий от работодателя. Пришлось это мнение перебить.

Но как быть теперь? Вдруг ко мне полезут с просьбами? Кстати, уже полезли. Архимандрит Дорофей пытается решить свои проблемы через моё посредничество. И как ему помочь? Лично мне встречаться с Воронцовым совершенно не по кайфу. Скорее всего, он знает меня в лицо. А я — это не я. М-да… Можно, конечно, сказать Белкину, чтобы попросил своего покровителя передать челобитную в Берг-коллегию. Тогда всяко не откажутся её рассмотреть. Но захочет ли Воронцов лично передавать письмо? Зачем ему это? На крайний случай передаст челобитную через какого-нибудь слугу. И чего тогда? Слуге эти бумаги по барабану. Чиновникам из Берг-коллегии подавно.

Кстати, когда гости ушли, я спросил у Ивана Даниловича, что это за коллегия такая? Слышать-то слово — слышал, но что оно означает, не знаю. Оказалось, Берг-коллегия — это прототип министерства тяжёлой и горнодобывающей промышленности. После полученной информации мне ещё больше захотелось познакомиться с семейкой Меллеров. Возможно, удастся через них осуществить свои задумки. Например, построить цех по изготовлению мебели. Может и с оконным стеклом что-то выйдет. Заодно пробью тему по поводу керосиновых ламп. Всё-таки для завода они будут лучше, чем свечи или лучины.