Трава зелёная (СИ) - Решетников Александр Валерьевич - Страница 13

— Мама, мама, а Леонид Иванович нам ногти подстриг! — после чего дети наперебой поведали Марии Васильевне, а так же всем остальным, почему грязь под ногтями не красит дворянина.

— Леонид Иванович, что за бокорезы? — спросила Мария Васильевна, как только поняла, о чём идёт речь и рассмотрела пальчики своих сыновей.

— Да собственно вот… — я достал из кармана хорошо знакомый всем жителям 21 века предмет и протянул его Белкиной. Здесь люди тоже стригут ногти, но делают это при помощи перочинного ножа, который так же используют для зачистки перьев.

— Хм… Искусная вещица, — произнёс отец Лазарь, повертев вслед за Белкиной в своих руках бокорезы. — А что на них за письмена?

«Мля! Какие ещё письмена?» — обдало меня жаром. Стараясь сохранить на лице спокойствие, беру бокорезы в руки и читаю: «Zinger» в степени «R». Рядом артикль, состоящий из букв и цифр. Даты, слава Богу, нет.

— Это, отец Лазарь, клеймо. Так мастер помечает своё изделие, чтобы конкуренты не подделали.

— Хм… Понятно. А что это за металл? Никогда такого не видел.

«Хромированная сталь!» — чуть не ляпнул я, но вовремя тормознулся. Менделеев свою таблицу придумает к концу следующего века. Поэтому, скорее всего, о хроме ничего не известно. А уж о процессе хромирования тем более. Нет таких технологий, как и самой гальваники. Это я знаю точно. Как-то на уроке по истории архитектуры нам рассказывали про Исаакиевский собор в Питере, который украшен скульптурами, изготовленными при помощи гальванопластики. Меня это вопрос заинтересовал, я проник в тему глубже… Короче, ждать ещё лет сто…

— И я не знаю, отец Лазарь, — развожу руками, — Мастера берегут свои секреты от посторонних глаз и ушей. Недаром европейские монархи щедро финансируют науку. Благодаря новым открытиям вложенные деньги окупаются сторицей.

— Это вы о чём, Леонид Иванович? — живо интересуется служитель церкви, а у самого плещется алчный огонёк в глазах. Надеюсь, на время забудет о своих религиозных поползновениях в мою сторону. Я же пока попробую придумать убедительные отмазки.

— О науках, уважаемый, отец Лазарь, о науках. А сейчас прошу покорнейше меня простить. Неотложные дела, знаете ли, вынуждают покинуть ваше прекрасное общество, — с этими словами разворачиваюсь и иду в свою комнату. Нужно накинуть верхнюю одежду. А идти мне потребовалось в уборную. Нижний «клапан» дал знать о себе. Как раз в тишине и поразмышляю.

— Какие дела, Леонид Иванович? — слышу за спиной расстроенный голос хозяйки.

— Дела, о которых при дамах не говорят, — останавливаюсь на секунду и изображаю виноватую улыбку. Надеюсь, не дура, поймёт. Кстати, заметил за собой одну особенность, во время бесед с аборигенами пытаюсь вспомнить фильмы с историческим сюжетом. Для чего? Ворую оттуда фразы. А то мой чересчур современный русский язык приводит народ в тупик. Вроде бы говор родной, а смысл инопланетный.

Где находится сортир, мне Белкин показал ещё ночью. Ходить в бане по нужде, пусть даже по малой, я наотрез отказался. Для меня это всё равно, что вместо унитаза ссать в раковину. А бегать было с чего. После того, как я забраковал местную водку, Иван Данилович кликнул Емельяна и велел ему принести квас. Тот и принёс здоровенный жбан. Литров на пять, не меньше. Пока мылись, да лясы точили, сосуд полностью опустел.

На распутье между баней и сортиром я тормознулся. Нет, камня с указательными надписями не увидел. Просто в голову пришла вполне логичная мысль: «Чем подтираться?» Туалетная бумага отсутствует, для лопухов тоже не сезон… Вспомнил одного знакомца, с которым вместе работали на объекте. Там все удобства тоже располагались на улице. Так вот, когда он ходил в туалет, то всегда брал с собою полуторалитровый баллон с водой. Или даже два. На вопрос: «Зачем?» Ответил, чтобы подмываться. Бумажкой всё равно все складки чисто не вытрешь. Парень, между прочим, был мусульманином, а научил его мулла. Правильно, кстати, научил: нижнее бельё не измажется, нечему будет засыхать и карябать нежные участки кожи… Поэтому я сначала пошёл в баню. Там Прасковья каждое утро в здоровом медном чане подогревает воду. Её, обычно, используют для стирки.

Зашёл в баню… Темновато. Свет вовнутрь проникает лишь через маленькое волоковое оконце, предназначенное для выхода дыма из помещения. Ничего, чан видно. Потрогал воду… Ещё тёплая. Это хорошо! А то попа кашлять начнёт. Осталось найти ковш. К сожалению, пластиковых баллонов пока не придумали. Блин, ни хрена не видно! А огнива у меня нет. Да и пользоваться я им не умею. Пока лучину запалю, весна настанет. Короче, вошкаюсь, как крот в норе. Ещё плащ постоянно за что-нибудь цепляется. Уже и не рад, что пошёл в баню. Давление на нижнюю часть тела растёт, а предохранительный клапан в организме природой не предусмотрен. Наконец-то! За чаном прятался. Набираю воду и бегу к сортиру… Бегу, а сам думаю, как бы не упасть? И ещё бьётся одна тревожная мысль, получится ли быстро расчехлить иновременную одежду? Подбегаю, дёргаю на себя дверь…

— Сука!!! — выдыхаю с яростью, абсолютно наплевав на чувства верующих. И когда только успел? Прямо передо мной раскорячился отец Лазарь. Теперь запор ему точно не грозит, даже если таковой имелся. Мой свирепый вид был способен напугать кого угодно.

— Ч… ч… что с… случилось, сын мой? — спрашивает, заикаясь.

— Терпеть уже не могу! А тут ты… — шепчу злобно.

— Так зайди за угол, ничего страшного… — и улыбается, сука…

ГЛАВА 8

КРАДУЩИЙСЯ ТИГР, ЗАТАИВШИЙСЯ ДРАКОН

Говорят, что общая беда сближает. Поэтому, когда к сотрудникам уголовного розыска попадает в разработку бывший сиделец, они «пробивают» всех его корешей по отсидке. Всё правильно, кому же ещё доверять, как не человеку, с которым вместе чалился? Вот и я сменил гнев на милость, когда принял гордую позу орла за углом туалета.

— … это всё потому, отец Лазарь, что женщины по натуре существа эмоциональные, вот и пытаются выдать желаемое за действительное.

— Но разве вы сами, Леонид Иванович, не говорили…

— Говорил, — перебиваю батюшку, скрытого от моего взора туалетной стенкой. — Только я говорил, что мысли о переходе в православие меня посещают. Да — посещают. Но думать — это одно, а принять решение, которое останется со мною на всю жизнь — совсем другое. А если честно, отец Лазарь, то я разочаровался в христианстве.

— Отчего же? — кряхтя, спрашивает служитель церкви.

— Сами посудите, Христос учил милосердию. Основной его постулат: «Возлюби ближнего своего». А что происходит на самом деле?

— Что?

— Католики и протестанты режут друг друга похлеще заправских мясников. На Руси, как я знаю, после реформ Никона тоже произошёл церковный раскол. Все ратуют за Христову веру, но при этом люто ненавидят друг друга… — на этот выпад отец Лазарь не ответил, было слышно лишь его кряхтение, а я продолжил. — К тому же у меня есть личные претензии к служителям церкви.

— Это какие? — ишь, встрепенулся.

— Бабушка моя отличалась удивительной красотой. Так вот, когда раньше срока почил в Бозе мой дед, молодая вдова осталась с двумя детьми, которых нужно было растить и воспитывать. Сами понимаете, как это трудно. Один монах взялся ей помогать, но за помощь стал требовать плотской близости. Когда же бабушка возмущённо отвергла его притязания, то он обвинил её в колдовстве и в том, что она специально уморила своего мужа. В результате женщину сожгли на костре. А теперь скажите мне, уважаемый отец Лазарь, что это за христиане такие, которые радостно прыгают вокруг горящего костра, где заживо горит человек? Ужель это не бесовщина?

Я намеренно выдумал эту историю. Просто всегда хотелось понять, почему священники, рисуя для народа всевозможные дьявольские проявления, сами ведут себя подобным образом?

— А как вы про это узнали? — задаёт батюшка вполне логичный вопрос, но не отвечает на мой, что снова наводит меня на мысли о пейсах…

— Во время учёбы в Королевском колледже я имел возможность посещать многие архивы. Так вот, ко мне случайным образом попало дело с обвинениями в адрес моей бабушки. Ещё ранее я наткнулся на переписку двух монахов, в которой один открывает другому истинные цели своего поступка. Самое ужасное, что тот, кому направлено послание, не пресекает злые намерения, а подсказывает, каким способом лучше достичь желаемого. Как вы понимаете, первым монахом был тот, кто домогался моей бабушки.