Три товарища (СИ) - Селютин Алексей Викторович - Страница 9

Мотивационная речь лидера звена подействовала положительно на всех. А Илью даже немного успокоила. Слова"…хоронить себя раньше времени" он очень хорошо расслышал. И пообещал себе, что бы не происходило, как бы сложно ему не пришлось, он выдержит. Ради себя, ради друзей и ради единственного родного человека, который у него остался, — ради деда.

— Я не сдамся. Обещаю, — уверенно произнёс он.

Никита же не стал сразу давать обещаний. Он тяжело вздохнул и печально посмотрел на небольшую цветную фотографию, которую прилепил на крепление лобового стекла. С фотографии на него смотрела молодая брюнетка. Она улыбалась не хуже Моны Лизы и вглядывалась карими глазами. Её влюблённый взгляд будоражил чувства и пробуждал воспоминания.

Никита прикоснулся к фотографии. Только сейчас ему по-настоящему стало страшно.

— Я обещал вам, что вернусь, — прошептал он. — Надеюсь, вы простите меня, если я не смогу сдержать обещание, — а затем вновь щёлкнул тумблером связи и сказал. — Я всегда с вами, друзья. Вместе и до конца!

Глава 1. Курсанты

Три месяца назад. Центр города Магнитогорск.

Тёплым июньским утром яркое солнце заставляло зрителей, собравшихся возле Магнитогорских курантов, щурить глаза. Родственники и обычные зеваки, спешившие, было, по своим делам, но решившие остановиться и посмотреть на праздничное событие, прикрывали глаза ладошками, вставали на цыпочки у металлического забора и всматривались в ряды молодых курсантов в синей парадной форме.

Сегодня праздновал весь город. Сегодня известная на всю Россию Высшая Лётная Академия выпускала в свободный полёт новый выводок вскормленных птенцов. Пять лет обучения подошли к концу. И после сегодняшнего праздника молодые пилоты разлетятся кто куда. Посмотреть на это событие пришли многие жители Магнитогорска.

Напротив курантов возвели трибуну. Сейчас, стоя у микрофона, разглагольствовал мэр города, чей сын обучался в академии и сегодня стал выпускником. Рядом с ним, в дорогих брендовых костюмах или в парадной форме, переминались с ноги на ногу работники администрации, преподаватели академии и важные чины, представляющие Воздушно-Космические Силы России. Выстроенные спиной к курантам в два ряда, в идеально выглаженных кителях с золотыми аксельбантами, с двумя жёлтыми звёздочками на синих погонах, замерли по стойке "смирно" семьдесят лейтенантов. Семьдесят из тех двухсот пятидесяти, кто выдержал суровый отсев и длительное обучение. Семьдесят молодых, умелых и перспективных пилотов. Они радостно улыбались, вполуха слушали добрые пожелания мэра и обменивались весёлыми словечками. Сегодня для них заканчивалась старая и начиналась новая жизнь.

В первом ряду стояли трое: Алексей, Никита и Илья.

— Папаша Борюсика, — Алексей скривил рот в усмешке. — Умеет пургу нести. Я уже давно потерял нить его речи. О чём он вообще?

— Типа: старайтесь и дано будем вам, — тихо ответил Никита.

— Ага. А для сынульки всё было наоборот: тот не старался, но ему всё равно было дано.

— Да забудь ты уже про него, Лёха, — прошептал Илья. — Сегодня ты их обоих видишь в последний раз. Прости и отпусти.

— Ненавижу высокомерных мудаков. Жаль, рассчитаться с Борюсей не получится. Хоть теперь можно не опасаться, что выгонят.

— Эй, потише, — посоветовал Алексею сосед справа. — Сейчас сам Герасимов говорить будет.

Друзья замолчали. Они уставились на сурового мужика средних лет, которому мэр уступил место у микрофона, перед этим крепко пожав руку. Это был Николай Герасимов — герой России и участник Садальмеликского конфликта, который произошёл десять лет назад. Тогда у звезды Альфа Водолея ВКС России и космические силы США (USSF) сошлись в яростной битве. Обе страны заявили права на пригодную для жизни планету, которую обнаружили на орбите звезды, и не желали уступать. И политикам не удалось разрешить ситуацию мирно. А поскольку по фон Клаузевицу продолжением политики является война, она и случилась. Вернее, случилось первое в истории человечества космическое сражение.

Оно же стало последним. Представители всех стран мира спешно собрались в Женеве и потребовали от США и России остановиться. Под меморандумом были поставлены подписи и заключён мирный договор. Он не устроил ни одну из сторон конфликта в полной мере. Но чудовищные потери после единственного космического боя являлись для президентов наилучшим аргументом прекратить эскалацию. Гибель такого количества высококлассного персонала, на обучение которого были потрачены годы и миллиарды в долларовом эквиваленте, очень быстро остудила абсолютно все горячие головы.

Конфликт замяли, документы подписали, с ужасом убытки подсчитали. Но, несмотря на скоротечность конфликта, остались ветераны. Те, кто за один день увидел столько, сколько всё человечество не видело в фантастических фильмах о космосе за всю историю кинематографа. Те, кто чудом выжил, но запомнил этот кошмар навсегда.

И теперь один из них, один из тех, кому вполне заслуженно вручили звезду "героя Российской Федерации", выступал перед "зелёными" курсантами. Он рассказывал про защиту Родины, про крепость духа, про необходимость оставаться профессионалом до самого конца. Про то, что нельзя сдаваться даже в безвыходной ситуации. Ведь самым первым ломается не тело, ломается дух.

Сказав это, Николай Герасимов постучал костяшками пальцев по протезам вместо коленных чашечек. После космического боя у него осталась лишь память о боли, когда на подбитом истребителе он смог совершить посадку на палубу повреждённого авианосца. Совершить посадку в космосе, лишившись при этом обеих ног.

— Вот это человечище, — уважительно произнёс курсант за спиной Никиты. — Маресьев нашего времени.

— Ну так, — хмыкнул ещё кто-то. — Он же тоже здесь учился. В нашей академии.

— Ага. Тут других не выращивают, — поддакнул Никита.

— Да помолчите вы! — недовольно пробурчал ещё один курсант. — Петрович выступает.

Улыбнувшись многочисленным фотографам и операторам, а затем по-доброму обнявшись с Герасимовым, к микрофону вышел генерал-полковник ВКС России Александр Петрович Святкин — начальник Высшей Лётной Академии. Несмотря на почтенный возраст и заметный лишний вес, на пенсию он уходить не собирался. Железной рукой руководил академией и лично знал каждого из курсантов. С каждым общался, к каждому находил подход и к каждому относился как отец к сыну.

Постучав пальцем по микрофону, проникновенным басом Святкин поздравил выпускников с окончанием обучения. Пожелал дальнейших успехов и, под понимающий смех собравшихся зевак, заявил, что спустя годы будет рад видеть молодых пилотов в качестве преподавателей. Пусть тогда ему будет под сотню лет, он всё так же будет возглавлять академию. Всё равно её не оставит.

— Возможно, такой мамонт доживёт и до ста, — неуместно пошутил кто-то сзади. — Здоровый такой… Чувствуется моща.

— Потомственный военный, — поддержал Илья.

— Как и ты, — усмехнулся курсант.

Илья промолчал. Он не любил обсуждать с кем-либо родственные связи. Не потому, что попал в академию благодаря деду и обучался на льготной основе. А потому, что кроме деда у него уже давно никого не осталось.

Начальник академии пустился в пространные воспоминания, балуя публику шутками и поучительными историями об освоении космоса. Эти истории курсанты знали наизусть, ведь слышали не один раз. А потому быстро потеряли нить хвастливой речи и зашушукались.

— Эй, Борис. Борис! — услышал Алексей чей-то голос. — Всё же по плану? Отрываемся в "Ригеле"?

— Да, всё в норме. Отец порешал, — отозвался Борис Павлинский — сын мэра, которого Алексей на дух не переносил и который обладал большими связями, позволившими для выпускной гулянки арендовать лучший ночной клуб в Магнитогорске. — Отжигаем до утра и ни о чём не переживаем. Всё чётко.

— Борюсик никогда про "бабки" не переживал. Ему всегда всё давалось легко, — хмыкнул Никита, когда соседи по ряду начали дружно потирать руки, ожидая прекрасное времяпрепровождение.