Времена не выбирают (СИ) - Малыгин Владимир - Страница 23

— Даю тебе два десятка дружинников! Выступишь с рассветом. Сюда не возвращайся! Как волю княжескую исполнишь, то в Псков возвертайся! Всё понял?

— Какую волю? — ничего не понял. — Куда выступать?

— Пойдёшь беглых литвинов ловить! — скривился князь Владимир. Вставать не стал, рукой на стол указал. — Подойди! Смотри. Пойдёшь вот сюда! И сюда!

Подошёл, посмотрел на примитивную карту. Примитивная-то она примитивная, но все поселения на ней отмечены! И реки с озёрами, и дороги…

— Выходить будешь так! — князь пальцем прочертил прямую линию на Псков. — Теперь понял?

И, не дожидаясь от меня какого-либо ответа, закончил:

— Всё остальное тебе воевода скажет. Ступай…

Ступай так ступай. Развернулся и вышел из палатки. Оглянулся на свисающий у входа сырой тряпкой княжеский прапорец. Охрану княжескую окинул взглядом…

Ну и куда мне сейчас?

— За мной ступай, — вынырнул сбоку сотник и поманил меня взмахом руки.

Всё само собой и разрешилось! Только почему сотник в другую сторону идёт? Вроде бы воевода в другой стороне?

Отошли на пару десятков шагов и остановились. Точнее, сотник вдруг затормозил и резко развернулся. А я уставший, среагировать среагировал, но недостаточно быстро. Налетел бы на наго, если бы тот не отшагнул назад и не придержал меня рукой.

— Да проснись ты! — зашипел сердито. — Ты хоть понимаешь, что тебя на погибель отправляют?

Что-то слишком много на меня сегодня навалилось:

— Почему на погибель?

Сотник посмотрел на меня и головой покачал. Выдохнул:

— Сколько литвинов всего пришло на озеро? А сколько полегло в сражении? Куда остальные делись? Соображай!

— Это-то я понимаю, — протянул. — Но почему на погибель? И зачем?

— Ты сегодня на льду себя хорошо показал. И даже очень хорошо… Проверили твои слова. Нашли воины то место, где ты иссечённую кольчугу сбросил! Убитых тобой осмотрели и всех сочли, да Ярославу с утра пораньше обо всём увиденном и доложили! Князь новгородский на тебя внимание обратил, к себе вызвал. Ещё и при тебе вопросы нашему задавать начал! Неудобные. А Князю Владимиру то очень не по нраву пришлось!

— И что? — мотаю всё на ус.

— Ты же всем в городе как кость в горле! Вот если бы ты в сражении сгинул, то хорошо бы нашим боярам было. А так пришлось князю нашему ответ держать перед Ярославом за то, как с тобой в городе обошлись. Вышло оно всё наружу, не удалось замолчать. Кровь она не водица, ты для новгородцев по любому свой.

— Видать, не для всех свой? — откликнулся эхом на его слова. Понятно уже, к чему весь этот разговор затеян. Непонятно только, почему всё это мне сотник говорит? — Раз родичей порешили…

— Видать…

— Почему ты мне это говоришь? — пора уточнить главное.

— Должок у меня перед твоим отцом был. Ему не смог отдать, так тебе отдаю. — сотник смотрит прямо в глаза. — У тебя сейчас два пути. Для бояр наших было бы лучше, если бы ты сгинул с концами в местных болотах. Что же для тебя… Тебе бы воспользоваться вниманием Ярослава и показать себя! Ты же воин! Вот и докажи это!

— Зачем это мне, я понимаю. А Ярославу это зачем?

— Если подобное смогли с твоим родом проделать, значит, и с другими могут. А это уже не по Правде! Ярославом многие сейчас недовольны… Бояре наши, по слухам, за его спиной с Орденом сговариваться начали. Тобой вот тоже недовольны… Понимаешь?

— Понимаю. Ярослав хочет меня против бояр использовать?

Сотник моргнул медленно…

Я и впрямь понял. У Ярослава появилась возможность через меня прижать наших бояр, а у меня — постараться использовать этот момент в свою пользу и подняться. Если уцелею, конечно. Придётся повертеться…

Глава 8

Над приоткрытым пологом княжеского шатра дрожало призрачное марево. Это нагретый жаровнями воздух поднимался вверх, прямо к расшитому прапору. И прапор, словно живой, трепетал в ночном морозном воздухе, обрастая слоем инея. И сверкал тот иней драгоценными камнями в отражённом свете звёзд.

А внутрь шатра затекал густой поток ледяного воздуха, обжигал свежестью на вдохе, оставлял хвойный привкус на кончике языка.

Замерли у входа два дружинника личной охраны, бдят в четыре глаза, зыркают внимательно по сторонам, слушают в четыре уха.

И с тыльной стороны ещё такой же пост стоит. Никому чужому не подобраться вплотную к шатру, не подслушать княжеские речи. А любопытных ушей вокруг всегда хватает.

То и дело мимо шатра стороной проходит кто-то из дружинников или служивых. Приближаться не приближаются, да и кто им подобную вольность позволит, но…

Но шатёр тканый, через него любые звуки свободно проходят! Почти свободно. Не бу-бу бу всякие, а чёткая и разборчивая речь. Почти…

Это не за бревенчатыми или каменными стенами разговоры вести, тут голос приглушать нужно, что у гостей княжеских не всегда получается. В запале, по горячей своей натуре или гневе то и дело кто-нибудь из них да переходит на высокие тона.

Оттого-то и нужны у шатра стражники, чтобы любопытных прочь отгонять. Встречаются и такие дурни.

Кто-то из пустого интереса обрывки разговоров жадно ловит, чтобы потом в кругу честно́й компании по глупости и скудоумию похвастаться опасным знанием и мнимой причастностью к власть предержащим. Глупцы! Подобная глупость никогда ещё до добра не доводила!

Ну а кто-то просто мимоходом ловит обрывки слов и тут же о них забывает, поглощённый более насущными интересами. Дров там набрать в лесу и огонь в костре поддержать, кулеш походный так приготовить, чтобы не пригорел он, чтобы потом товарищи не пеняли и неумехой не называли обидно.

Да и мало ли кто может ненароком что-то услышать? И враг тоже. Как отличить своего от чужого, если у всех почти одинаковая воинская справа? И одёжка с повадками? Даже говор может быть одинаков!

И ладно, если только подслушать захотят! А вдруг что худое замыслят?

Потому и стоят дружинники со всех сторон, берегут жизнь княжескую и покой охраняют.

А разговор в шатре интересный…

Впрочем, у князя с ближниками он всегда такой, других и не бывает. Охрана за годы службы чего только не слышала. Слышала и тут же забывала. Иные речи нужно вообще пропускать мимо ушей. Иначе не только ушей этих, но и головы можно лишиться.

Оттого-то и стоят в охранении только свои, службой и временем проверенные люди. Опытные и сильные воины. Преданные своему князю душой, как псы цепные.

Засыпает лагерь. Отдыхают после жестокой сечи воины. Набираются сил для нового дня и новых битв. Только князю с помощниками не до сна…

— Владимир с воеводой своим боярина давешнего решили на погибель отправить. Не по нраву им пришлось, что ты ему милость выказал, внимание своё обратил, — тихим голосом докладывает князев ближник.

— И что они задумали? — отворачивается в сторону князь, спрашивает вроде бы как с ленцой, чтобы не показывать явно свой интерес.

— Вдогонку за сбежавшими литвинами отправляют!

— И что в этом такого? Почему на погибель? Дело-то нужное!

— Так ему всего два десятка ополченцев дают! — ещё ближе придвинулся ближник. Смотреть прямо в глаза опасается, знает своё место, пёс верный и преданный. С младых лет всегда и везде рядом с князем, ходит повсюду неслышно, присутствует везде незримо, всё видит, обо всём тут же докладывает.

— Уверен, что всё правильно услышал? — откинулся на спинку кресла Ярослав.

— Уверен, — тихим голосом прошелестел ближник. Оглянулся за спину, сунулся чуть вперёд. — Может, отрядец умелых воинов на подмогу послать?

Задумался князь, сам не заметил, как руками в подлокотники кресла вцепился. Сжал их так, что дерево заскрипело. Опомнился, разжал пальцы, усмехнулся зло:

— Нет! Ничего не делай. Выходит, князь Владимир решил всех опередить и вроде бы как погоню за литвинами отрядить? Тем самым двух зайцев себе в угоду добыть — якобы за дело общее воинское порадеть и ненужного боярина извести? На верную гибель отправить! Хитро́. Под шумок восхотел окончательно делишки свои чёрные спрятать? Воеводу с боярами покрывает?