Князь мертвецов. Часть II (СИ) - Волынская Илона - Страница 33

Толпа откликнулась глухим грозным рокотом. В седого каббалиста полетели огрызки. Пущенная рукой мальчишки дохлая крыса ударила старика точно в лоб, заставляя цепляться за шею голема. В толпе глумливо захохотали.

Угрюмый городовой оттолкнул бабенку в сторону - толпа немедленно грозно зароптала.

- Оставь бабенку, твое-бродь, она от нехристев пострадавшая! - заорали оттуда.

- Молчать! А ты что встал - гони своих истуканов шибче! - рявкнул городовой на каббалиста.

Големы немедленно перешли на гулкую раскачивающуюся рысь и помчались в сторону тюрьмы. За ними с руганью бегом припустили полицейские. Толпа сперва тоже ускорилась, потом поотстала, и только пронзительный свист провожал беглецов. Между людьми шустро сновали лотошники, совсем рядом с Митей один такой извлек из своего короба мутную бутыль и принялся разливать. Вокруг него сгрудились, невесть откуда взялись кружки, а кое кто просто подставлял сложенные ковшом ладони, да так и пил, будто воду из родника.

Выкрики стали бойчее и веселее, и длинная темная человеческая змея с гулом и рокотом поползла дальше. Проспект опустел, лишь редкие группки уже бегом догоняли остальную толпу. Из боковой улочки с треском и рокотом вылетела паро-телега. Вильнула на ходу, едва не сшибив кузовом высунувшуюся на проспект бабу - та с визгом отскочила. И с шиком остановилась как раз напротив Мити. Сидящий на облучке Алешка Лаппо-Данилевский отпустил рычаг и картинно повернулся к Мите:

- Здравствуйте, Дмитрий! Мое почтение, мисс Джексон! У вас, Дмитрий, особое пристрастие к дому Шабельских: барышни отказывают, так вы на гувернанток перешли? Вполне достойный вас выбор, - с двусмысленной улыбочкой протянул он.

Ресницы альвионки нервно затрепетали, она опустила глаза, видно, скрывая обиду.

- Я понимаю, отчего вы так спешили, Алексей, - элегантно покачивая тростью – все как мечталось! - лениво протянул Митя. - Ведь кроме вас здесь никого бы не нашлось, чтоб оскорбить даму.

В глазах Алешки вспыхнули острые злые огоньки, и он сквозь зубы процедил:

- N'exagere pas7! Вы же не обиделись, мисс? Я так и думал, - не дожидаясь ответа от мисс Джексон, он отвернулся и снова посмотрел на Митю с превосходством. - А тороплюсь я по делам, в которых участвую вместе с отцом. Счастливы вы, Дмитрий, в своем безделье, а мне вот приходится следить, чтоб фонари, которые наше семейство дарит городу, поставили на должные места. Мы уж и ограды на кладбищах подновили, чтоб мертвецы более не шастали. Нимало занимаемся нынче городским устроением, - явно важничая, объявил он.

- Погодите... Так это вы платите за тот кирпич, что город у меня закупает? - удивился Митя.

- У вас? - не меньше изумился Алешка. - Зачем бы нам закупать кирпич у вас, если у нас свой есть?

- Вам ли не знать, что бабайковский кирпич весьма. . . необычен, - почти промурлыкал Митя. У него аж дух перехватывало - да неужели? Нет, действительно? За кирпич, который закупает городская казна, потому что он рассказал губернаторше байку про защиту от мертвецов, платят Лаппо-Данилевские? Вот так афронт! Ему пришлось почти до боли напрячь мышцы, чтоб не позволить себе расплыться в издевательской ухмылке.

- Не понимаю, о чем вы говорите, - отрывисто бросил Алешка. - С батюшкой говорил его превосходительство. Полагаю, он просто обманулся слухами о некоем вашем необыкновенном статусе ... или наследии ... господин Меркулов-младший.

- Какие удивительные вещи вы рассказываете! - сделал большие глаза Митя. – А не сочтите за труд, что за такой у меня статус ... или наследие ... которым изволил обмануться его превосходительство?

- Вам лучше знать! - отрезал Алешка. и поджал губы, будто удерживая рвущиеся наружу слова. Пару мгновений они боролись - Алешка и его желание высказать Мите, что думается, потом на губах его вдруг расцвела исключительно пакостная усмешка, он поглядел с очевидным превосходством и бросил. - Вы ведь ради этого с легкостью втоптали в грязь если не честь вашего отца - о какой чести можно говорить у полицейского шпика! - так доброе имя вашей матушки-княжны. Так что в городе уже сомневаются, и впрямь ли она княжна или обыкновенная гулящая де ...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Митя сделал короткий выпад тростью и ... та застыла в дюйме от груди Алешки. И Митя замер в неподвижности. Из-под полы Алешкиного сюртука на него смотрело дуло паро-беллума.

— Вот только дернись, княжонок-сыскарёнок! - все с той же пакостной улыбочкой, процедил Алешка. - Я тебе пулю в живот влеплю! В собственном дерьме подыхать будешь.

- Прошу прощения, мисс Джексон, он плохо воспитан! - бросил Митя. Что угодно говорить, что угодно делать, лишь бы прикрыть этот позор - он замер, будто его заморозили, как тогда во сне! Замер под прицелом у Алешки! Митя аккуратно скосил глаза - прикрытая полой сюртука рука Лаппо-Данилевского не дрожала. – А вы не боитесь, Алексей? - угрожающе поинтересовался он.

- Много чести - и вам, и папаше вашему - чтоб вас тут еще боялись! Время ваших Кровных родственничков уходит, а вы оба как были ничем, так ничем и останетесь! - по-змеиному процедил Алешка, одной рукой продолжая удерживать паро-беллум, а второй дергая рычаг паро-телеги. Пыхнуло паром, дернуло ...

Митя почувствовал, как мышцы живота невольно поджимаются - он совершенно точно знал, что сейчас будет. Паро-телега дернется, рука Лаппо-Данилевского на курке дрогнет, и маленькая и горячая пуля вонзится в живот. Наверное, больно станет не сразу, только будто толкнет сильно, а потом ноги подогнутся, он рухнет навзничь и умрет. Как Алешка и обещал, в грязи и вывороченных кишках. Глупо, нелепо, от шальной пули избалованного маленького дворянчика, для которого нет разницы - что петушиная жизнь, что людская.

Мара будет довольна.

«Зато потом можно будет встать и свернуть, наконец, этому хлюсту шею» - холодно подумал Митя.

- Отойдите ... с вашей палкой. - презрительно процедил Алешка.

Митя медленно шагнул назад и вбок, уходя из-под прицела.

- Трость-то самодельная? Ингвар расстарался? Рачительно. Совершенно в духе вашей тетушки. Приятно, когда все семейство поддерживает жизненные принципы друг друга, - передергивая рычаги, бросил Алешка. - А ты, обезьяна альвионская, помалкивай, что видела, а то вылетишь вон из города, и ни Шабельские, ни вот он ... - Алешка скривился в сторону Мити, - ... тебе не помогут! - паро-телега дернулась и помчалась прочь. Выстрел так и не прозвучал.

Митя шумно, с облечением выдохнул. И тут же накатило омерзительное ощущение стыда и бешенства одновременно. Он стоял! Под дулом! Покорно отступил, когда ему велели! Алешка велел! Алешка оскорбил его мать! И ничего ему за это не было! Он попросту нахально уехал! Хоть ты камень вслед кидай, будто уличный мальчишка!

— Это есть лучший людь? - вдруг негромко сказала мисс Джексон.

Митя стремительно повернулся к ней. Пальцы сомкнулись на набалдашнике трости, рука дернулась, и он торопливо прижал локоть к боку, понимая, что едва не обрушил трость мисс на голову. Постыдная потеря самообладания, даже более позорная, чем проигрыш Алешке!

- Давайте я вас провожу домой, мисс Джексон, - глухо сказал Митя.

- Давайте ... - прошептала мисс, в голосе ее дрожали слезы.

- Вы испугались? Простите ...

- Я - ньет! Я совсем ньет ...

А ведь действительно - не вскрикнула, не шарахнулась, замерла на месте, и кажется, даже не дышала. Странно ...

- Злой мальчишка со стрелялка - совсем не есть страшно. Страшно — это взрослый альвийски лорд, который тебя искать, когда ты сама есть - маленькая-маленькая. Ты сидеть тихо-тихо - но его уши все равно тебя слышать. Ты идти по воде - но он все равно чуять твой запах, ты прятаться в траве - но трава принадлежать ему, и она подвинуться, открыть ему твоя нора. Ты бежать - корни хватать тебя за ноги, потому что он приказать. Но ты все равно убегать, и ты быть счастлива, и быть горда, ты визжать от восторг. Но проходить немножко время, и ты понимать: он тебя отпустить. И пометить. Он вернется, когда ты не быть ребенок. В такой день как сегодня быть дикая Охота и ты будешь умирать. Вы знаете, Митя, что такое ждать, когда тебя забирать умирать? - она вскинула на него глаза, ставшие вдруг огромными и страшными, как провалы в бездну.