Князь мертвецов. Часть II (СИ) - Волынская Илона - Страница 17

Рука с ножом дрогнула, словно лезвие, более широкое и длинное, чем у ножей, прячущихся у Мити за манжетами, вот-вот вонзится глубже. Но потом все-таки отодвинулось. Очень вовремя - вагон ощутимо качнуло, так что Мите даже пришлось упереться ногами в пол, чтобы самому не насадиться ребром на лезвие.

Перрон медленно поплыл назад, унося неподвижно застывшего под фонарем отца. Вот теперь было окончательно поздно.

- Убери нож, Николя, - устало сказал второй голос. - Митя же не нежить.

Старший Митин дядюшка и глава всего рода Моранычей Белозерских, князь Сергей, опустился на диван напротив и вытянул ногу в проход. Митя невольно подвинулся, позволяя ему устроиться, и глядя с привычным сочувствием: не со всякими ранами могли справиться даже выносливость Кровных, так что стоило дядюшке Сержу перетрудить ногу, изорванную в клочья разорвавшимся снарядом, как она начинала болеть. А тут, видать, спешили, торопились. Митя стиснул зубы и перевел яростный взгляд на усевшегося рядом с братом самого младшего из своих дядей, Константина. Оба дядюшки Белозерских - и старший, и младший - были в мундирах, разве что старший в генеральском, а младший – в подполковничьем. Зато занявший место рядом с Митей кузен Николя, сын среднего из дядюшек Белозерских, мундиру гвардейского ротмистра предпочел штатский костюм. В штатском были и еще двое родственников - лиц их Митя не помнил, но по легкому «орхидейному» запаху гнили и мороза, был уверен, что родственники.

Причем от немолодого крепыша с военной выправкой, которую не мог скрыть слишком легкий даже для здешнего теплого октября штатский костюм, и красным, словно бы обмороженным лицом, несло именно пургой и стужей. А вот от почти по-альвийски хрупкого и тонкого юноши всего пятью-шестью годами старше Мити, тленом тянуло так, что непонятно, почему из вагона еще не началось повальное бегство. В общем, впору возгордиться: за ним приехали сам глава всех Белозерских, троица сильнейших в роду Внуков Мораны-Смерти, и один – Мораны-Зимы.

Двое малознакомых родичей встали у входа, отгораживая спинами сидящих на диване от остального вагона. Младший явственно нервничал - лопатки его то и дело подергивались, так что сукно сюртука шло волнами. Ему отчаянно хотелось оглянуться и приходилось прилагать неимоверные усилия, чтоб этого не делать. Не слушать. Не смотреть. Зато на лице старшего было написано ледяное равнодушие - он просто привалился к стене вагона и словно впал в спячку. Ему было совершенно все равно: жив Митя, мертв, не-мертв... и от этого отчетливее становилось понимание, что все, кому нужен был он, Митя Меркулов, остались там, позади, в провинциальном губернском городе, из которого он так отчаянно мечтал уехать!

Уехал вот. Сбылась мечта.

Он откинулся на мягкую спинку сидения и из-под прищуренных век одарил дядюшку Сержа недобрым взглядом:

- Вы забыли добавить «пока еще», дорогой дядюшка. «Митя пока еще не-нежить, но мы приехали сюда именно затем, чтоб его превратить». Сильнейшие Моранычи, живущие для того, чтоб защищать империю от не-мертвых, собираются создать сильнейшего лича! Граничит с изменой ...

Юноша у входа вздрогнул, попытался обернуться, но страшным усилием сдержался, и уставился перед собой. Давай, мальчик, нервничай, сомневайся, больше, еще больше ... Если уж он, Митя, оказался таким дураком, что попал в этот вагон, это вовсе не значит, что теперь он должен спокойно сидеть и не вырываться!

- Ты же не станешь вредить, правда? - смущенно пробормотал младший дядюшка Константин и замер, словно вслушиваясь в собственную фразу, и только сейчас понимая ее скрытый смысл. На щеках его вспыхнули пятна, и он бросил на Митю страдальческий взгляд.

- Не пытайся делать вид, что волнуешься о безопасности империи, а не просто трусливо и безответственно увиливаешь от своего долга, - губы кузена Николя скривились в желчной усмешке. В отличии от обычно невысоких и жилистых, а порой и откровенно тощих Моранычей, кузен был крупным и массивным, так что неспособные почуять Кровь люди обычно принимали его за одного из Внуков Велеса-Змея, или за Живича - среди тех такие богатыри тоже случались. Зато характером Николя был Моранычем в худшем из воплощений - желчным, язвительным, и подверженным острым приступам меланхолии, от которых не только страдал сам, но и заставлял страдать всех вокруг. Хотя Митя подозревал, что сам-то кузен не страдал нисколечко.

- Ну-ну, Николя, потише, ты говоришь с нашим Истинным Князем, - успокаивающе покачал головой князь Сергей. Николя явственно хотел презрительно фыркнуть, но под дядюшкиным укоризненным взглядом сдержался. Дядя устало поглядел на Митю. - Мы ждали сколько могли, Дмитрий. Мы ждали даже немного больше, чем на самом деле могли ждать. Положение становится все более критическим – для всех. Дворянство пытается теснить Кровных, дескать, в современном мире Сила Крови не так уж нужна, ее вполне способна заменить сила пара. Хуже всего, что для государя дворяне, в отличии от Кровных не имеющие прав оспаривать его решения, представляются гораздо более удобной и управляемой опорой трона, чем мы, - он скривился. - Нас все меньше в министерствах и Государственном Совете. Даже в армии, где нас по-прежнему избыток, начали ходить разговоры, что Сила Кровных слабеет ... и она слабеет, Митя. Даже Молодая Кровь уже слишком стара! Зачем далеко ходить, твой отец и его городовые упокаивают мертвяков едва ли не больше, чем Кровные Моранычи.

- Так может, Кровным Моранычам для начала попробовать послужить в полиции? - вкрадчиво предложил Митя. - Кузен Николя, например ... Сыскаря из него, увы, не выйдет... - голос Мити стал извиняющимся. - Но городовой получится замечательный. Чудесно будет глядеться где-нибудь на перекрестке.

- Кузен ... Не стоит тебе злить меня больше, нежели ты и так злишь, - почти ласково протянул Николя.

- И что ты мне сделаешь? Ах! Неужели убьешь?

- Довольно! - голоса дядя не повысил, но показалось, будто рявкнул. - Я толкую о серьезных делах, а вы ... Ведете себя как мальчишки!

- Мите можно, - пробормотал дядюшка Константин.

- Ну хоть ты-то перестань, Константин! - вскипел князь Сергей. - Да знаешь ли ты, что мне сказал один студентик из разночинцев, когда я был с визитом в Петербургском университете? Он мне прямо, в глаза заявил, что Кровные есть пережиток древности, а истинные князья и вовсе - легенда! И даже не слишком поучительная! Так и сказал!

- Не трус, - раздался вдруг хриплый голос, и так и оставшийся для Мити безымянным Мораныч-Зимний на миг приоткрыл глаза, бросил быстрый, пронзительный взгляд, и тут же снова будто утонул в ледяном равнодушии.

После его слов воцарилось молчание - все глядели на него, в ожидании следующих слов, но родич даже глаз открыть не соизволил. Так и продолжал словно бы спать стоя.

Митя небрежно повел плечом - страшно далеки вы от народа, дядюшка Серж. Встречались бы с господами разночинцами почаще, еще бы и не такого наслушались.

- Вы понимаете, к чему идет? Кровная Знать никогда не была свободна – мы служим Крови, а потому Моранычи с Перунычами не бегут с поля боя, а Мокошевичи - в Париж с казенными деньгами. Но если государевым попущением ... Великие Предки, да кого я обманываю! Его настоятельным желанием, дворянской жадностью и непониманием иных сословий, нас всех разгонят по имениям, то останется у нас в империи бесправная и доведенная до крайней черты крестьянская масса с одной стороны, и господа дворяне, не ограниченные Кровными принципами, а потому использующие государственный аппарат лишь для своего блага, с другой! И может господа нигилисты с бомбами посередине! – дядя тяжело перевел дух и продолжил. - Нам нужен Истинный Князь Новой Крови. Нужен империи, чтобы не дать уничтожить едва проклюнувшиеся плоды реформ, и вырвать нас из пропасти, к которой мы катимся все стремительнее. Нужен всей Кровной Знати, чтобы вернуть Силы и влияние. Нужен нам, Моранычам, и попросту нужен роду Белозерских! - начав свою речь размеренным, менторским тоном, будто лекцию в Академии Генштаба читал, на последних словах дядя сорвался почти на крик, и кажется, с трудом удержался, чтоб не грохнуть кулаком.