Оружейник Тесла (СИ) - Тарханов Влад - Страница 38

- А вы ничего вспомнить не могли?

- Я ничего вспоминать не хотел. Меня оставили в покое только в восемьдесят шестой.

- Почему?

- Посмотрите...

Жанна положила руку на голову Дэна, почувствовала, что под волосами какие-то шрамы и бугры.

- Что это?

- Двадцать две процедуры. Электрошок.

- Зачем?

- Если ничего из моей памяти не взять, то надо ей стереть. Еще шесть инсулиновых ком.

- Господи! Зачем так много?

- Для надежности.

- Я так понимаю, это не помогло?

- Я не так могу, чтобы меня электричеством быть прошло. Никола знать про электрика все. Он пропускал через свой тело ток такой сила, я это имел видеть. Я не говорил про ток в гостиница. Для него взять два провод в руки не есть проблема вообще. Ничего. Через он проходил ток несколько тысяч вольтов. И ничего!

- Поэтому инсулин использовали?

- Только они его плохо знать... я лучше их был готов.

- Умнее?

- Хитрее... Тот, кто хочет выжить должен уметь притворяться. Я пол сотни лет был против всего государства. Один на один. И я его перехитрил. За то время, чтобы... я хотеть... Я всегда помнил, что они со мной сделать.

- Господи! Столько проблем из-за одного человека!

- Знаете, Жанна, я ведь им потерял интерес. Я жить как потому, что был кролик, простой подопытный кролик. Им было интерес, стать ли я или не стану простой человек? Так и быть.

- Знаете, Денис, я пойду в каюту. Вы будете смотреть еще на звезды?

- Да, немножко есть... Отель Нью-Йоркер похож на большой ракета. Так должна быть ракета, что полетит к звездам. В этой хотель был свободный. И это быть очень давно.

Ночь спустилась на Волгу. Жанна поднялась, покачивая ерами отправилась в каюту, оставив Дэна в одиночестве. Тот сидел в кресле, и смотрел на ночную реку, в которой отражались звезды. Луны не было. Ее закрыли тучи. Дэн смотрел на реку, на то, как в реке бегут отражения... одно за другим. Он наслаждался одиночеством, хотя не замечал, что его одиночество было не самым одиноким. Человек, незаметный, потому что мог растворяться на любом, даже ровном месте. У него была такая работа.

Внезапно Дэн изменился. То ли ветер стал слишком пронизывающим, то ли он что-то почувствовал. Скорее всего, второе. Дэн достал фляжку с коньяком. Пригубил. Потом пригубил еще раз, крякнул. Напиток, скорее всего, пошел. Тогда он всосал в себя все содержимое фляги до конца, крякнул, пискнул, положил флягу в карман пальто и не самым твердым шагом направился в каюту.

Глава тридцать шестая

Искомые координаты

Москва. Лубянка. Контора. Переделкино

Петр Евгеньевич Корчемный ждал вызова к генералу. Он вернулся из командировки еще позавчера. Но Константин Львович отсутствовал. И никто не знал, когда он появится в Конторе. Его просто не было. Адъютант принял рапорт о прибытии Корчемного на место, но даже не намекнул, когда можно ожидать аудиенции шефа. Приходилось гадать на кофейной гуще. Петр перелопатил сообщения наружки по объекту Старик. Сообщения его не слишком вдохновили. Дело слишком уж тормозилось. При этом он понимал, что так долго тянуть нельзя: слишком дорогая операция. И слишком дорого она обошлась Конторе, чтобы в результате получить ерунду, пшик.

Он позвонил психологу, договорился о встрече. И тут его вызвал в приемную адъютант генерала. На листке бумаги значилось одно слово "Молчановка". Петр вернулся в кабинет, отменил встречу с психологом, потому что не был уверен, что успеет за полтора часа обернуться туда и обратно. Надо было спешить, потому что... потому что если так вызывают, да еще и на конспиративную квартиру, то... В общем, ничего хорошего!

Москва. Центральный район. Большая Молчановка

Генерал ждал майора на конспиративной квартире. Это была последняя встреча, которую он решил тут провести. Пора было эту квартиру ставить на консервацию. Жучков пока что не было обнаружено, ну и на том спасибо. Константин Львович достал свою любимую сигару и закурил. Разговор предстоял сложный. А сложные разговоры надо было начинать после хорошей сигары.

Раздался звонок. Генерал Переделкин глянул в скрытый домофон - это был майор Корчемный. Нажал на кнопку, дверь автоматически открылась. За эту систему он заплатил кучу денег, но ему нравилось видеть, кто к нему сюда приходит. Сейчас такую же ставили на новой конспиративной квартире вместе с бронированной дверью - последним писком столичной моды.

- Здравствуйте, Константин Львович! - генерал Переделкин стоял у окна и смотрел на улицу, поэтому Корчемный вынужден был поздороваться первым.

- Здравствуйте, Петр Евгеньевич!

Генерал перевел взгляд на вошедшего. Глаза его были глазами смертельно уставшего человека. Жестом приказал присесть, потом тяжелым шагом пересек комнату по диагонали, проверил зачем-то или никого нет в темном закутке, хотя там никого быть в принципе не могло.

- Что у вас?

- Отчет о поездке вам предоставлен. Сделал, что смог.

- Я в курсе.

- Что в Вене?

- Все сделано в точности с инструкциями.

- Молодец.

- По делу Старика?

- Мне кажется, нам надо порекомендовать Красотке поактивнее поработать со Стариком, чтобы он начал решительнее с нами сотрудничать. Я хотел встретиться с психологом...

- Пока что рано, Петр Евгеньевич. Слишком рано. Я не хочу его подталкивать. Да, есть риск, что он ничего не помнит и ничего нам не даст. Но сам его факт пребывания в наших руках является существенным фактором не только государственной безопасности, но и внешней политики.

- Понял.

- Все понял, только я пригласил вас не для этого, Петр Евгеньевич.

- Слушаю.

Корчемный напрягся.

- Вы знаете, Петр Евгеньевич, мы подозревали, что в Конторе есть двойной агент?

- Так точно.

- Полковник Вулакин. Начальник, точнее, бывший ваш начальник. Вообще теперь бывший. Это он.

- Понятно.

- К сожалению, его предательство ставит под вопрос работу всех, кто был в его подчинении. И не только. У нас будет чистка. Внутреннее расследование.

- Так, значит, до конца расследования я отстранен от дел?

- К сожалению, сотрудники его отдела отстраняются от работы навсегда. Это решение принято самим Евгением Максимовичем! (генерал поднял палец вверх). И обсуждению не подлежит.

- Понятно...

Голос Корчемного стал сразу же тусклым и грустным. На него как будто скала свалилась. И скала эта припечатала майора к земле, раздавила. Все то, чему он отдал свою жизнь, теперь потеряло какой-нибудь смысл. Он не будет служить. Все другие, но только не ОН. В его голове стали тесниться мысли, одна другой темнее. И только тихий голом Переделкина понемногу пробивался сквозь черный туман, который клубился над головой майора.

- Ну, Петр Евгеньевич. Все не так плохо. Я. Даже я не могу отстоять вас сейчас. Но вы же знаете, что из Конторы не уходят? Конечно же, знаете. Ладно, давайте о приятном. Вы уходите со службы подполковником. Приказ подписан. Самим. Это уже хорошо. Я не говорю, что вам светят льготы и военная пенсия. В свое время.

- Спасибо...

- Что-то не слышу энтузиазма и благодарности в голосе, Петр Евгеньевич?

- Извините, не получается...

- Ладно... попробуем так... Ключи от квартиры...

- Вот, возьмите, Константин Львович, спасибо, приютили...

- Да... - генерал демонстративно повертел ключи в руках и вернул их подполковнику Корчемному. - Только теперь это ваши ключи, подполковник Корчемный.

- Как это мои?

- Ну, а как я мог выбить вам жилье? А под увольнение из рядов приказ есть... только не все получают жилье сразу по увольнении, а вы - получили.

- Спасибо, Константин Львович!

- Ну вот, так звучит намного искреннее.

- Константин Львович...

- Ладно, ладно, не извиняйся... пустое... я тебя понимаю, Петр Евгеньевич. Теперь о главном. Я ведь говорил, из Конторы не уходят. Да, так вот, Петр Евгеньевич. Вы знаете, какие сейчас времена? И какое финансирование? Сейчас хорошо себя чувствуют только бандиты. Пока пулю в лоб не получат. А нам нужны средства. На операции, особенно за рубежом. А где взять деньги? Вот именно, никто ничего лишнего нам не даст, остается только заработать.