Дитя Пандоры - Александра Хартманн - Страница 2

Беркариец не договорил, когда Лей, толкнув его плечом, принялся раздраженно затягивать мешки.

– Лина, заводи планер, мы уезжаем отсюда. Я не намерен здесь оставаться.

Я пересела за штурвал планера и завела двигатели. Роди явно не ожидал такой реакции брата.

– Подожди же, Лей! Мы можем все обсудить!

Но брат, накрыв мешки брезентом, запрыгнул на сидение.

– Всего хорошего, Род, ищи себе других дураков. А у этой каралии найдем покупатель и побогаче.

Планер начал движение, когда перепуганный баркариец кинулся нам наперерез.

– Ох ну и характер у тебя, Лей! – качал расстроено головой торговец. – И сказать ничего нельзя. Ну хорошо, ради нашего партнерства я дам тебе за товар пять тысяч – это огромные деньги.

– Пошел ты, – грубо плюнул ему под ноги Лей, – Лина, погнали!

Я намеренно повела планер быстро, но все же так, чтобы Роди успевал нам догонять.

– Хорошо! Десять тысяч!

Я не убираю педаль, боковым зрением вижу, как хитро горят глаза брата. Он умел вести торговые переговоры.

– Лей! Прошу остановись! – несчастный Беркариец хватался за низ живота – место, где у них располагалось сердце, ну или его подобие. – Ты меня так до припадка доведешь.

Лей делает незаметно мне знак, и я притормаживаю, но все же до конца не останавливаюсь.

– Чего ты хочешь, безобразник? – вперив руки в бока, сверлил нас взглядом Роди.

– Свою цену, – спокойно отвечал брат как ни в чем не бывало, – ты прекрасно знаешь, что этот сорт каралии очень редкий и идет наравне с драгоценными минерами и мехом. Потому пятьдесят тысяч солимов, и ни единицей меньше.

Желтые глаза Роди потемнели от злости.

– Пятьдесят тысяч! Опомнись, жалкий человечишко! – хвост под туникой так и забарабанил по земле от негодования. – Где ты видел такую цену за мешки с каралией? Красная цена им двадцать тысяч.

– Лина, езжай к старине Жуже, его лавка прямо за углом, – говорит брат, – поинтересуемся у него. Быть может там назовут другую сумму.

Это был удар, которого Роди уже не мог выдержать. Ехать к его прямому конкуренту.

– Хорошо! – раздалось сдавленное нам спины. – Пятьдесят тысяч…

Брат довольно хмыкнул и протянул мне ладонь, чтобы я дала пять.

Скрипя зубы и махая хвостом, Роди отсчитывал причитающуюся сумму. Из лавки выбежало несколько керхов и принялись проворно таскать мешки с драгоценной каралией.

– Ох, ну ты и жук, человек, – беркариец был так сильно расстроен, что не стал держаться вежливости, то и дело называя нас с братом нахальными человечишками, желая хотя бы так поквитаться с нами.

Лей аккуратно пересчитывал деньги, когда я подскочила сзади и вырвала несколько металлических купюр.

– А ну отдай! – тут же взревел брат, подскакивая и пытаясь вернуть деньги.

– Ну уж нет, Лей, это моя доля, положенные мне пять процентов, или ты забыл? – дразню его, показывая язык.

– Пять процентов! И это когда у коммуны проблемы с провизией и обороной?! Ты в своем уме!

Брат надвигался на меня, то и дело пытаясь схватить руки и забрать деньги, но я каждый раз ловко уворачивалась.

– Серьезно? Тогда же почему ты сам только что положил себе за пазуху минимум две тысячи? – не унималась я, укоряющее качая. – Где же преданность коммуне и нашим заветам?

Лей стиснул зубы, но не сдержался и смачно выругался, так что я картинно погрозила ему пальцем.

– Ай-яй-яй, Лей, чтобы сказала на эта Зея, услышав, как ты изрыгаешь такие непристойные слова.

Брат продолжал кидать злобные взгляды, но попытки вырваться деньги отставил. И я, довольно хмыкнув, пошла вдоль торговых рядов.

Уж каких товаров тут не было! Мерцающие плащи из кожи ящеров с Цессеи, курительные трубки, обувь, украшения, и конечно же семена каралии. Внимание привлек браслетик из радужного кварца, давненько хотела приобрести себе такой, я подошла к прилавку и стала придирчиво рассматривать безделицу, как вдруг до слуха донеслись какие-то крики и веселое улюлюканье.

– Что там такое? – спросила торговца бижутерией, престарелого кекта.

– Бой пимов, – пожал плечами торговец.

– Пимов! – воскликнула я. – Настоящих пимов?

– Ну да.

Ноги сами собой понесли в ту сторону, где пестрая толпа, встав вокруг небольшого ринга, весело хохотала и что-то выкрикивала.

Глава вторая

Еще издалека я заметила их – пимов. Странные гибриды, видом и размером походящие на огромную кошку с крыльями, обладающие феноменальной силой и способностью уменьшаться до размера пуговицы.

На ринге дрались двое – белой и черной масти.

– Белый Вихрь! – кричали одни, громко хлопая и топая, кто чем, кто ногами, кто лапами, а кто и щупальцами.

– Черный Мститель! Черный Мститель! – скандировали другие.

Эти возгласы разносились гулкой волной в стороны и тонули в шуме и суете жаркого пыльного города. Взгляды всех присутствующих были устремлены в центр круглой площадки, на которой происходил нешуточный бой.

Оскалив острые белые клыки пимы то и дело сцеплялись в клубок, грызлись, рычали, и затем отлетали в разные стороны ринга, и так по много раз. Пыль столбом доходила аж до верхних этажей домов. Красивая шелковистая шерсть животных во многих местах повылазила. У черного на боках и ухе, у белого – хвост и передние лапы.

Потеряв счет времени, я наблюдала за битвой гибридов, уж очень хотелось узнать, кто же возьмет вверх. Казалось, оба пима одинаково сильны и резвы, однако у черного на какие-то доли секунды острее реакции. Это помогло ему победить. Белый Вихрь было набрал скорость, чтоб с одного удара сбить черного пима с ног, но последний вовремя увернулся и вцепился в шею соперника. Улицы Тэта сотряслись от утробного воя, переходящего в жалобное скуление.

Толпа ахнула и замерла в ожидании. Я же отвернулась, зажмурив глаза до черных кругов. Невыносимо было наблюдать, как это прекрасное существо медленно задыхается на потеху публике.

– Ах, Белый, провалиться тебе в черную дыру, – сплюнул кто-то недовольно совсем рядом.

– Так, уважаемые, не расходимся, каждый получает свою долю! – вещал довольный хозяин Черного Мстителя, потирая ручонки.

Его обступила гудящая недовольная толпа, тесня в сторону от ринга, на котором так и остался лежать неподвижно Белый Вихрь.

– Столько солимов из-за тебя сегодня проиграл! Никчемная падаль, – не переставал изрыгать ругательства кривоногий глод, по всей видимости являясь неудачливым хозяином проигравшего пима.

Получше надвигаю капюшон на лицо и проверяю браслет.

– Я хотела бы забрать его себе, – эти слова произнесла прежде, чем осознала их значение.

И тут же замерла. Ну в самом деле, зачем мне дома пим? Они до жути прожорливы, в добавок имеют плохой и дикий нрав, усмирить который можно только палками, а такие методы мне были противны.

– Хотите забрать Вихрь? – удивленно уставился на меня глод, смеривая подозрительным взглядом. Еще бы, ведь кроме фальшивого биополя, созданного браслетом, во мне не было решительно ничего от его сородичей.

– Даю тысячу, – сразу перехожу к цене, чтобы у этого прохвоста не осталось времени подумать.

Глаза глода тут же жадно загорелись, видимо цена оказалась сильно больше той, что он рассчитывал получить за своего питомца.

– Три тысячи – и он ваш, – произносит он.

Ха, этот глод решил поторговаться со мной? Но не на ту попал.

– Тысяча, и ни солимом больше, – отрезаю, складывая руки на груди.

От напряжения зеленый нос глода стал почти фиолетовым, на лбу проступили желтые капли. Бедняга судорожно пытался определиться, продолжать ли торг или отдать животное.

– Эх, – бросает наконец он разочаровано и вкладывает мне в руки конец цепи. – Непослушная тварь. В день по десять килограммов мяса сжирает, даром, что мелкий. Думал, что хоть на боях заработаю, но и тут не вышло.

Глод расстроенно шмугнул носом и, ссутулившись, потопал в другую сторону.

Я же все не могла до конца осознать, что на самом деле сделала это – купила пима, живого и настоящего.