Бедовый месяц (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 80

— Ну… можно, конечно, зайти в ритуальную контору, — предположил Рендел. — Я знаком с их хозяином. Вряд ли они за достойную оплату откажутся дать катафалк…

— Господин Вудсток, вы серьезно? — не поверил своим ушам Филипп, видимо, живо представив, как мы лихо подкатим к конторе стряпчего на карете из покойницкой.

Удача пришла, откуда не ждали. Вернее, она приехала на дорогущем экипаже из самой столицы и заколотила дверным молотком с такой яростью, что в доме содрогнулись стены. Потом удача не дождалась, когда нерасторопные хозяева откроют, и вломилась без приглашения.

Внеся в холл холодный воздух, через порог влетела Марджери Торн в дорогом пальто и (неожиданно) с тюрбаном из полотенца на голове. Следом тихонечко, как мышка, проникла незнакомая элегантная леди и скромно прикрыла дверь. Только со второго взгляда мне удалось узнать Лидию. Недели не прожила у мадам, а уже приобрела столичный лоск!

— Мы приехали! — презрев манеры, сдержанность и необходимость здороваться, рявкнула Марджери с визгливыми интонациями. — С утра прочитали новости и бросились сюда. Как знала, что вы оба в Энтиле! Разводиться удумали?

— Зависит от того, как быстро мы доберемся до столицы, — ответил Филипп, соображавший получше нас всех и мгновенно решивший проблему доставки. — Ты на своей карете?

— На катафалке! — рявкнула тетка, неожиданно выказывая, что она совершенно нормальный человек, способный выходить из себя. — Я думала, вы разводитесь, а у вас что же, медовый месяц продолжается?

— Почему прозвучало так, словно ты глубоко разочарована, — хмыкнул Филипп.

— Тогда откуда статья в «Вестнике»? Чудовищный удар по идеальной репутации Торнов!

— Роковое недопонимание, — патетично объявила я и кивнула Лидии: — Ты чудесно выглядишь. Столица тебе к лицу.

— А что на тебе надето? — рявкнула Марджери.

— Платье в стиле ретро, — категорично отрезала я.

— Дорогая супруга, вам тоже будет к лицу столица, когда мы до нее доберемся, — подогнал меня Филипп. — Марджери, мы забираем твой экипаж. Кстати, у тебя полотенце на голове.

Мадам Торн с дурацким видом, насколько он мог стать дурацким у великосветской дамы с розовым тюрбаном, потрогала полотенце и поменялась в лице. Пока мы натягивали верхнюю одежду, она изливала обиду:

— Да что же вы молчали? Я как увидела статью, так и прыгнула в карету, в чем была! — Марджери кивнула на нас с Филиппом. — Ладно, от этих одни неприятности, но ты-то, Клементина, женщина высоких моральных принципов.

По-моему, она тетушке сильно польстила.

— Я решила, что в вашу столицу пришли странные высокие моды, — съехидничала та.

— А ты, Лидия? — обиделась тетка Торн.

— Постеснялась сказать, мадам. Сегодняшнее утро выдалось нервное и суматошное, но обычно-то вы безупречны.

На что Клементина, явно ревнующая младшую сестру к Марджери, громко и издевательски фыркнула. Стало ясно, что в доме Вудстоков начинается веселье, и момента удачнее, чтобы уехать без лишних разговоров, не найдется.

Полагаю, к тому времени, как наш экипаж минул городские ворота, родственники три раза передрались и допили припрятанный в полке херес, разбавленный конской дозой успокоительной настойки. Теперь сидели перед камином дружным квартетом. Невозмутимые, как святые заступники… И безмятежно любовались на оленьи рога с пыльным разноцветным шариком, свисающим на длинной серебристой нити.

В том, что суровое здание мирового суда находилось напротив центрального храма, была большая ирония. В одном женили, в другом разводили. За этим наблюдали статуи святых заступников с одной стороны и фигура богини правосудия — с другой.

В приемной мирового судьи нас встретил нервный молодой человек в ладно скроенном костюме и со значком законника на лацкане пиджака.

— Господин Торн, все ждут только вас, — с крайне уважительной интонацией произнес он, посмотрел на меня и признался: — А леди Торн… не ждут.

— Не сомневаюсь, — сдержанно отозвался муж, обдав беднягу знакомым ледяным взглядом. — Идемте, леди Торн.

Он даже двинулся в сторону двустворчатых дверей, но резко остановился.

— Лучше посижу в приемной? — с надеждой уточнила я.

— Нет уж, — хмыкнул он, бросив на меня насмешливый взгляд.

И таким этот взгляд был говорящим! Очевидно, муж предлагал леди Тон взять в руки черпак и расхлебать кашу, которую она талантливо заварила на пару с энергичным поверенным. Мой дражайший супруг прекрасно справлялся с дрессировкой домашних драконов. Даже специальная инструкция не требовалась. Видимо, все исходило от души и от хваленого характера, которым он и был знаменит в королевстве.

Между тем, пока я соображала, как избежать явления леди в кабинете мирового судьи, он вытащил из кармана знакомое кольцо. В сердцах возвращенный подарок вспыхнул, рассыпавшись бриллиантовым блеском.

— Позволите? — Филипп протянул раскрытую ладонь.

— Ты таскал кольцо в кармане пальто? — тихонечко спросила я, следя за тем, как драгоценность легко скользит на мой палец. — Твоя матушка упала бы в обморок.

— Но ты же его отправила почтовой шкатулкой, — усмехнулся он.

— Туше, — сдалась я.

Кабинет оказался монументальным с высоким потолком, длинный, как рукав, и с большими окнами. Судья тоже выглядел монументальным. Он восседал во главе полированного стола и отчаянно скучал.

При первом же взгляде стало ясно, что Вилсон в большой беде. Напротив него собралось трио из поверенного семьи Торнов и двух его помощников, обложенных бумагами. Бывший секретарь, похоже, только для вида что-то черкал в блокноте. Перед ним была раскрыта папка с копией брачного договора. Я сразу узнала этот многостраничный грозный документ, который осенью изучила от корки до корки.

Вообще, я слабо представляла, как мы заявим всему честному собранию, что собрались-то они напрасно. Скажем хором, держась за руки? В этом случае нас обоих примут за милых дурочек.

При виде меня (или господина Торна?) мужчины поднялись. Филипп со всеми сдержанно поздоровался и поблагодарил за встречу. Я полагала, что сейчас мы перейдем к самому главному, а потом быстренько отчалим домой, но случилось незапланированное паскудство! Нас разделили.

Я уселась рядом с всполошенным Вилсоном, а Филипп устроился между помощниками стряпчего, словно мы действительно собирались разводиться и только ждали, когда судья подпишет документы.

— Тереза, что вы тут делаете? — зашептал Вилсон, отгородившись от стороны противников ладонью.

— Приехала вместе с Филиппом, — пояснила я, глянув на мужа, который тоже что-то тихо говорил стряпчему.

Судья, между тем, широко зевнул и, в последний момент спохватившись, прикрыл рот.

— Вилсон, у меня две новости. Вам с какой лучше начать? — тихо спросила я.

— Давайте с хорошей, — решительно кивнул он. — Вы договорились полюбовно?

— Можно сказать и так, — согласилась я. — Развода не будет.

— Святые заступники, — искренне испугался он. — А какая же тогда плохая новость?

— У меня есть подозрение, что опровержение в «Вестник» придется оплачивать из вашего гонорара.

— Господин судья, я резко против! — вдруг вскочил Вилсон. — На мою клиентку надавили!

В кабинете возникла ошеломленная тишина. На нас скрестились изумленные взгляды. Судья страшно обрадовался, что произошло хоть что-то веселое, и даже придвинулся к столу.

— Вилсон, что вы несете? — смущенно пробормотала я сквозь зубы и дернула поверенного за рукав, призывая пристроить зад обратно на стул. — Мы с Филиппом просто помирились.

— Эта женщина, — Вилсон указал на меня, — хочет быть разведенной немедленно.

— Вилсон, остановитесь, — вкрадчиво произнес Филипп с теми самыми интонациями, от которых хотелось каяться даже в грехах, совершенных соседом. — Мы с леди Торн пришли к мирному соглашению. Так ведь, леди Торн?

Я почувствовала, как губы сами собой расплываются в предвкушающей улыбке, и протянула:

— Все верно.

— Что он вам пообещал, Тереза, если вы резко передумали разводиться? — простонал Вилсон.