Лицо света, лицо тьмы (СИ) - Малинина Маргарита - Страница 19

Подсвечивая себе фонариком, я бодро пошагала в нужном направлении. Как учат фильмы, отрывать скотч нужно быстро – так менее болезненно. В одной книге я читала, как главные герои, чтобы избавиться от страха, прибыв на кладбище, начали читать стихи Лермонтова. И вроде бы им это помогло. Не факт, что такое сработает в реальной жизни, конечно, но стоит попробовать.

– Выхожу один я на дорогу, – шепотом заговорила я, подобрав стихотворение, соответствующее ситуации, – сквозь туман кремнистый путь блестит. Ночь тиха, пустыня внемлет богу. И звезда с звездою говорит.

Стихотворения до самого кладбища не хватило, и дальше я шла молча, вздрагивая от каждого странного и внезапного звука. Когда луч фонаря высветил ближайший к тропинке памятник, я ахнула от страха. С одной стороны, я знала, куда шла, и должна была морально быть готова, но с другой стороны… Ночь, тишина, изредка разбавляемая подозрительными звуками, похожими на крадущееся за мной существо, кладбище и полная луна. Сочетание – то еще, скажу я вам. А я одна. И даже без оружия. Хоть бы ножик с кухни взяла, идиотка!

Когда я подошла к первому памятнику, огороженному низким железным заборчиком с приоткрытой калиткой, где-то поблизости зашелестела трава. Я тут же направила туда луч фонаря. Трава сразу затихла. Что же это такое… С моими нервами только по кладбищам и гулять посреди ночи!

– Пускай холодною землею засыпан я, – снова начала я шептать стихи Лермонтова, еще более подходящие под обстановку, делая неуверенные шаги вперед и водя лучом фонаря повсюду, – мой друг, всегда, везде с тобою душа моя. Любви безумного томленья, жилец могил, в стране покоя и забвенья…

– …Я не забыл! – закончил кто-то четверостишье за моей спиной, и я завизжала.

Обернувшись, я резко ударила фонариком того, кто был сзади.

– Дура, это я!

– То… Тони? – с испуга я начала заикаться.

– Тотони, тотони, – подтвердил он обиженно, потирая нос.

– Что ты здесь делаешь?!

– А ты? Я вообще-то за тобой шел.

– В смысле? Откуда?

– От самого дома. Мое окно на калитку выходит, забыла? Сначала я слышал из холла какие-то манипуляции, будто окно открывают, а потом глядь – ты идешь к калитке. Пока ты там стояла возле нее и по углам зачем-то смотрела, я и сам успел из дома выйти. Тоже через окно, но через свое – так быстрее. И пошел за тобой. А зачем ты кирпич под дверь подсунула? Я споткнулся о него, вообще-то!

Ух ты неженка какой…

– Я код забыла, – «созналась» я. – Поэтому поставила, чтобы не закрылась дверь.

– День рождения Павлецкого ты забыла?!

Вот те раз…

– А разве бабка не поменяла код? – попыталась я выйти из сложного положения. – Мне казалось, что поменяла. День рождения внука очень палевно использовать, тебе не кажется?

– Ничего она не меняла! И даже не собиралась!

– А, ну значит, мне приснилось это. Забей.

Я плавно двинулась дальше. Тони не отставал.

– Да что ты тут делаешь-то?

– Гуляю, не видишь? – Антон со своими вопросами и слежкой начал меня немного раздражать. Но ссориться с ним все же не стоит, пока он полезен.

– Очень странно ты время проводишь!

– Тебя здесь никто не держит, можешь возвращаться.

– Не, я же без фонарика и телефона, как я вернусь? Я с тобой погуляю.

Блин. Ты мне будешь мешать. Но что делать? Не говорить же ему, что я ищу улики.

Дальше мы шли молча, изредка спотыкаясь о кочки и камни – фонарик спасал не всегда, тем более что я чаще водила им по именам на деревянных покосившихся крестах и, значительно реже, дорогих мраморных памятниках, пытаясь понять, что именно привлекло сюда и Павлецкого, и Эллу (если она была здесь). Тони, видимо от страха, начал что-то бубнить, я особо его не слушала и отвечала невпопад. По слову «безымянник» я понимала, что мне нужна ничейная могила, в плане что неухоженная, без крестов и памятников, но, возможно, с табличкой, на которой будет просто указан какой-нибудь номер. Хотя я не особо понимала, как это устроено и пишут ли что-то на таких могилах. Скорее всего, такие должны находиться с краю, поэтому я водила Антона по периметру, особо не углубляясь на территорию самого кладбища. Наконец что-то сверкнуло в свете фонаря. Я остановилась. Это реально была могила без ограды, с черной железной табличкой, довольно свежая, в смысле что холмик земли еще не опустился, и прямо на земле возле столбика этой таблички сияло какое-то украшение. Я подошла поближе и присела, не выпуская фонарика из рук. Золотой браслет, на нем множество подвесок с маленькими сердечками. Сердце сделало кувырок в моей груди. Легкие сжались, не давая мне дышать.

– Это же… это же…

– Что там? – заинтересовался Антон.

– Это же браслет… – Эллы! Я чуть не сказала это вслух, но вовремя прикусила язык. Это определенно браслет Эллы!

Я перевела взор на свои ладони. Еще одно упущение. Элла обожает украшения. Браслеты, кольца, серьги. Она всегда их носит. Мои же ладони чисты, как у хирурга перед операцией. Ну разве что йодом не намазаны. Слава богу, никто не заметил. Уши у меня проколоты, я просто редко надеваю серьги, так что тут спалиться я не боялась. Просто скажу, что перестала носить. Но не это сейчас важно. Элла была здесь!

Я протянула руку к браслету.

– Что ты делаешь? – сразу насторожился Антон. – Ничего нельзя брать на кладбище, мне бабушка с детства это говорит!

Да, мне тоже это втолковывали сызмальства, только вот незадача – я беру свою же вещь, точнее вещь сестры.

– У меня был такой же, – нашлась я, – но я его где-то потеряла.

– Ты думаешь, это он?

– А разве может быть иначе?

– Я думаю, кто-то просто купил это для покойника. То есть покойницы.

– Ну посмотри же! Могила безымянная. Кто мог положить сюда именно браслет?

– Кто-то, кто знает, кто здесь похоронен! Просто молчит по какой-то причине.

– Убийца?

– Что? Элька, хорош меня запугивать! Я и так уже поседел весь!

– Нельзя поседеть в одночасье, это миф. – Я поднялась с корточек, все еще держа браслет. – Я думаю, кто-то нашел его здесь, в деревне. Я, наверно, потеряла его еще в прошлый раз, ведь дома не нашла. Вот кто-то и отнес сюда. А может, сорока какая-нибудь схватила в клюв, но выронила.

– Ага, и он приземлился аккурат на чью-то свежую могилу!

Я пожала плечами:

– Всякое может быть!

В любом случае я не оставлю тут браслет Эллы! И плевать, что подумает обо мне этот парень. Воровка, расхитительница могил, ведьма, берущая предметы с кладбища для какого-нибудь страшного магического ритуала… Все равно. Я выдержу любые насмешки. Главное, что я продвинулась на целый шаг в своем расследовании.

– Что это? – вдруг дернулся спутник и задрожал как осиновый лист. – Ты слышишь?

– Нет.

Мы оба замолчали. Я прислушалась. Да, скрип! Скрип калитки на чьей-то могиле где-то в глубине кладбища.

– Ветер?

– Ага, а ты заметила ветер?! Я нет.

– Пойдем посмотрим, кладбище не такое уж большое.

– Спятила?! Я пас!

– Хорошо, жди меня здесь. – Я сделала шаг к центральной тропинке.

– Спятила?! Я с тобой!

Я прыснула. Какой Тони забавный.

– Ну идем тогда, мой верный Санчо Панса.

– Вау, какие ты книги читать начала! Прогресс!

– Это все книжный клуб…

Мы шли вперед на шум, специально громко переговариваясь, дабы избавиться от острых уколов страха. Наконец впереди показалось что-то белое.

– Что это? – шепнул мне Тони. – Белеет. Призрак?

– Тихо ты, – шикнула я на него, замирая в нескольких шагах от привидения. Оно сидело на узкой скамейке возле памятника.

Неужели Павлецкому не померещилось?!

Мы молчали. Внезапно белая дымка пришла в движение и резко вытянулась. Мы заорали, Тони бросился наутек, а я додумалась посветить в лицо «призраку», и оказалось, что это все лишь Саша в неизменной белой рубашке, светящейся из-за своего цвета в темноте.

– Черт возьми! Господи!

– Какая у тебя интересная вера, и бога и черта в одной фразе поминаешь.