История Брунгильды и Фредегонды, рассказанная смиренным монахом Григорием ч. 2 (СИ) - Чайка Дмитрий - Страница 40

- Так-то ты, святой отец, за мое добро платишь? – почти прошипел Теодорих. – Мы с матерью тебе землю подарили с сервами, помогли монастырь обустроить, а ты меня при детях и слугах позоришь? Да по нашим обычаям они самые что ни на есть законные дети. Я их отец, и я их признал своими. А то, что я с их матерями не венчан в церкви, так это и неважно. Вон, дядя Хариберт без наследников умер, а королевство его поделили. И как поделили! Война тридцать лет шла. Сколько людей погибло!

- Кто праведником погиб, тот рядом с господом в блаженстве райском пребывает, - с фанатичным блеском в глазах ответил ему Колумбан. – Жизнь земная – лишь мгновение, все во прах уйдем. А ты во блуде живешь, а потому в аду тебе гореть! Почему законную жену не берешь?

- Возьму скоро, - спокойно ответил Теодорих. – Принцесса Ирменберга(4) из Испании моей женой будет. Садись за стол, святой отец, отведай наших даров!

- Даров! – завопил Колумбан. – Не нужны мне дары нечестивцев и грешников!

Монах начал сбрасывать на пол посуду и еду, а Теодорих смотрел на все это с неослабевающим изумлением. Священник, прославившийся строгостью жизни и подвигами в служении Богу, был явно не в себе.

- Я, кажется, понял, - сказал король после раздумья. – Ты хочешь стать мучеником и попасть прямо в рай. Ведь после того, что ты тут наделал, я просто обязан разбить тебе голову секирой. Я подтверждаю указ своей бабушки, монах. Ты не можешь больше покидать своего монастыря, и никто больше не может прийти к тебе. А если ты не угомонишься, я вышвырну тебя из своих земель.

- Я попаду в рай,- усмехнулся Колумбан. – А ты будешь гореть в аду! И я предрекаю тебе, король. Не пройдет и трех лет, как погибнешь ты, и твое семя. И никто из них не будет править!

Монах развернулся и вышел из покоев короля, оставив того в немалом смущении. Слово такого человека значило немало, особенно если дойдет до чужих ушей. Ведь так и впрямь можно лишиться головы, если враги поверят в эти бредни. Гнать! Гнать его отсюда! Пусть плывет в Британию, и там проповедует среди язычников. Если он и там будет бить посуду, то саксы зарежут его сразу же, и он попадет, наконец, туда, куда так стремится. Прямо в рай!

***

- Интересная история, - сказал Хлотарь, когда дослушал рассказ до конца. – Как слышал, твои люди его в Нанте на корабль посадили, и повезли в Кент. Так вот, как только он отплыл, разразился шторм, и тот корабль к моим землям прибило. Капитан наотрез отказался снова с ним плыть. Сказал, что это святой человек бурю вызвал.

- Тьфу, ты, - расстроился Теодорих. – Вот ведь язва! И что он у тебя делал?

- Да все учил епископов, как правильно нужно дату пасхи исчислять, как исповедовать, да как постриг проводить. Честное слово, брат, я думал, до смертоубийства дело дойдет. Святые люди, они удержу не знают, когда свою правоту доказывают.

- А что думаешь? – Теодрих задал мучивший его вопрос. – Он и вправду будущее предсказывать может? Неужто дети мои погибнут?

- Да не беспокойся, брат! – Хлотарь обнял племянника. – Церкви одаришь, и епископы помолятся за тебя. Они отведут беду.

Хлотарь, говоря это, выглядел немного рассеянным, и лишь глаза выдавали напряженную работу мысли. Он явно верил предсказанию бесноватого монаха.

1 Св. Колумбан.

2 По данным хроник, Хлотарь был красив, и пользовался успехом у дам.

3 Крестильная церковь – баптистерий, сохранилась в Пуатье в целости и сохранности. Ее слегка перестроили (см. доп. материалы)

4 Ирменберга приехала в Бургундию и прожила там год. Ее брак с Теодорихом так и не сложился из-за интриг Брунгильды и Теоделаны. Принцессу отправили назад, в Испанию. Впрочем, ее приданное было Теодорих присвоил.

Глава 44

Год 6118 от Сотворения Мира (февраль 610 от Р.Х.). Мец. Австразия.

Толстые гранитные плиты королевской виллы дарили приятное тепло. Старинный римский гипокауст, который уже никто из смертных построить не сумел бы, функционировал исправно. Он до сих пор приводил в изумление диковатую знать из-за Мааса, не видевшую в своей жизни ничего, кроме закопченного очага. Печь, расположенная в подвале, нагревала теплым воздухом каменный пол, а потому лица маленьких детей короля не были покрыты въевшейся сажей, как лица их сверстников. Билихильда не обманула и родила королю двух сыновей и трех дочерей. Она еще крепко держала в кулачке немалое мужнино хозяйство, но все шло к катастрофе. Инстинкт хранительницы очага бил в набат. Ее дети опасности! Ее муж в опасности! Вся ее жизнь, круто повернувшаяся после решения старой королевы, может пойти под откос. А Билихильде нравилась ее жизнь. Да, король был редкостным мужланом, и периодически страдал приступами ярости, как и все воины. Особенно, если был пьян. Ну, так на то она и женщина, чтобы хитростью и лаской повернуть мужа туда, куда нужно ей. И пока ей это удавалось. До этого момента.

- Прошу, Тео, не нужно, - рыдала она, обнимая мужа. – Ну, чего тебе не хватает? Ты хочешь ввязаться в войну, в которой можешь проиграть. Ты что, игрок в кости? Ты хочешь поставить на кон жизни наших детей? Ведь твой брат убьет их!

- Это мои земли, женщина! – прорычал Теодеберт, который готовил выход войска сразу после Мартовского поля. – Проклятая старуха обкорнала мое королевство, и еще смеет меня поучать.

- Да тебе земли мало, что ли? – почти завизжала Билихильда. – Да ее за всю жизнь не объехать. Я тебе пятерых детей родила. Зачем? Чтобы они из-за твоей жадности погибли?

-Ты не понимаешь, - сказал Теодеберт почти спокойно. – Меня же уважать не будут, если я это стерплю. Не брат, так собственные герцоги прикончат, или убийцы Хлотаря. Он в свою мамашу проклятую пошел. Змей лицемерный.

- Он же тебе в спину ударит, - схватилась за последнюю соломинку Билихильда. – Этому отродью Фредегонды верить нельзя.

- Не ударит, - хохотнул Теодеберт. – Он клятву у могилы родителей дал. Не пойдет он на эту войну.

- Не верю! – обреченно сказала Билихильда. – Сердце у меня не на месте, Тео. Предчувствие плохое. Не начинай эту войну, всеми богами заклинаю. И старыми, и новыми.

- Заткнись, рабыня! – с холодной яростью отчеканил Теодеберт. – Забыла, кем ты была? Кто ты такая, чтобы королю перечить?

- Я рабыня? – взвилась Билихильда, которая не выносила, когда припоминали этот незначительный эпизод из ее жизни. – А твоя мать кто? Да ты сам от рабыни рожден! Забыл?

Глядя в мертвые глаза мужа, Билихильда поняла, что только что совершила страшную ошибку, смертельно опасную. Ведь ее ненаглядный Тео тоже не любил, когда об этом кто-то вспоминал. А герцог рипуарских франков Арнульф, ожидавший приема у короля, истово перекрестился, когда за дверью послышались истошные крики, мольбы и смачные звуки ударов. Герцог был довольно религиозен. Вскоре все стихло, из двери вышел король, пугая безумным блеском глаз, и произнес:

- Слуг позови, тут прибраться нужно. И вина пусть принесут.

Краем глаза Арнульф заглянул в комнату, где сломанной куклой лежала в луже собственной крови королева Билихильда, и прошептал:

- Хорошая была женщина. Царствие ей небесное!

***

Полгода спустя. Эльзас.

Король Теодорих со свитой в сотню лейдов ехал на суд знати, собранный братом по старинному закону франков. Он размышлял. Время шло, и о замшелых родовых обычаях стали понемногу забывать. Последний раз такой суд отнял аквитанские города у Хильперика, когда он приказал бабкину сестру задушить. Так ведь с тех пор сорок лет прошло, и все сорок лет кровь льется, словно водица. Хуже всего было то, что брат эти земли у него весной отнял, когда войско туда ввел. А ведь он, Теодорих, вырос там. Его все графы и епископы на коленях качали. Его это земля! Мало ли, что когда-то она Австразии принадлежала!

Путь был долог. Пока из Шалона в Эльзас доберешься, чуть не месяц пройдет. Майордом Клавдий все устроил. Впереди гонец поскакал, чтобы на королевских виллах по пути припасы готовили для его свиты. А если виллы по пути не было, то приказы получали куриалы городов, епископы и аббаты монастырей. А ведь сейчас с едой туго было, год неурожайный. Да и в порты снова какую-то хворь завезли. Ученые люди сказали, что дизентерия это. То тут, то там вспыхивала эта болезнь, сотнями выкашивая людей, а маленьких детей – в особенности. Так и гуляла эта зараза по Галлии, двигаясь вместе с караванами купцов, армиями и паломниками. И ведь ничем не остановить ее. Сколько Теодорих даров монастырям и церквям передал, и без толку все!