История Брунгильды и Фредегонды, рассказанная смиренным монахом Григорием ч. 2 (СИ) - Чайка Дмитрий - Страница 36

- Ты прав, - ответила Брунгильда, которая немного отпила из серебряного кубка тонкой работы. – Мы ошиблись, и теперь пожинаем плоды этой ошибки. Файлевба, девочка моя, как же тебя сейчас не хватает! Знала бы, кто виновен в твоей смерти, сама вырвала бы ему сердце, - грустно сказала Брунгильда, а потом добавила: - Нужно что-то делать с моими виллами. Я боюсь, любимый внук наложит на них свою жадную лапу.

- Я поговорю с епископами, госпожа, - ответил Ромульф. – Мы можем обменять ваши земли в Австразии на виллы в Бургундии. Так мы сохраним ваше имущество.

- Да, - согласилась Брунгильда. – Не хватало еще, чтобы меня ограбил собственный внук.

- Госпожа, у нас на носу совершеннолетие короля Теодориха, - осторожно напомнил ей Ромульф. – Мы не должны повторить эту ошибку. Может, подобрать ему жену из семьи какого-нибудь верного герцога?

Ромульф с замиранием сердца ждал ответа повелительницы, ведь у него самого была дочь на выданьи. А разве может быть лучше партия для его умницы-дочки, чем недалекий увалень с длинными косами, сидящий на троне? Да и его положение станет незыблемым. Ромульф, как и любой магнат королевства, немного нервничал, когда казнили очередного герцога. Ведь их единственной виной было богатство.

- Пожалуй, нет, - сказала после раздумья королева. – Он вообще обойдется без жены.

- Как это? – раскрыл рот Ромульф. – Но он же взрослый парень.

- Найди того торговца, у которого ты купил Билихильду, - сказала она и задумалась.

- Еще одну девку купить? – не поверил своим ушам Ромульф.

- Троих купи, - решительно сказала королева. – Пусть мальчик развлечется. Если не подберешь достойных, то посмотри среди служанок во дворце. Тут мелькают хорошенькие мордашки.

- Так мы его женить не станем? – Ромульф все еще не мог поверить.

- Нет, - отрезала королева. – Ему наложницы наследников родят. Еще одну Билихильду я не вынесу. Нет, ну до чего неблагодарная стерва! Как же я могла так обмануться? Старею, Ромульф, я старею!

1- св. Герман Парижский, современник Хильперика. В частности, именно он отлучил от церкви короля Хариберта за брак с монашкой. Вокруг этой базилики выросло аббатство его имени – Сен-Жермен-де Пре, давшее название одноименному району Парижа.

2- Бротонский лес – национальный парк западнее Руана, в низовьях Сены.

3- «Книга истории франков», более поздняя, чем сочинение Григория Турского, и вторичная по отношению к нему, прямо называет отцом Хлотаря II именно Ландериха. Также Ландерих и Фредегонда обвиняются в убийстве Хильперика из-за того, что он разоблачил их связь. Данная точка зрения является маргинальной, и всерьез не рассматривается. Григорий Турский, ненавидевший Фредегонду, не упоминает о ее супружеской неверности. А уж он-то молчать бы не стал.

4 - Васконы – баски, они же будущие гасконцы.

5 - Согласно Хронике Фредегара, Теодеберт женился в 608 году, но это крайне маловероятно, потому что Билихильда в 610 году умерла, родив пять детей. В средневековье женитьба означала признание правителя дееспособным. У Меровингов совершеннолетие наступало в 15 лет, поэтому и свадьба, вполне вероятно, была именно в это время.

Глава 42

Три года спустя. Год 6112 от Сотворения Мира (октябрь 604 от Р.Х.). Южная Нейстрия.

- Убьют нас там, господин, - уныло бурчал викарий(1) Дамиан, который ехал рядом с самим майордомом Бургундии. – Ну, как пить дать убьют!

- Ты что несешь! - вспылил маойрдом Бертоальд, которому тоже не нравилась эта затея, но вслух он об этом не говорил. Королева в последнее время была скора на расправу.

- Ну, посудите сами, господин, с тремя сотнями людей идем собирать налоги в край, который наше войско недавно дотла разорило, - сказал Дамиан, и сердце Бертоальда ёкнуло.

Эта земля еще не оправилась от войны. Мелкие городки, что жили с речной торговли, в прошлом походе стерли с лица земли, а их жителей увели в королевские виллы, где они стали рабами. Крепкие когда-то деревни и хутора пугали черными остовами обгорелых стен. Кое-где до сих пор лежали кости хозяев, тела которых растащили собаки и лисы. От прежней жизни людей тут осталась едва ли треть. Кто не погиб от железа, умер от голода, потому что нечего было сеять, и нечего было есть, пока взойдет посеянное. Рыба спасла тогда тысячи людей, и жалкие остатки населения робко жались к рекам, где и находили их сборщики королевских налогов. Ввалившиеся глаза и обострившиеся лица лучше любой переписи говорили, что брать тут нечего. А раздувшиеся от травы животы детей заставили отвернуться даже Бертоальда, хотя он был воином, и повидал немало.

Майордом погрузился в невеселые мысли. А ведь прав этот трус проклятый. Никогда не бывало, чтобы такой чин самолично шел в покоренную землю подати собирать. Сборщиков налогов и в более спокойных землях убивать начали(2). А три сотни воинов для земель, вплотную примыкающих к тому огрызку, что оставили королю Хлотарю, и вовсе было ничтожно мало. Один бросок армии из-за Сены, и их просто перебьют, ведь местные люто ненавидят бургундцев. Все это напоминало ловушку. Хорошо спланированную ловушку. И Бертоальд даже знал, кто ее подготовил. Патриций Протадий, коварный змей, который вкрался в доверие к королеве, безжалостно выжимая налоги из подвластных земель. Вот кого глаза голодных детей не трогали. Старуха Брунгильда души не чаяла в этом проходимце из местных римлян. Поговаривали даже, что он стал ее любовником. Вот ведь глупость какая, кто на такую старуху залезет! Бертоальд даже усмехнулся, подумав о такой нелепости. Хотя от этой сволочи можно всего ожидать. Он за золото и власть с самим Сатаной спать будет. Гнилой человек, как есть, гнилой. Протадий в прошлом году по поручению королевы епископа Дезидерия Вьеннского в ссылку отправил. Даже церковный собор ради этого собрал. Не вписался епископ в новые времена. Потерял нюх святой отец, не понял он, что сейчас государям нужно. В своей епархии старую римскую литературу в школах велел преподавать, самолично комментарии к Энеиде написал. Бертоальд, хоть и был франком, ученых людей сильно уважал. А их с каждый годом все меньше становится, умирают старики один за другим. Папа Григорий(3), этот твердолобый фанатик, ненавидел светскую литературу. Он сам, будучи блестяще образованным человеком, римское наследие не жаловал, считая ненужным и даже вредным. Папа, говорят, стучал посохом и требовал убрать непокорного прелата, да только нет в Галлии его власти. Лишь собор епископов мог сместить своего собрата, и он его сместил. И за что? Какая-то бабенка обвинила Дезидерия в том, что он ее за задницу подержал. Ну и что с того? Убудет от нее, что ли? За такую малость уважаемого всеми епископа с кафедры гнать? Да что за времена начинаются? Суров папа Григорий, и власть большую взял. И королева его в том поддерживает. Слухи пошли, что под епископа Санса копать начали. Якобы у него особо приближенная монашка имеется, и он ее регулярно по ночам исповедует. Да лет двадцать назад у епископов целые гаремы были из наложниц-монашек. Таких аскетов, как отец Претекстат и Григорий из Тура, по пальцам можно было пересчитать. Видно, королева на Дезидерия взъелась, потому что он короля в распутстве обвинил. Вот уж кто себе ни в чем не отказывает! У Теодориха за два года три сына от наложниц родились! Старшего королева повелела Сигибертом назвать, в честь мужа покойного.

Нерадостные мысли и дальше крутились в голове Бертоальда, отвлекая от грустного зрелища, что видел он вокруг себя. Не радовал первое лицо королевства вид разоренной земли и нищих подданных, сверкающих на него голодными глазами. Так они дошли почти до низовьев Сены, где в Бротонском лесу заняли виллу Арель, где любил охотиться сам Хлотарь. Три сотни людей нужно было кормить, а ограбить местных еще сильнее у Бертоальда просто не получалось. Пришлось бить оленей в королевском лесу. Как выяснилось позже, это была на редкость плохая идея.

***