Темноводье (СИ) - Кленин Василий - Страница 61

Честно говоря, укрепления врага Минандали не понравились. Крепость свою лоча построили в плохом месте — здесь не было никаких природных преимуществ для защиты. Низкое место, никаких скальных оснований, только мерзлая земля. Но чего еще ждать от северных варваров? На самом деле, полководец ждал от них какого-нибудь примитивного частокола или навала из камней, но лоча постарались на славу: вокруг крепости насыпан вал, на котором стояли толстые бревенчатые стены большой толщины. По углам выступали полубашни с площадками поверху — на таких вполне могли стоять пушки (а Минандали знал, что пушки у северян имеются). Вплотную к таким стенам без потерь не подберешься.

Хотелось сровнять с землей эти укрепления! Прямо сейчас! Но дутун помнил свой долг и первым делом решил исполнить волю Сына Неба.

— Слушайте волю великого императора!.. — надрывался посланник перед стенами крепости, передавая повеление государя на грубом варварском языке.

Милостивейший Сын Неба соглашался простить разбойникам их прегрешения перед подданными империи. Он даже готов был принять их на службу и щедро одарить, в обмен на клятвы верности и покорности. Почему-то Минандали знал заранее, что всё это бессмысленно. Неискушенные варвары не смогут оценить выгоды службы роду Айсиньгёро. Когда со стен крепости засвистели и заулюлюкали, явно намекая, что кровожадные лоча не жаждут служить носителю Небесного Мандата, дутун дождался посланника и повелел везти свой возок прочь от укреплений чужаков.

— Что ж, — улыбнувшись глашатаю, подытожил он. — Мы сделали для них больше, чем они заслужили. Дикарские сердца неспособны принять в себя милость Сына Неба. Более мы не станем утруждать себя переговорами. Эти лоча сами подписали себе смертный приговор! Я исполню его завтра же.

Глава 61

И назавтра началось исполнение приговора. С утра маньчжуры и тысячи прибившихся к ним воинов начали обустраивать лагерь. Минандали повелел ставить его в двух ли от крепости врага, сразу за протокой, чтобы обезопасить себя от внезапных вылазок. После войска начали разгружать обоз. На передний край вывели 15 пушек, выделенных войску Минандали. Рядом маньчжуры и китайцы собирали большие осадные лестницы, огромные щиты на колесах. Оборудовался пороховой склад, в котором хранились не только ядра с порозом, но также огненные копья, подрывные мины и мешки. В это время даурской коннице и войску наемников Харходэ было приказано занять весь берег Черного Дракона, чтобы не дать лоча убежать. Там лежали плоскодонные корабли врага, и мудрый дутун приказал разломать их все. Из обломков воины строили себе временные укрепления, чтобы не дать чужакам возможности их атаковать.

Вместе с опытными пушкарями полководец стал готовить батареи для обстрела. Задачи у пушек было две: разрушить угловые башни, где могла находиться артиллерия врага, и проделать брешь в стене. Насчет последнего китайские мастера сильно сомневались — больно толстые стены построили лоча, а пушки у Минандали были совсем не осадные. Но, раз задача поставлена — принялись выполнять.

— Мой господин, — с поклоном обратился к дутуну один из них. — Милостиво прошу разрешить мне установить орудия вон на том скальном мысе.

И пушкарь указал на горку, что нависала над рекой Черного Дракона с противоположного — левого — берега.

— Неужели с такого расстояния можно добить до крепости? — изумился Минандали.

— С такой высоты можно, господин, — кивнул мастер. — А мы сможем стрелять внутрь крепости, сея ужас и разрушения.

Пушки устанавливали еще день. Война Минандали походила на то, как змея готовится к атаке: медленно собираясь в живую пружину и дожидаясь нужного момента.

На следующий день грянули пушки. Стояли они далеко, так как пока опасались обстрела с башен, но наносили страшные разрушения. Минандали велел не жалеть ядер и пороха, ибо вез всё это в избытке. Обстрел шел целый день, однако, брешь пробить так и не удалось.

— Всё равно атакуем! — приказал дутун своим помощникам.

Запели трубы, загрохотали барабаны — и сотни и тысячи воинов двинулись вперед. Минандали благоразумно держал маньчжурскую и даурскую кавалерию позади. В атаку шли многочисленные племена северных подданных империи. Им выдали лестницы и защитные щиты… Но всё это практически не пригодилось. Едва наступающие приблизились на дистанцию в сотню шагов — из-за стен высунулись черные стволы огненных няоцян — и поле заволокло дымом и огнем. Грохот залпа перекрыл все звуки в округе.

Как же много у лоча этого оружия! И какую разрушительную силу оно несет! Хурха, сахалянь, солоны и прочие падали десятками! Многие получили страшные раны! Даже толстые щиты не могли полностью защитить нападающих. А поскольку у варваров понятие воинского долга практически отсутствует — те бросились наутек, побросав снаряжение. Бежали до самого лагеря — под унизительный хохот врага.

Минандали потратил остатки дня на приведение войска в чувство. Он велел выявить главных трусов и жестоко их наказать. Но в новый штурм варваров уже не посылал.

— Всё хорошо, — негромко говорил он сам себе. — Я узнал врага, его силы и возможности. Я понял, как не надо с ним бороться, потеряв несколько сотен ненужных. Теперь я понимаю, как его победить.

С плохо скрытой злобой он посмотрел на крепость, чернеющую даже на фоне темного неба.

— И я сделаю это.

В последующие дни работа в войске Минандали была только у пушкарей. С утра и до ночи они обстреливали врага. Не спеша, сберегая ядра и порох. Так, чтобы каждый выстрел причинял наибольший урон. На седьмой день войны башни лоча превратились в месиво из переломанных бревен, так что не нужно было бояться ответной стрельбы их пушек. После этого Минандали собрал всю артиллерию и подвел ее намного ближе к стенам — всего лишь на расстояние в 150 шагов. Отсюда пушки маньчжуров стали наносить еще более страшный урон. Более того, здесь можно было, наконец, применить «огненные копья». С их помощью воины империи несколько раз смогли поджечь стены и строения внутри, но лоча быстро потушили пожары.

И все-таки, на очередном вечернем собрании, мудрый дутун улыбался.

— Мы сидим под стенами крепости уже десятый день, — важно возвестил он. — Знайте: следующий день станет для лоча последним. Знайте и готовьтесь!

— Но стэн нэ пробит, — вздернул брови даурский князь Тугудай.

— Это ничего, — отмахнулся Минандали. — Стены заметно порушены, а у нас много лестниц. Главное — враг устал и испуган от ежедневного обстрела. Они поняли, что мы не уйдем без победы.

Он обвел всех величественным взглядом.

— И победа случится завтра. На штурм пойдут лучшие из лучших: маньчжуры Истинного Белого знамени. Тугудай! — повернулся он к хмурому дауру. — Твои люди не участвовали в прошлом штурме. Не желаешь разделить победу с моими воинами?

— Ты скажэшь — мы сополныт, — резко кивнул тот.

Утром пушки снова начали обстрел. День выдался на редкость теплым, и Минандали, предвкушая победу, весь день простоял на взгорке, любуясь на сражение. Пока ядра уничтожали презренных лоча, заставляли их зарываться в землю, позади артиллерии накапливались спешившиеся маньчжуры и дауры. Часть воинов Харходэ тоже готовилась к наступлению. Дутун послать вперед всех самых лучших, чтобы наверняка покончить с этой затянувшейся войной в ледяных северных землях.

Заголосили трубы. Восьмизнаменники с поддержкой местных племен двинулись в атаку. Не так дружно, не так разрушительно, но лоча все-таки открыли ответную стрельбу. Воины империи Цин падали один за другим, но на этот раз наступление уверенно продолжалось.

Вдруг передние ряды дауров смешались! Оказалось, подлый враг защищался не только стенами. Перед валом он разместил на земле множество мелких острых шипов! Деревянных, железных, где-то даже обломки стрел натыкал — и эти, укрытые снегом, шипы сейчас ранили ноги воинам. Вроде бы, и нестрашная рана — а вести с ней бой дальше почти невозможно.

Дауры смешались. А в это время с полуразрушенной стены посыпались одоспешенные лоча — и начали сеять смерть под стеной. Маньчжуры в это время прийти на помощь союзникам не могли. Они заметили, как дауры напоролись на шипы, опрокинули наземь огромные осадные щиты и по ним добрались до стен. Как раз в это время они ладили лестницы и пытались захватить свой участок укреплений — а защитники их обстреливали и кололи копьями.