Темноводье (СИ) - Кленин Василий - Страница 53

Санька обернулся: позади него, рядом со стрелками, стоял Тютя, держа в руках свой лук.

— Это бой, — пожал тот плечами.

А бой-то еще не окончился. Дауры, наконец, осознав команды Галинги и пользуясь секундным затишьем схватки, стали отходить к реке.

— По коннице — пали! — заорал Дурной, указывая, наконец-то, вытащенной пальмой на всадников-дуланцев и рухнул на землю.

Второй заряд казаки сделали дробом, потому как стрелять приходилось почти в упор — шагов на 40. Четырнадцать пищалей бахнули уже не так дружно, но разор учинили гораздо больший. Дуланской конницы практически не стало. Многие еще оставались живы, но здоровых и боеспособных — и двух десятков не наскрести. Скалясь по-звериному, Галинга вновь повел свой «эскадрон» на уцелевших. И теперь исход схватки был предрешен.

А вот казакам пришлось несладко. Уцелевшие на скале лучники весь свой гнев перенесли на них.

— Укрывайтесь! — скомандовал Дурной, подумав, что приказ довольно глупый. Куда укрыться? Деревьев нет, камни вокруг мелкие. Сам он ухватил за узду конька Джагды и встал за ним, надеясь, перезарядить пищаль. Только животинка поймала пару стрел и так рванула, что Санька растянулся на камнях.

Обернулся: его казаки, частью пораненые, вообще не укрывались! «Голые» встали за «окуяченными» и «ошеломленными» и, огибая конную свалку, ринулись на скалу!

— Круши нехристей! — орал Старик, размахивая саблей.

Лезть по скале, конечно, можно, но труд это был немалый. Дуланцы легко могли бы скинуть казаков… но они в ужасе бросились в лес.

«Кажется, это победа», — Санька внезапно обессилел и уселся посреди камней, опираясь на так и не заряженную пищаль.

Глава 53

— Страшно вы деретесь, лоча. Добрые воины, — Делгоро одобрительно цокал, тщательно очищая клинок своей сабли, в то время, как из пореза на его щеке текла кровь.

— Дулан тоже молодцы оказались, — продолжал нежно обхаживать свое оружие княжич. — Как ловко нас заманили! Немало храбрых батаров уложили. Но мы сильнее! Верно, Сашика?

Дурной устало кивнул. Наверное, он впервые практически убедился в невероятной силе огнестрела. Всего два залпа полутора десятков пищалей хватило, чтобы переломить ход схватки. Нет, Галинга выиграл бы и без русских. Но какой ценой!

Впрочем, дауры и так потеряли немало. Больше 20-ти уже умерли, еще десятка полтора вряд ли оправятся от ран. Мелкие ранения чуть ли не у сотни. Русским тоже досталось. Из двадцатки стрелами успели потыкать 11 человек. Почти всех в открытые руки и ноги; казаки сами несерьезно относились к таким ранам. Промыли в речке да замотали тряпицами. Только одному бездоспешному кашинскому стрела угодила в бок. Ее удалось пропихнуть, сломать наконечник и вынуть древко. Сейчас парню изо всех сил останавливали кровь. Легкое, явно не пробито — это было бы видно сразу. А вот не повредила ли стрела печень, кишки или еще что — оставалось только молиться.

Но коалиция князей ликовала. Заманившие их в засаду дуланцы были последним рубежом обороны. Чуть дальше, в каменистой лощине, укрывалась большая часть рода. Кто-то из некомбатантов разбежался по тайге. Но дауры захватили более сотни людей, а также большое количество скота. Можно смело сказать, что рода Дулан больше нет. Без своих стад даже уцелевшие родичи — никто.

Лощину перегородили, чтобы скотина не разбежалась. Людей стерегли надежнее, связав всех взрослых. Санька смотрел на несчастных пленников. На всю толпу не больше десятка мужчин, и те либо слишком стары для войны, либо слишком юны. А так: бабы, старики да детишки. Что их теперь ждет?

Смутные мысли начали крутиться в его голове… В нетерпении, Дурной тут же подорвался и начал искать старого Галингу.

— А что, вождь, правда, род Говол ушел со своих земель за Зеей?

Они шушукались до позднего вечера и расстались весьма довольные друг другом. Следующего утра все победители еле смогли дождаться: наступало время дележа трофеев. Несмотря на скудность пролитой русской крови, все князья признавали, что лучшая добыча должна достаться яростным в бою лоча. И тут их атаман, Глупый Сашика, высказал весьма необычное пожелание. Казаки отказываются почти от всей добычи, но просят отдать им весь полон. А из скота желают лишь овец…

Ну, всех дуланцев им не отдали. Кто-то из дауров уже положил глаз на молодых девок… И все-таки более восьми десятков пленников заполучили. Галинга не мог себе отказать в небольшом театральном этюде.

— Проклятье на весь ваш остаток жалкого рода! — гневно плевался он на дуланцев. — Вы мне настолько противны, что я даже брезгую брать вас к себе слугами. Худшая и страшная участь ждет вас! Я отдам вас всех — от мала до велика — кровожадным лоча!

Пленные завыли и запричитали, предчувствуя ужасный исход. И Дурной пока не собирался их в этом разубеждать.

— Я заберу из каждой семьи по ребенку, — зычно крикнул он. — Остальные должны будут перегнать мой скот к Молдыкидичу. Посмеете сбежать — убью аманатов.

Он блефовал, ибо сам первым вырвет кадык тому, кто поднимает руку на ребенка… Но времена здесь суровые, и не такое творится. А репутация у лоча та еще. Зато есть гарантия, что пленники в целости доведут до низовий Селемджи более сотни его овец.

Эти овцы и стали главной добычей его отряда. Из более чем 200 трофейных лошадей, казаки забрали себе пяток коней, да еще пару волов — Мезенцу в подарок. Нет, они и прочей добычи поимели: дощаник забили до краев. Немного оружия, что-то из одежды и утвари. Но род Дулан не был особо богатым, главная ценность у них — скот.

…К Молдыкидичу ватажники прибыли первыми. «Эскадрон» еле плелся по правому берегу Селемджи с огромным обозом и стадом, а по левому неспешно гнали овечек обреченные дуланцы. Санька обрадовал жителей горока, что карательный поход завершился блестящей викторией… и принялся обрабатывать Якуньку.

— Послушай, ты же ткач! Я предлагаю тебе уникальное дело! С невероятной выгодой!

Лидер кашинских долго не мог понять задуманное. А главное — зачем это ему. Но Дурной был напорист.

— Посмотри, какая отличная земля! Не только под хлеб. Это и пастбища! И луга для сена на зиму. А семена найдем — и льном бескрайние поля засеять можно. Всё — даром!

— И? — терялся Якунька.

— Оснуешь здесь свое дело, Яков! Ткацкую мастерскую. Займешь пустую деревеньку, мимо которой мы проплывали. Отбери десяток парней из своих — и заселяйтесь! Дуланцы поселятся неподалеку, возьмешь себе аманатов, чтобы не разбежались — и пусть пасут овец. И для тебя шерсть стригут.

— Вона что! — протянул Якунька.

— Ты пойми: ткани — единственный и главный дефицит в этой стране! Вот чем богдойцы и берут. Конечно, их шелка мы делать не сможем, но шерсть и, возможно, лен — вполне. Зато наша ткань дешевле будет — ее ведь не надо за тридевять земель везти. Понимаешь? У тебя все ресурсы — земля, шерсть, сельцо под мастерскую. Только станки сделать надо — сможешь?

— Наверное… А руки рабочие где взять? — усомнился ткач.

— Я об этом тоже подумал. Смотри: наберешь аманатов. Девок молодых, детей постарше. Только смотри: заботливо с ними обращайся! И будешь их обучать отдельным… работам. Чтобы только и умели: один шерсть чесать или очищать ее, другой — нить прясть, третий — станок снаряжать. Понял?

Идею разделения труда на отдельные операции Якунька ухватил легко.

— Ну, вот: получается у аманата — оставляй. Не выходит — отсылай к своим и бери другого. Так и сформируешь бригаду…

— Кого?

— Работников подберешь. Корми их, дай такую жизнь, чтобы сами от тебя уходить не хотели. Главное, чтобы работали за совесть! Когда соберешь станки — у тебя уже запас шерсти появится. А ежели расторгуешься — то можно будет и у соседей шерсть скупать. У тех же чохарцев. Глядишь, и до льна дойдем.

Глаза у Якуньки (который поначалу был полон сомнений) начали разгораться.

— А ты чего хочешь?

— Хочу, чтобы у тебя всё получилось. Понимаешь, надо, чтобы на Амуре мы тканями торговать начали. Не в убыток, но и недорого. Тогда местные сами от богдойцев отвернутся. А мы на этой земле сильнее утвердимся.