Сердце ледяного дракона (СИ) - Сант Аллу - Страница 19

И было отчего.

Нет, он, бесспорно, был очень горд своей дочерью, что она смогла сделать такое средство передвижения сама. Но вот только в этих санях не было ни следа на упряжку, а Снайдис совершенно точно не знала как можно перемещать вещи с помощью магии. Дракон ее такому не учил, а если не учил он, то и выучить ей это было негде.

А значит…

А значит, что треклятый северный ветер бессовестно лгал ему смотря прямо в глаза и утверждая, что к исчезновению Снайдис он не имеет никакого отношения. Еще как имеет. Без его помощи, она бы просто не смогла удрать!

Дракону очень хотелось сорваться с места, найти гаденыша и научить его уму-разуму, вот только он прекрасно понимал, что это совсем не то, что ему стоило бы делать. Сколько уже прошло времени? Второй день клонился к концу, а он так до сих пор и не знал, где его дочурка.

Нет, дракон точно знал, что Снайдис не замерзнет, этого ей просто не позволит сделать магия, но вот поесть и попить ей все равно надо было. Сколько по времени та, которую он всегда так холил и лелеял, протянет без еды и воды?

Сказать было сложно, если не невозможно.

Дракон огляделся, следов, разумеется, давно не осталось. Можно было снова попытаться прибегнуть к помощи снежинок, вот только опыт подсказывал, что это вряд ли поможет.

На мгновение у него мелькнула мысль, о том, что Снайдис могла пострадать, когда эта повозка, наконец, развалилась, и от страха за родную кровиночку перед глазами потемнело.

Но дракон вдохнул ноздрями зимнюю свежесть и не почувствовал даже легкого привкуса, даже малюсенького намека на кровь.

От сердца отлегло, правда, совсем ненадолго.

Надо было найти человечек для того, чтобы распросить их. Кто знает, может именно они приютили Снайдис?

Эта мысль почему-то дракону совершенно не понравилась. Более того, она его разозлила. Нет, конечно, он скажет спасибо, если людишки в самомо деле приютили и накормили его дочь. Все же ему знакомо понятие благодарности, куда же без него, но если дело обстоит именно так, то как только они вернутся в пещеру он всыпет Снайдис по самое не горюй!

Дракон вновь сделал широкий круг над ледяной пустошью и осознал, что холодный день, уже давно перешел в ночь, а темнота сменила дненую серость.

Это дракона весьма расстроило, он, конечно, мог еще продолжить поиски и даже найти дом людей, благо ночь и темнота никогда не были для него помехой, вот только он прекрасно отдавал себе отчет в том, что наносить визиты, пускай даже в его случае в такое время было попросту неприлично. Если бы к нему в пещеру заявилист гости на ночь глядя, то не стоило даже сомневаться в том, что из них бы получились очень красивые ледяные статуи для украшения гостиной.

Понятное дело, что людишки никогда не смогли бы ему причинить вред, но все же вести себя по отношению к другим надо точно так же как бы ты хотел, чтобы они вели себя по отношению к тебе.

Дракон еще на секунду задумался о том, что может быть имело бы смысл переночевать тут, а не возвращаться обратно в свою пещеру. Крылья побаливали, давненько он не летал так активно, но он тут же поспешил отбросить эту мысль в сторону. Он уже не в том возрасте, чтобы ночевать в снегу. Ему нужен его жесткая ледяная кровать, у которой выбоинки в правильных местах и привычная атмосфера вокруг. Он совсем не готов потом полдня вытряхивать снежинки, застрявшие между чешуйками. Мерзкое дело.

Именно поэтому, тяжело вздохнув, дракон вновь взмыл в воздух и отправился не солоно хлебавши восвояси.

Уже совсем скоро он забирался в постель, тоня в чувстве вины, ха то, что ему очень нравилось, что в пещере так тизо и спокойно.

Нельзя так думать, это не хорошо!

Дракон пытался запретить себе эту чувство, но у него мало что выходило. Именно так он и заснул.

Торин

Мы уже почти успели растопить сауну с отцом, когда в помещение влетела матушка, выглядела она так, словно дом горит.

- Там! Снайдис! — только и смогла выговорить она, запыхавшись, а топор сам, словно повинуясь неведомой силе выскользнул из рук и я, сломя голову, понесся в дом.

В голове мелькали жуткие картинки, одна другой хуже, наверное, именно поэтому я оказался совершенно не готов к тому, что увидел в доме.

Не было ни потопа, ни пожара, даже дракона не было.

- Там, — указала Суло на свою спальню, смотря на меня огромными глазами, а я поспешил в комнату и замер в дверях, словно на стену налетел. И было отчего.

На кровати лежала Снайдис, и одновременно словно совсем не она. Ее белоснежная кожа теперь отливала румянцем, словно клюква, собранная на болоте после первых заморозков, волосы так и вовсе из белесых стали золотыми.

Она была ослепляюще, невероятно красива, хотя, если бы кто-то сказал мне еще сегодня утром, что эта девушка может похорошеть, я бы ему не поверил. И тем не менее это было именно так. Она словно была покрыта толстым слоем снега, а сейчас растаяла и заиграла яркими красками.

- Пить, — зашевелились ее губы.

- Там трава! Торин, во дворе трава! — раздался вопль матери, полный счастья, но меня сейчас гораздо сильнее нежданного потепления интересовало состояние нашей гостьи.

Именно поэтому я просто проигнорировал крики матери и вместо того, чтобы выйти любоваться зеленью, которая была отчетливо видна в окно, я кинулся для того, чтобы принести Снайдис воды.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я подал ей воды и запоздало осознал, что у нее просто нет сил, для того чтобы даже поднять голову. Мне было ужасно неловко, но другого выхода у меня не было. Я, смущаясь, погрузил свои пальцы в золото ее волос и приподнял ее голову, а затем взял кружку из ее дрожащих пальцев и преподнёс к явно пересохшим губам. Снайдис сделала глоток, а затем подняла на меня свои глаза и мне показалось, что весь мир вокруг перестал существовать.

- Что это с ней такое? — к матери вернулась способность разговаривать.

- Я не знаю, но она вся горит, — ответил я честно, рассчитывая, на то, что мать тут же бросится к девушке, чтобы ей помочь, но я ошибался.

- А ну-ка, отойди на всякий случай подальше, кто его знает, может это заразное!

Я опешил, мать всегда для меня была искренней и заботливой, но сейчас ее поведение по- настоящему ставило меня в тупик.

- Не волнуйтесь, со мной все в порядке, — сказала Снайдис и на удивление уверенно поднялась с кровати.

- Если бы ты себя видела, то точно не стала бы так утверждать, — покачала головой мать, а я поспешил зачерпнуть для Снайдис еще воды, я был уверен, что она ей еще понадобится.

- У тебя изменился цвет волос и цвет глаз, — сказал я как можно более спокойным тоном.

- Я слышала, что так бывает, — проговорила девушка.

- Ну так вы пойдете на траву смотреть или нет? — поинтересовалась мать, а Снайдис совершенно неожиданно мне подмигнула и отправилась прямо за матерью.

Я же стоял ошарашенной, только в этот момент я полностью осознал, что растаявший снег и трава, это дело рук Снайдис. Да, у нее не получилось с первого раза, но никто из нас не родился умеющим все и сразу.

Это могло означать только одно, если Донор все еще жив, то она его найдет. Обязательно.

На лице вспыхнула и погасла ослепляющая улыбка счастья.

Ведь мне предстояло еще каким-то совершенно невероятным образом уговорить отца отправиться на поиски, а мать нас отпустить. Отправляться в такой путь вдвоем со Снайдис, это настоящее самоубийство, несмотря на то, что она обладает магией. Вряд ли голодного медведя можно напугать растаявшим снегом или зеленой травой, а экспериментировать и учиться чему-то на ходу тут точно нельзя. Слишком опасно.

Я почесал голову и задумчиво побрел на улицу, надеясь, что общее радостное настроение перейдет и мне, а там кто знает, возможно, что мне даже удастся придумать что-то путное.

Там царило настоящее веселье, удивительно, но больше всех, траве радовались малыши.