Принцесса Мио (СИ) - Быков Сергей - Страница 32

На всём этом богатстве процветала целая куча прилипал, подбирал, симбиотов и, естественно, тех, кто поедал самих халявщиков. Удивительный мир. Чтобы изучить его хоть сколько-нибудь подробно, думаю, потребовался бы не один десяток лет, даже с учётом моих способностей...

Одним из интересных, странных и удивительных созданий халявного образа жизни являлись Песочные Халявщики, так я их назвал. Они, и правда, были похожи на огромные песочные часы. Некоторые до десяти метров в длину и в три-четыре метра диаметром условного рта. Этакие бронированные конические корпуса-раковины, сужающиеся к центру. Верхняя часть с каждой стороны закрыта подвижной хитиновой лепестковой диафрагмой. Во время отлива та сторона, которая направлена к нему, раскрывает огромные лепестки, во много раз увеличивая халяваприёмник. И я, и Таня, и все кракозябры одновременно, случись нам влететь в такую пасть, легко и непринуждённо посвистели бы вовнутрь этого существа. С самыми печальными последствиями...

Но утверждать, что Песочный Халявщик ловец только крупной "рыбы", совершенно неверно. Он принимает вовнутрь, с большой благодарностью, добычу любого размера и всё, что угодно! Хоть животное, хоть растительное. Мне кажется, даже камень, залети он туда, переварится со всей тщательностью.

И строение его конусного рта-горла этому вполне соответствует. Там чего только нет! И редкие загнутые клыки, и плоские острые зубы-пилы, которые вращаются, словно ротор! И подвижная бахрома нитей-фильтров, костистые, рубчатые желваки-барабаны внутри глотки. И ещё всякие разные приспособы, чтобы расчленить, разжевать, перемолоть и высосать.

Каюсь, не удержался и распотрошил одного, что поменьше, для исследования. Чего-то особо полезного в виде органов или ещё чего в Песчаном Халявщике не оказалось. Ну если только креативный набор прочных зубов... А так, чисто биологическое существо, хотя и отлично приспособленное к своему образу жизни.

И всё же кое-что с халявщиков поиметь удалось. Ничего эпического, но некоторые интеграционные штучки нашёл. Набрал разные виды нитей, что крепили своих хозяев к стенам каньона, биологические образцы клея, некоторое количество ядов. Изучать буду...

Если бы меня кто-то спросил, а каким таким образом ты, Господин Мо, сумел так подробно разглядеть жизнь и удивительные "приключения" халявщиков, то я бы ответил - бессмертный я. И потому, местами - безбашенный! Вот захотелось мне понаблюдать экосистему халявщиков в действии, устроился я в удобном месте, подготовил освещение, закрепился, примотался и присосался изо всех сил, (что я, хуже всяких ракушек и актиний, что ли!?) стал ждать отлива... Три цикла я посидел в реактивно-стремительной водной трубе. Скорость потока в некоторые моменты достигала больше двадцати километров а час. Вроде, казалось бы, что такое скорость в двадцать километров, например, если ехать на машине. Так, плетешься потихоньку... А вот внутри потока... это было весело, я вам скажу. И интересно! Да! Особенно когда мимо тебя проноситься со "свистом" что-то большое, зубастое и шипастое! Хе-хе...

Однако, пора-пора! Погода устоялась. Пришло время, спустил Викторию Лаки на воду, обиходил, загрузил-собрался и в путь. Поправочка, собрались, да. Приключения ждут...

Глава 8

- Так, Головастик, сидишь на корабле, охраняешь!

Что такое "охраняешь" мой боевой питомец знает отлично. Это значит включить мимикрию на полную, раскрыть уши, глаза и всё остальные супер чуйвства пошире. Предупреждать о всяком. Если кто мелкий, его размера, вида опасного или противного, изгнать. Будет корячиться и не соглашаться, вообще пристукнуть. Притащится кто-то более грозный и ужасный, смело отступать в мою сторону, а если вдруг я не рядом, спрятаться. И, кстати, оценка угрозы, степень тревоги, безобидность или, наоборот, опасность чего-либо это одно из важных направлений, над которым мы сейчас работаем с Головастиком.

Головастик преданно вперился, впрочем, как и обычно, одним глазом мне в лицо и пустил волну грусти, что я покину его, энтузиазма выполнить задание и уверенности, что не подведёт.

- Эх, вот бы тебе ещё заговорить... - Я пощекотал макушку Головастика, и он слегка замлел. - Ладно. Пойду. А ты бди тут...

На отметке в сто девяносто восемь метров моё бодрое восхождение на вершину непроизвольно стало замедляться. И даже знаменитая песенка моего далёкого детства и юности:

Не кочегары мы, не плотники.

И сожалений горьких нет как нет!

А мы монтажники-высотники, да!

И с высоты вам шлём привет!..

Ну, и так далее, что я напевал для поднятия духа, уже помогала совсем плохо. Не знаю, какой из меня кочегар, а плотник я аж восьмого уровня. И, похоже, совсем не монтажник-высотник. На Чёрном Обломе я выше 60-70 метров не поднимался. И там, хоть и круто, местами отвесно, но ровных полок, пологих наклонов вполне хватало, и висеть над пропастью всем организмом не приходилось.

Даже осознание, что, привесь мне на спину ещё такого же, как я, оторвать меня от вертикальной стены невозможно, тело всё равно пробирала непрошеная дрожь. То знобкие мурашки табуном промчатся, то накатывал мелкий мышечный тремор, а уж волосянки шевелились непрестанно и повсеместно. Легкий бриз заставлял, то и дело, судорожно прижиматься к поверхности скалы. И это с учётом, что мозгами-то я понимал - даже если упаду, разобьюсь, конечно, но не умру. А всё равно очкую! Да. Но, борясь с собой, ползу вверх, и отступать не намерен. Ух, сам себя уважаю...

Забрался уже так высоко, что поглядывая вниз, на Викторию Лаки, видел ее маленьким пятнышком на границе чёрного базальта и лазурной синевы океана. Совсем маленьким пятнышком...

- Однако! Навернись я отсюда, пока долечу, теорему Пифагора порешать успею!

Сегодня, как себе и пообещал, я "штурмую" загадочный монолит. Три дня тому назад, проведя тщательный осмотр катамарана, кое-что подделав, подправив, подтянув и закрепив, загрузившись, вышел из бухты Спокойствия. Вот Головастик был в шоке! Такого простора он в своей, ещё очень короткой жизни не видел. Столько неба, столько солнца, столько безбрежной синевы! Сначала даже запрыгнул мне на руки и тревожно обшаривал удивлёнными глазами всю эту бесконечную ширь. Но потом освоился, осмелел, перестал слать удивлённо-тревожные волны эмпатии, наоборот, постепенно, помаленьку, его душа, наполнились восторгом и любопытством. Кончилось тем, что он залез на мачту, на самую высокую её часть, и замер там в полном восхищении. Настоящий полковник! Тьфу ты - моряк!

Чтобы закрепить Викторию Лаки, пришлось приклеить к монолиту каменные надолбы, кольца и крюки. Растянуть её на растяжках и подстраховать резиновыми амортизаторами и транцами. Хорошо получилось, надёжно. Но до ночного отлива всё же надо вернуться, мало ли. Поэтому сегодня только разведка. Заберусь на монолит, гляну, в первом приближении, так сказать, что там, и назад. Может, и стараться так, вися гузном над бесконечностью, постукивая зубами, не за ради чего будет. Залезу, а там голый камень, хе-хе! Это будет прикольно!

На отметке в триста двадцать семь метров, спасибо интуит, я наконец-то перевалил обрез скалы и, отползя от края подальше, распластался, точно медуза, шмякнутая крутой волной о прибрежный песок. Физически-то я как бы не устал, а вот морально... Не думал, что так напрягусь. Не было у меня в прошлой жизни подобной практики. И сколько сам себя я не убеждал, что всё вокруг виртуальность, помогало слабо.

- Это виртуальность! - взвизгнуло моё внутреннее «я», когда порыв ветра чувствительно оттянул меня от скалы. Не был бы богатырём, мог бы и обос... гм-гм...

- Виртуальность?! - вопрошало оно, когда я окидывал взглядом просторы Океании и замирал в благоговении от того, что открывалось моему взору.

- Какая, в жопу, виртуальность, - согласился я, медленно отходя от подъёма. - Это моя жизнь.