Кротовский, вы последний (СИ) - Парсиев Дмитрий - Страница 14

— Анюта, пригласи сюда старшину Гребенкина и кто там еще есть из управления… бухгалтер наверняка на месте. Тащи сюда бухгалтера. Посмотрим, какая баронесса «не дура». Много времени это не займет.

Анюта убегает выполнять поручение. В кабинете повисает тишина, нарушаемая только скулежом забитого в угол Посконникова. И похоже, Ядвига Пална начинает что-то понимать. На дне ее глаз поселяется даже не страх, а ужас. Инфантильный туповатый Сереженька превратился в чудовище, прозорливое, умное, с железной хваткой.

И вдруг еще замечаю, что зрачки ее не только от страха расширены. Вижу по губам, по дыханию, по едва уловимому трепету ноздрей… она возбуждена, черт возьми. Натурально. Она сексуально возбуждена. Теперь понимаю, почему «садо» и «мазо» всегда пишется через дефис. Одно без другого в человеке не сидит.

Возвращается Анюта с робеющим Гребенкиным и перепуганным бухгалтером. Бухгалтер при этом тащит сразу несколько пухлых папок. У, какой молодец. Догадался, что от него потребуется документация.

— Как ваша фамилия, бухгалтер?

— Ершов, — шепчет бухгалтер посиневшими губами.

— Очень приятно, моя фамилия Кротовский. Что там у вас в папках?

— Приходы-расходы, ваше сияс-ство.

— Отлично. То, что нужно, — открываю первую попавшуюся папку, — Тэк, что у нас здесь?

— Приходные накладные, ваше сияс-ство.

Наконец я смогу узнать, что производит моя фабрика. Просматриваю накладные, но… пока ничего не понимаю.

— Что это за номенклатура?

— Это макры, ваше сияс-ство.

Ага, что-то знакомое. Буквально сегодня об этом слышал. Приходит образ блондинистого Репейникова… вспомнил… он говорил, что макры — это магические кристаллы, добываемые из тварей тьмы. К сожалению, углубляться в тему сейчас не ко времени. Сейчас меня другое занимает.

— Гребенкин, — подзываю старшину, — А ну-ка гляньте. Я вижу, что поставки идут от четверых поставщиков. Что скажете по каждому?

— Известно, что, ваше сияние, — Гребенкин пожимает плечами, — Вот эти трое годный материал присылают. А вот от этого сплошной полубрак. Едва-едва на четвертый сорт.

Я сегодня прям в ударе. С одного раза попадаю. Вот и сейчас сразу открыл нужную папочку. Просматриваю накладные наметанным глазом.

— Вы глядите, какая любопытная картинка выходит. Полубрак покупается по той же цене, что и качественные макры. И главное, много так его покупается…

— Фабрика испытывает нехватку в качественном сырье, — пытается возразить баронесса, — Приходится докупать то, что есть…

— Гадюкина, ты же понимаешь, что проверить, труда не составит. Но я даже без всякой проверки готов спорить, что от этой… как там ее… «воробьевские ватаги»… либо откат получаешь, либо это предприятие прокладка.

Я так-то отдаю себе отчет, что использую терминологию другого времени, но люди знающие по контексту и так поймут значения слов «откат» и «предприятие прокладка».

— Воробьевские ватаги прокладками не занимаются, — вдруг решается вставить свои пять копеек бухгалтер Ершов, показывая тем самым, что сути «прокладки» он не уяснил, — Это предприятие Кольки Воробья, воровского авторитета…

— Благодарю вас, Ершов. Значит, Гадюкина на откате сидит или… если так будет понятней, на взятке, — одариваю баронессу лучезарной улыбкой, — Заметь, Гадюкина, я пока только взял в руки первый попавшийся документ. Ты понимаешь, сколько я на тебя нарою, когда возьмусь за тебя серьезно?

Гадюкина все же выскользнула по-змеиному из своего кресла и обошла меня с другой стороны стола.

— Нет, Кротовский, вы все равно ничего не докажете, — она бочком пятится к выходу, — Деньги Посконников получал…

— Ах ты… ты, — взвыл Посконников из своего угла, — На меня все свалить хочешь… не выйдет.

У-у, как все замечательно складывается. Инспекция перешла в завершающую фазу. Когда уличенные фигуранты дела пытаются минимизировать степень собственной вины и начинают активно закладывать подельников. Мысленно потираю ладошки. Да, мастерство не только не пропьешь, но и в прежнем теле не оставишь.

— Не смейте меня останавливать, — взвизгнула баронесса, когда Матвей Филиппыч попытался преградить ей путь к бегству, — Мой рабочий день окончен. Задерживать меня вы имеете право только по предписанию суда.

— Оставьте ее, — отмахиваю деде, чтоб не задерживал баронессу, — Пусть катится. Никуда она от нас не денется. Сегодня ограничимся показаниями поверенного. Он у нас готов петь, как соловей. Благо вот, и свидетели имеются…

Уже выйдя из кабинета баронесса Гадюкина все же не удержалась:

— Ты еще пожалеешь, Кротовский, — прокричала из-за двери, — Ты не знаешь, с кем связался.

Тут она права. Пока не знаю. Покровителя своего она не выдала, и, я так думаю, не выдаст. Но мой небедный опыт подсказывает, что и это выяснится… рано или поздно, но выяснится. А пока есть дела более неотложные.

— Матвей Филиппыч, усадите Посконникова за стол… благодорю вас… ну что, Посконников, начинайте… теперь только от вас зависит, кого я посчитаю главным виновником разорения моей фабрики… вас или баронессу.

Сняв показания с поверенного, я его отпустил. Тут Ядвига права, без постановления суда удерживать кого бы то ни было права не имею… да и с постановлением не имею, это функция госаппарата. Впрочем, на каторгу он себе и сам наговорил.

Когда умелся Посконников, и мы остались одни, первой не удержалась Анюта:

— Сережка, что мы теперь делать будем?

Глава 7

— А что нам остается… думать, разгребать дерьмо, которое оставили после себя эти двое и… работать, наконец.

— А долги?

— Долги придется закрывать. С этим ничего не поделать… — развожу руками, — …Ершов, озвучьте нам точную сумму долга по аренде.

— Сто сорок восемь тысяч пятьсот шестьдесят четыре рубля…

— Это ж во сколько нам обходится аренда в центре Петербурга?

— Двадцать две тысячи в год, — докладывает бухгалтер.

М-да. А еще недавно я радовался, что фабрика стоит в таком «козырном» месте. Вот и обратная сторона медальки. Аренда просто конская.

— А общие долги по фабрике?

— С учетом предстоящих ближайших выплат сто семьдесят шесть триста.

Тэкс, даже если округлить до ста восьмидесяти, не настолько все и плохо. Особняк продан за двести тридцать. После покрытия долгов у меня еще останется пятьдесят тысяч рублей. Вполне себе приличная сумма.

— Гребенкин, — обращаюсь к старшине, — Сколько рабочих трудится на фабрике?

— Сорок восемь человек, ваше сияние.

— Э-э, погодите-ка. Фабрика рассчитана на тысячу рабочих мест. Почему так мало?

— Нет заказов… — не очень уверенно отвечает старшина, — …сбытом накопителей баронесса занимается.

— Не занимается, а занималась, — поправляю Гребенкина, — Крепко себе уясните. Занималась…

Подталкиваю бухгалтера Ершова к столу, пододвигаю к нему чернильницу и бумагу.

— Садитесь Ершов, будете писать. Так… пишите. Решение собственника за номером… Анюта, какое там по счету пойдет?

— Номер два.

— …решение собственника за номером два. Баронессу Гадюкину освобождаю от исполнения обязанностей управляющего фабрикой и возлагаю эти обязанности на себя…

Ершов послушно заскрипел пером.

— Дальше приказы пойдут. Уже от имени управляющего.

Бухгалтер понятливо кивнул и подтянул чистый лист бумаги.

— Напомните мне, Ершов, Посконников у нас в штате числится?

— Нет, он по доверенности…

— Доверенность аннулировать, — перебиваю бухгалтера, ибо время позднее, расшаркиваться некогда, — Следующий приказ… Смородинцеву Анну принять на должность помощника управляющего с окладом согласно штатному расписанию… готово? Давайте сюда.

Подписываю приказ о приеме Анюты на работу и подзываю ее к себе.

— Анюта… вот здесь напиши: с приказом ознакомлена… дата… подпись.

А что мне остается? Других людей у меня нет. А Анюта далеко не глупа и при этом полностью подтвердила преданность. Да, опыта пока ноль. Но это дело наживное. Обтешется, а я ей в этом помогу.