Сказка про попаданца 2 (СИ) - "Пантелей" - Страница 47

— А свой собственный банк вы основать не хотите? Мой, он ведь и есть мой. Даже если я вас в долю приму, мой голос останется главным.

— Не хотим, — отрезал Василий Третий, — Иван говорит, что всё равно твои деньги мерилом останутся, именно их будут людишки копить. А главным мы тебя признаём, нет в этом нашего умаления. Не чужой ведь ты нам, отцом наших внуков будешь. Наши ведь внуки тебе наследуют.

— Если вы согласны, что со временем мы в долю примем всех, кто бы не пожелал в неё войти, то быть посему. Всех — значит всех. И Генриха, и османов с персами, и язычников азиатских. Деньги должны быть общими. Они не ценность сами по себе, они функция, способствующая развитию экономики.

— Мудрёно это всё слишком… функции, экономики… Но общие для всех деньги — это и правда будет очень удобно, жиды-менялы по миру пойдут, а ведь какие капиталы они зарабатывали… Теперь эти капиталы нашими будут. В доле. Правильно я понимаю?

— Правильно. Эти капиталы будут нашими, в долях. И доли у всех будут разными. Кто раньше войдёт — у того будет больше. У вас будет вторая доля. Остальных будем принимать младшими.

Двадцать шестого февраля 1541 года, объединённый флот османов, под командованием блистательного адмирала Пири-реиса, высадил десант на острове Кешм, неподалёку от города Кешм, прямо напротив Бендер-Аббаса. Невеликий десант, привезённый ещё из метрополии, Стамбула-Константинополя, всего три батальона, всего одна бригада имперского стандарта, но Кешму и этого хватило. В гарнизоне города служили всего триста человек, три роты, которые не захотели героически и бесполезно сдохнуть во славу императора, в бою с десятикратно превосходящими силами и сдались без боя. Бендер-Аббас оказался блокированным с моря, да и Ормузский пролив тоже. Теперь пытаться выйти из Персидского залива в Аравийское море, стало немногим менее рискованно, чем играть в «Русскую рулетку» с тремя патронами в барабане — или выйдешь, или нет — пятьдесят на пятьдесят. Зерно Месопотамии осталось на съедение самим месопотамским туземцам и обвалилось в цене в три раза. Аборигены Аравии, в связи с этим, сели на очень строгую диету. Там зерно подорожало в четыре раза.

С таким трудом взятая персами Басра, превратилась в клетку для их собственного флота. А в Сингапуре оживились послы азиатских Империй. Это против далёких для большинства османов союзничать было не интересно, у тех, кроме Басры, ничего не было, зато у персов… берега… очень богатые и ничем не защищённые берега, тысяча километров очень вкусных берегов, которые теперь можно грабить даже на древней каракке. Слабость на Востоке — порок, за слабость там бьют.

Персидская Империя сразу оказалась очень интересной добычей для трёх молодых тигров, растущих хищников южноазиатского региона. В антиперсидский союз с османами вступили Империи Тамилов, Аркан и Аютия.

Император Аркана, Мин Бин Первый, подчинился требованию Генриха д’Альбре уйти из Китая, и получил от него компенсацию за оставленную провинцию и город Юньнань — пять тонн золота. За уже ограбленные город и провинцию, так что Мин Бин теперь император очень состоятельный, хватит ему и на яхту, и на вооружения с боеприпасами, и на наёмников, которые будут завоёвывать для Аркана территории за Брахмапутрой и Гангом.

Интерес в территориях на севере имеется и у Империи Тамилов, а император Аютии, Чаирачатират Первый, просто решил заработать на войне и грабеже. Армия у него приличная, под сто тысяч, армия ветеранов с богатым боевым опытом кампаний в Лаосе, Кампучии и Малакке, для мирного времени армия совершенно избыточная. Так почему бы ей не поработать на благо Империи в Индии? Союзникам помочь за вознаграждение и самим пограбить, вместо того чтобы бесполезно проедать имперскую казну в безделии и безобразиях. Такие союзники ещё пригодятся, особенно Империя Аркан. Особенно, если Дайвьет начнёт войну с новой китайской Империей д’Альбре, тогда Кампучию, Лаос и прочие территории Индокитая можно будет переделить в свою пользу.

Скорее всего, именно так рассуждал император Чаирачатират Первый, когда входил в союз против Персидской Империи, он правитель очень прагматичный. У Аютии нет постоянных друзей, только постоянные собственные интересы, ага. Ничего личного…

Император Генрих Первый д’Альбре уже получил подкрепление из тридцати тысяч французских дворян, лишившихся на Родине всего, после поражения от османов, а потому очень мотивированных, и его собственная «европейская» армия в Азии уже увеличилась в два с половиной раза, с двадцати до пятидесяти тысяч. Кроме того, он ожидает ещё двадцать тысяч добровольцев — басков и гасконцев, которые уже в пути, огибают Африку.

Друг Энрике нисколько не расстроился отказам императоров Чосона, Чунджона Первого Накчхона, и Дайвьета, Ле Чанг-тонга Первого, покинуть захваченные в Китае территории, за компенсации в пять тонн золота каждому. Это золото Генриху и самому пригодится, на десять тонн можно содержать семидесятитысячную армию полтора года. Воюющую семидесятитысячную армию, которая расходует боеприпасы по инкским нормам. А за полтора года запросто можно дойти до вражеских столиц — Хансона* (*ныне Сеул) и Тханглонга* (*одно из исторических названий Ханоя), не то, что отбить своё побережье.

А ведь золота у Генриха теперь много, только в Сиане, в императорской казне, он захватил сто восемьдесят тонн. Треть, правда, честно отдал «наёмникам», братьям-рыцарям Ордена Священного Препуция и самураям Асикага Такаудзи, то есть Савелию, но и сто двадцать тонн — это очень много. Больше «презренного металла» сейчас имеется только у Империи Инков и Персии, даже Османская Империя теперь беднее, сильно потратился Сулейман в последние годы, ведя непрерывные войны на суше и на море. Золота у друга Энрике много, но откупаться он ни от кого не собирается. Не согласились на пять тонн каждому, как Аркан — вот и хорошо. Проявили излишние злобность и жадность, теперь вас даже добрейшие инки жалеть не будут.

Девятнадцатого марта 1541 года, в возрасте семидесяти двух лет, ушёл из жизни вице-император-пенсионер Васко да Гама, величайший адмирал в истории, победитель в сражениях с венецианцами при Пескаре и с османами при Оране, первооткрыватель пути вокруг Африки в Индию для европейцев, первый португальский вице-король Индии, первый имперский наместник Антарктиды, основатель антарктической столицы, города своего имени, флотоводец, чьими стараниями Империя Нового Света получила во владение Магриб, Сицилию, Сардинию и Корсику, да и саму Португалию можно смело включить в этот ряд.

Тело Васко да Гама залили воском в мраморном саркофаге, погрузили на «Посейдона» и повезли хоронить в Соборе Священного Препуция, главном христианском храме, в Маракайбо. Кроме Савелия, проводить в последний путь этого выдающегося человека, из Тауантинсуйу отправились вице-император Нууно Вимка, герцог Кастилии и Наварры, граф Басконии, Вальядолида и Памплоны, и министр Финансов, Жуан Ависский, герцог Большого Порту, Большого Лиссабона и Бом Байи, бывший король Португалии, Жуан Третий.

Третьего апреля 1541 года, сто шестидесятитысячная армия османов, под командованием султана Сулеймана Великолепного разгромила двухсоттысячную армию персов под Багдадом, и вернула себе контроль над центральной Месопотамией.

Персидский флот оставался запертым в Басре, персидских торговцев грабили по всему Индийскому океану эскадры Тамилов, Аркана и Аютии, османская группировка на острове Кешм возросла до двенадцати тысяч и получила восемнадцать сто пятидесяти двухмиллиметровых пушек-гаубиц инкского производства, которые добивали до самого Бендер-Аббаса. Добивали не прицельно, без корректировки огня, на кого Аллах пошлёт, но свою столицу Тахмаспу Первому пришлось перенести в Мешхед.

Девятого апреля, наступление на юге полуострова Индостан, направлением на Хайдарабад, начали объединённые армии Тамилов и Аютии, общей численность в сто двадцать тысяч бойцов, а двенадцатого, восьмидесятитысячная армия Аркана ударила по персам с востока, осадив Дакку.