Выход Силой 2 (СИ) - Дай Андрей - Страница 36

— А тебя есть за что? Ты первый день князь. Ничего худого сделать еще не успел…

— Это только так кажется. На самом деле, при большом желании, даже эту, берхольмскую, горе-полицию можно мне в вину поставить. До сегодняшнего дня они ведь моей внутренней стражей считались. Представь, если бы вчера, например, размеры коррумпированности и слияния с криминальными структурами стали достоянием общественности? Никого бы не волновало, что я еще не совсем был князем. Решение суда вступило в силу, империя меня признала, значит — виновен. А сейчас — да. Сейчас уже поздно. Кукловод упустил шанс измарать меня в этой грязи.

— Думаешь, это все чей-то злой умысел?

Вопрос был, что называется: не в бровь, а в глаз. Вот как объяснить всю сложившуюся в уме схему, учитывая, что единственное на что могу опираться — это мои умозаключения.

— Не знаю, — все-таки пришлось признать мне. — Очень на то похоже. Смотри сама.

— Ну, удиви меня, твое сиятельство.

— У меня в кабинете собраны досье на всех вассалов, кто, по каким-либо причинам, отказывается делать положенные выплаты в княжескую казну. Их много. Чуть меньше двух третей от общего количества.

— Ого.

— Да. Ого. Хорошо, что по общей площади земель, это даже не половина.

— Все равно — много.

— Мне тоже так показалось. И я решил попробовать выявить закономерности. Ну, понять, что именно подвигло их на такие действия. Подумал, что не могли прежде вполне лояльные подданные, ни с того, ни с чего, вдруг, удариться в оппозицию к сюзерену.

— Нашел?

— Нет, — развел я руками. — Они не родственники, не связаны экономически и каждый объясняет свое решение разными причинами. Зачастую, совершенно надуманными. Понимаешь? Да, тролли! Как объяснить-то? В общем, вместо того, чтоб просто заявить, мол, не хотим платить, отговариваются какой-то ерундой. Словно вообще не верят, что княжеский престол на Алтае просуществует еще хотя бы несколько лет. И что их вообще будет кому наказывать.

— Но прямо об этом никто не говорит? Верно?

— Ну, да. Но! — заторопился я, разглядев на лице девушки саркастическую улыбку. — Тут я вспомнил того типа. Помнишь? Бубнилку, который обыскивал мою комнату в общежитии, и которого мы с тобой ловили в старом сарае.

— Да, помню, — хихикнула Ксения. — А потом нас всех поймал Ормссон.

— Точно. Так вот. Этот самый Ормссон выяснил, что Бубнилка работал на господина из столицы, к которому все обращаются «ваше высокопревосходительство». Ни фамилии, ни места работы этого «превосходительства» Бубнилка не знает.

— Или Ормссон не смог выпытать, — дернула плечами дочь наемников.

— Или так, — не стал спорить я. — Просто запомним эти сведения. Хорошо?

— Угу. Запомнили.

— Теперь вернемся к Берхольму. Скажи, тебя не смущает тот факт, что полиция Берхольма продажна, как проститутка, занимается рэкетом и криминальными схемами, а никто их не трогает? Нет, я понимаю, что Совет Мастеров эта ситуация более чем устраивает. Но, поверь, долго такую ситуацию в тайне не сохранить. Всегда найдется кто-то настырный, кто добьется приезда инспекции из имперского МВД. Ну, или хотя бы напишет заявление жандармам. А у нас в Берхольме полиция грабит горожан много лет, и никому нет до этого дела.

— Я думала, раз полиция считалась твоей внутренней стражей, их никто и тронуть не смеет.

— Это не так. Они считались моими людьми, получали у меня жалование, но действовали только в рамках имперского закона «О полиции». И министерство внутренних дел обязано за этим внимательно следить.

— Ну, тогда — это действительно странно. Этакое-то «шило» в мешке не утаишь.

— Вот и меня это удивляло. А вот если вспомнить о существовании господина «его высокопревосходительство», то уже не так-то все и странно. Мог ли этот высокий столичный чин таким вот замысловатым образом устраивать мне ловушку? Представь: молодой князь вступает на престол, и неделей спустя, на всю страну грохочет скандал — полиция многомиллионного города — личная стража Алтайского князя — оказывается бандой преступников!

— Ну, да, — согласилась Ксения. — Трудно будет отмыться от грязи, что СМИ выльют на голову. И даже, если расследование покажет твою непричастность, повод «подсказать» жадным вассалам появится.

— Вот именно! Кто-то, вроде шорского зайсана Улушхана, или Гуселетовых с запада, может и не подпишутся, а вот все остальные — легко. Землями их одаривали в такой седой древности, что там даже капли благодарности к Летовым не осталось. А тут такой шикарный вариант: подписать коллективное письмо императору, и избавиться от опасного мальчика. Да еще «все знают», что в императорском уделе люди живут хорошо…

— Же-е-есть, — протянула Баженова. — Вот это кино!

— Это не кино, — зло выдохнул я. — Это коварная многоходовая интрига. И она вряд ли была бы осуществима, если нет своего человека в моем ближайшем окружении.

— Фигасе! И что делать?

— Вопрос вопросов! Хотел бы я знать, что делать. А главное: кому верить?

— Да, уж, — пискнула Ксения, и глубоко задумалась.

— По ходу, Ормссон тут точно не причем, — не очень уверенно начала она, пять минут спустя. — Прикинь. Заслать много лет назад человека работать в страже Лицея, что бы он теперь смог пролезть в твое окружение. Прямо хитроумный Локи получается, а не простой человек. Хоть и генерал.

— С другой стороны, Кнут все это время был здесь, в Берхольме. Кому, как не ему видеть, во что превращается городская полиция?!

— Ну, видит. И что дальше? Если у них «крыша» на самом верху, что бы он сделал?

— Да я не о том. Мог ли он как-то участвовать в развращении полицейских? Ну, способствовать их криминализации?

— Капец, ты умные слова иногда выдаешь, — хихикнула Баженова. — Ты это прекращай. Князь простым и понятным должен быть. А не заучкой какой-то…

— Ха, — оскалился я. — Эти умные слова теперь из телевизора потоком льются.

— Ага, — и не думала спорить девушка. — И все сразу понимают: врут! Так что решил с колдуном? Выбирай. Кому-то же нужно верить. Ты теперь слишком на виду, чтоб за подозрительными соратниками следить.

— Хорошо, — решился я. — Езжай прямо сейчас к Ормссону. Расскажешь все, что я тебе рассказал. Пусть начинает проверять всех вокруг меня.

— И стариков? — тяжело вздохнула Ксения.

— Их тоже, — нахмурился я.

7.Руна Отил

Мидсумар 1148 год

Вторая половина месяца Iunius ю.к.

Ваше высокопревосходительство!

Сим довожу до вашего сведения, что

На Мидсумар поднадзорным А.Л

Назначен большой прием для вассалов

И арендаторов. В свете последних событий, предполагается, что будут

Озвучены какие-то важные решения.

Светояр

Технически, праздник середины лета, мидсумар, приходился совсем не на середину. Правильнее было бы назвать его серединой года, но предки не заморачивались пустяками. Месяц туда, месяц сюда — когда путешествие на лодке через океан могло продолжаться по полгода, точная календарная дата не имела такого уж большого значения.

Хотя, если исходить из нужд простого, среднестатистического бонда*, мидсумар, в какой-то мере, действительно был важной вехой. Животные принесли приплод, поля вспаханы и засеяны. И перед первым сенокосом появился первый, самый сладкий, период относительного отдыха.

/*Бонд — землевладелец. Важный базовый слой населения Древней Скандинавии. Бонд владел одалем (odal) — землёй, передававшейся по наследству. С концом эпохи викингов понятие наследственной земли исчезает. Бонд мог как обрабатывать землю сам (с помощью рабов или свободных работников, хускарлов), так и отдавать её в аренду за плату (обычно 10% стоимости земли в год)./

Не мудрено, что именно на мидсумар назначались тинги*, когда вольные люди съезжались чтоб выслушать касающиеся всей округи новости, принять важные решения и договориться с соседями о многом.