Владыка кошмара (СИ) - "Swfan" - Страница 37

…

…

…

40. распрей

Я чувствовал себя точно король, который заснул в своей опочивальне, а проснулся в темнице. Собственно, так оно и было, только я был не король, но Бог, что делало всё происходящее ещё более странным.

За что вообще боги обычно попадают в цепи?

Сложно сказать. В тех примерах из мифологии, которые приходили мне на ум, виноваты в этом обыкновенно были другие божества.

Я задумался.

В таком случае подозреваемых было не так и много.

Первым делом мне вспомнился Белый хлад, но довольно скоро я отбросил его кандидатуру. Ледяные монстры действительно обладали силой, чтобы посадить меня на цепь, особенно знаменосцы, для которых я даже и теперь был всего лишь назойливой мушкой, однако это было… Немного не в их стиле.

По своей сути, Белый хлад являл собой силу природы — беспощадную, но и бесхитростную. В своё время Пирайя по моей просьбе собрала целый перечень писанных и устных сказаний про этих монстров, и ни одна версия не приписывала им хотя бы даже толику человечности.

Монстры пленных не берут.

К этому же в этой темните хотя и было прохладно, но не то чтобы очень.

Другие варианты?

Я опустил голову и внимательно посмотрел на грубые цепи, которые овевали мои лапы.

Возможно, это сделали люди… Может быть даже мои собственные почитатели.

В своё время я научил их магии Пятого круга. В книгах Файрана говорилось, что обыкновенно разница между одним и другим рангом напоминает оную между взрослым человеком и ребёнком, между двумя рангами — человеком и мелким грызуном, между тремя — человеком и мушкой.

Данная схема не учитывала Божественный ранг, но сейчас в этом не было нужды. Золотые крылья только номинально были божеством. В остальном: даже самые сильные жрица царства Парнас были всё равно что хомячки перед лицом своего клыкастого идола.

И тем не менее даже хомячки вполне могут загрызть человека, если их будет целая армия.

Неужели действительно случился бунт, и сами люди заперли своё божество в подземных казематах?

Хм…

На самом деле был один верный способ узнать ответ на все мои вопросы. Мне просто нужно было освободиться и посмотреть, кто именно держит меня в заточение.

Я потянулся и резким движением разорвал свои путы. Цепь лопнула, и её звенья с грохотом и звоном обрушались на камни. Я нахмурился. Странно. Кандалы оказались очень хрупкими. Но в таком случае зачем вообще они были нужны, если я так просто мог из них освободиться? И почему Золотые крылья не сделали этого раньше?

У меня было всё больше и больше вопросов. И тем не менее верная мысль остановила меня от того, чтобы немедленно искать выход из темницы. Теперь мной завладела разумная осторожность. Что если у Золотых крыльев была причина, почему они находились в добровольном заточении? Что если заточении вовсе не было добровольным, и там, за пределами каменной клетки, меня ожидает страшная опасность в лице могучего стража?

Я снова присел, закрыл веки, — последние издали при этом едва различимый металлический звон, — сосредоточился и попытался связаться с другой душой, которая находилась внутри моей оболочки. У меня уже недавно получилось провернуть это с Натаниэлем — так почему бы снова не попробовать поговорить с моим носителем и таким образом прояснить ситуацию?

Сперва передо мной предстал кромешный мрак.

Затем, постепенно, он стал как бы углубляться, превращаясь в открытое, хотя и совершенно тёмное пространство.

Наконец в темноте мелькнула и замерцала золотистая искра.

Я приблизился к ней, присмотрелся. Её сияние совершенно не озаряло моего собственного тела, оставаясь как бы замкнутым внутри себя.

Не вполне понимая, что делаю, я приподнял искру и медленно вложил её в своё сердце. В следующую секунду передо мной протянулось пространное полотно шириной в несколько сотен лет воспоминаний.

Сперва они были разобраны, перемешаны, смазаны в единый одномерный образ; затем, постепенно, они стали разбираться на мириады маленьких, как бы протянувшихся на временной шкале мозаик.

Я увидел святилище на вершине горы в трёх ипостасях: сперва недостроенное, потом завершенное, украшенное колоннами с пёстрой резьбой, и наконец — объятое пламенем.

Колонны стремительно покрываются пеплом, падают и разбиваются о грубые каменные наросты…

Следующий образ: пространный каменный город. Столица древнего царства Парнас. Оживлённая, светлая, античная, белая в лучах золотистого солнца… Она разрастается прямо у меня на глазах. Старые дома падают, на их месте возвышаются другие, сперва двух, а потом трёх и четырёхэтажные. Узкие улицы разбираются, и вот уже на их месте тянутся новые, широкие, мощёные белыми камнями… Словно дерево, которое сбрасывает старую листву, обрастает новой и при этом неумолимо растёт… Вот посреди города раскрывается, словно цветок, великая арена, на которой, на песке, воины сходятся в поединках и проливают кровь… Иной раз среди них мелькают звери — странные, экзотичные, опасные…

Среди всех этих непрестанных перемен неизменной остаётся только широкая площадь в сердце города, словно белый остров посреди бури. Посреди неё возвышается статуя — старушка, которая опирается на каменную трость.

При виде последней у меня защемило на сердце. Это была Пирайя. Вернее, её образ, ибо скульптур, хотя и старался, так и не смог сделать живыми серые камушки её глаз.

И вот картина снова меняется, и рядом с той статуей появляется сперва пьедестал, который один достигает её сгорбленных коленей, а затем стремительно возвышается каменный колосс, правитель в длинном плаще, в одной руке у которого царственный жезл, а в другой — меч.

Снизу на пьедестале вырезаются буквы: Божественный Император Распрей.

Следующий образ: тот самый зал, который соединяет мою пещеру и наружную платформу. Открывается дверь, и ровной походкой, ступая босыми пятками по песку, заходит мальчик, облачённый в белую тогу. Нужно хорошенько присмотреться, чтобы заметить сходство между бледным овалом его лица и ликом величественного монумента; неизвестный скульптор упустил важную деталь — сдвоенные брови мальчишки.

Он приближается, опускает голову, падает на колени, говорит:

— Приветствую, Золотые крылья. Я есмь принц Распрей, и я пришёл за вашим благословением и вашей мудростью.

— Здравствуй, Распрей… — отвечает мой голос. В нём звучат стальные нотки. — Я дарую тебе своё благословения. А теперь скажи, ответ на какой вопрос ты желаешь от меня услышать?..

Мальчик медленно приподнимает голову и смотрит прямо на меня. Волосы его черны и косматы, в глазах, серых, как пасмурное небо, сверкает сталь:

— Как стать богом?..

41. выводы

…И вновь образ размывается, словно свежая картина, по которой провели мокрой кисточкой; загораются звезды, простираются горные дали, снизу, у подножия горы, сверкает город… Меняется и мальчик — теперь передо мной стоит юноша в просторной мантии с угловатым лицом и длинными кучерявыми волосами. Только глаза его всё также напоминают пасмурное небо, в котором временами вспыхивают стальные молнии.

Юноша смотрит на меня, поворачивается, заносит руки за спину и начинает ходить из стороны в сторону.

— Королевство Хрест и Герцогство Палладий ступили в коалицию. Новые племена пополняют его каждые несколько недель. Численность армии неприятеля продолжает расти. Мои разведчики говорят, что враг собирает бесчисленные легионы, что одни только его кони ежедневно пожирают многие лиги свежей травы… Сотни тысяч капель вместе образуют реку, которая сносит всё у себя на пути.

Юноша замирает. Щурится.

— …Они меня боятся. Они, овцы, понимают, что если не будут держаться рядом, лев сожрёт их одного за другим… Они думают, что спасутся, если попробуют задавить своими копытами львёнка… Глупцы, — говорит юноша без толики презрения в голосе, как будто просто констатируя факт. — Даже новорождённый дракон способен растерзать целое полчище баранов…