Грех и шоколад - Брин К. Ф. - Страница 9

Я застыла, охваченная виноватым возбуждением:

– В твоем возрасте рано работать.

– Дети моего возраста не работают, потому что обычно учатся в нормальной школе. А поскольку я не хожу в нормальную школу, потому что мое сообщество считает меня пропавшей без вести и, по-видимому, погибшей, а онлайн-уроками можно заниматься в любое время, я могу просто перенести учебу на вечер или ночь, когда не работаю. Мое общение ограничено. У меня есть время на все это дерьмо. Как и у вас, ребята.

Тут она права. Мордекай обречен на отшельничество из-за своего состояния, Дейзи – из-за своего положения, а у меня нет денег на то, чтобы куда-то выйти и с кем-то встретиться. Вершина моего «общения» – местный бар, набитый изгоями, владелец которого, мой бывший парень, который знает, насколько я бедна, и которому нравится помыкать мной, ставит мне выпивку. Его жалость отдавала прокисшим пивом. То, что я его бросила – самый умный поступок в моей жизни.

Дейзи швырнула блокнот на стол и схватила лежавший передо мной болгарский перец.

– Решено. Очень скоро мы избавимся от вынужденного вегетарианства.

– Не думаю, что это бомба, – раздался крик от входной двери. – Но на всякий случай стоит проявить осторожность.

Я охнула и привалилась к стойке. Чертов Фрэнк. Хоть бы он нашел себе какое-нибудь другое место, чтобы околачиваться там постоянно.

– Выглядит довольно безобидно… – Голос Фрэнка звучал приглушенно, но я все равно слышала его сквозь стук ножей Мордекая и Дейзи. – Значит, в конце концов, для тебя все-таки есть надежда. Он бы тебе подошел. Сильный, решительный. Он будет хорошей парой для тебя, если ты позволишь кому-нибудь позаботиться о себе.

– Что с ним опять такое? – пробормотала я, борясь с желанием пойти к двери и проверить.

– Что? – не поняла Дейзи.

– Это Фрэнк? – Мордекай бросил нож рядом с нарезанным картофелем.

– Лучше тебе выйти и взять это, пока никто не стащил это с твоего крыльца. Я, конечно, присматриваю, но никогда не знаешь наверняка, – продолжал Фрэнк.

– Да, это Фрэнк, – сказала я.

– Фу, дрянь, – Дейзи покачала головой.

– Однако я не вижу никакой записки, – вопил Фрэнк, явно желая, чтобы его услышали. – Его привлекает роль тайного обожателя. Что ж, не стану портить ему сюрприз. Выхожу из игры, как говорят дети.

– Они так не говорят, – пробормотала я, проигрывая битву с любопытством и направляясь к двери.

– Что говорят? – переспросил Мордекай.

– Не подливай масла в огонь, – буркнула ему Дейзи.

Сделав несколько шагов, я увидела Фрэнка, торчащего на крыльце спиной к дому и вертящего головой из стороны в сторону – он стоял на страже.

– Что за…

Слова застыли у меня на губах. Я оторопела.

Чуть в стороне, за побуревшим кустом, стоял открытый коричневый пакет с надписью на боку: «Все для дома». Внутри лежало то самое утяжеленное одеяло, на которое я облизывалась. То самое, которое было слишком дорогим для меня, чтобы всерьез думать о покупке.

Потрясающе красивый маньяк-психопат, преследовавший меня, купил одеяло для больного ребенка.

Слезы затуманили мое зрение, а благодарность растопила сердце.

Глава 6

Алексис

– Наверное, мне не следует принимать это, да? – тихо спросила я Фрэнка, не утирая бегущих по щекам слез. – В смысле, когда он потащился за мной, он же даже не знал о Мордекае. Может, он просто хотел запугать меня. Даже позже, когда он услышал об одеяле для больного ребенка, он говорил о наказании для меня. Это наводит на мысли об опасных намерениях. Не говоря уже о том, что богатые и могущественные совершают добрые поступки, только чтобы получить что-то взамен или ради списания налогов. – Я все-таки мазнула по лицу тыльной стороной ладони. – Ситуация в лучшем случае подозрительная. – Ну, он же разыскал мой дом! Перенес преследование на совершенно другой уровень! Это плохо, плохо, несмотря на одеяло.

– Это подарок женщине, – Фрэнк приподнял брови, словно объяснял что-то тупице.

– Да? И?

– Конечно, он кое-чего хочет. Подарки – первоначальный взнос за секс.

Я с силой провела рукой по лицу и сухо проговорила:

– Отлично. Прекрасная мысль. Только не думаю, что она подходит для данного случая.

– Конечно, подходит. Почему бы и нет? Ты – красивая девушка. – Он почесал свою вечную белесую щетину. – Хотя могла бы и еще постараться. Немного косметики и расческа – для начала. Может, еще одежда, которая сидит…

– Да, Фрэнк. Спасибо. Я знаю, как выгляжу.

Я действительно знала. Жесткие светлые волосы, собранные в хвост, окруженный выбившимися, беспорядочно торчащими прядями. Спортивный топик, сплющивающий то, что бюстгальтер с мягкими чашечками вполне мог бы превратить в приятную округлость, сводя почти на нет мои и без того скудные изгибы. Брюки, доходящие лишь до лодыжек, потому что в магазине уцененных товаров не было штанов подходящей мне длины. За исключением хорошей кожи, почти не видевшей солнца (жизнь в вечном тумане может и так повлиять на человека), я терпела крах по всем стандартам красоты. Но я работала там, где меня тупо терпели, с людьми, которые редко разговаривали со мной, и ресурсы мои были ресурсами нищего. Я не пыталась ни на кого произвести впечатление, и никто не хотел, чтобы я производила впечатление на него. Причепуриваться не было никакого смысла, даже если бы у меня были на это силы. Или косметика, произведенная не в прошлом десятилетии.

Я разгладила мятую рубашку на животе, думая о точеном лице незнакомца, о его стильных джинсах, о том, как простая футболка облегает идеальное тело. Отчего-то надменность, которую он носил, как плащ, не умаляла всей этой нереальной красоты, силы и атлетической грации.

Образ, от которого аж слюнки текут, портили злые, пронзительно-синие грозовые глаза. От его пристального твердокаменного взгляда меня пробирал озноб.

Он смотрел на меня, как хищник на добычу. Я и чувствовала себя добычей – и вовсе не в сексуальном смысле. Он был опасен, и если играл сейчас со мной в кошки-мышки, то одеяло – приманка. Возможно, он надеется, что я ослаблю бдительность.

– Все в порядке?

При звуке голоса Мордекая я аж подпрыгнула, обернулась, стараясь контролировать выражение лица, и автоматически буркнула:

– Угу.

Он медленно вышел из кухни, кутаясь в потрепанное одеяло. Каждый шаг сотрясал его тощее тело так, как не трясет ни одного здорового оборотня даже в предсмертных корчах.

Ему было больно, и, могу поспорить, холод уже глубоко въелся в его бедные кости.

Отчаяние охватило меня. Может, одеяло и было ловушкой, но в такую ловушку я попадусь с радостью, если это поможет Мордекаю.

– На, возьми! Я выиграла самое потрясающее одеяло в мире. Прикинь-ка!

Больше не раздумывая, я развернулась и схватила пакет. Возможно, это была плохая идея, но если она подарит парню в его дерьмовом, пронизанном болью существовании теплую ночь, то я справлюсь с последствиями.

– Среди одеял оно – как «Роллс-Ройс» среди автомобилей. Хотела устроить сюрприз, но, раз уж ты все испортил… Вот.

Я сунула ему пакет.

– Что? – медленно произнес он в явном замешательстве. Что ж, я умею сбивать людей с толку.

– Ты не должна врать…

Я захлопнула дверь перед Фрэнком, отсекая его слова – и надеясь заодно, что до него дойдет намек и он отвалит.

– Что происходит? – Дейзи выглянула из-за угла, увидела, что входная дверь закрыта, и шагнула в коридор. – Ты что-то сказала о «Роллс-Ройсах»?

Мордекай с трудом извлек одеяло из пакета – и нахмурился, взвешивая в руках сверток.

– Что? – Дейзи придвинулась ближе. – Что это такое? Ого, ничего себе… а какое мягкое, Господи! – Выпучив глаза, она уставилась на меня. – Ты его украла?

– Нет! Я же сказала, что выиграла!

Она одарила меня презрительным взглядом:

– Мы все знаем, что ты – самый невезучий человек на планете. Ты бы не выиграла его, даже если бы мошенничала. Так как ты его добыла?