Стать жестче (СИ) - shellina - Страница 49

— Ну что, ружьё вернули в целости и сохранности? — спросил я, останавливаясь перед кабинетом. Чего мне стоило уговорить его отдать лапулю на время Стоянову, лучше вообще никогда не вспоминать.

— Да, Константин Витальевич, ружье вернули в прекрасном состоянии.

— Я же говорил, что его хорошо отреставрируют, — я мысленно поблагодарил богов. — Да, Назар Борисович, у меня к тебе личная просьба. Сразу после свадьбы мы с Анной переедем в наш новый дом, и нам понадобится дворецкий.

— Хм, мне, конечно, очень лестно, но я, разумеется, не оставлю Виталия Павловича и Марию Витальевну, — медленно ответил Назар Борисович.

— Да это понятно. Я и не прошу оставить деда с матерью, да и понимаю, что это из серии невозможного. Я прошу подыскать мне приличного дворецкого.

— Я подумаю, Константин Витальевич, вполне может быть, что у меня есть кое-кто на примете. — И Назар Борисович открыл передо мной дверь в кабинет.

Тресь! Я сумел перехватить газету, летевшую мне прямо в лицо.

— Немедленно объясни, что это такое? — Андрей Никитич оперся руками на стол и подался вперед, сверкая своими блеклыми выгоревшими глазами.

— Газета, — я открыл первую страницу и тут же увидел несколько фотографий Егора, подобранных просто филигранно, на протяжении всей статьи. А фотограф хорош. Очень хорош. Так точно уловить проступившее облегчение на лице Ушакова в тот момент, когда он прижимает к себе Люську и рыдающего Славку. Это талант. — Полагаю, что вы из-за этой статьи переполошились?

— Представь себе, да. Как так получилось, что внутреннее дело клана, закрытая информация, оказалась достоянием общественности? — на этот раз на меня начал орать мой дед.

— Хм, наверное, эта информация стала достоянием общественности, потому что я о ней рассказал своему журналисту. Точнее, показал. Иначе, откуда взялись снимки, как по-вашему?

— Костя, не ерничай. Ты хоть понимаешь, что это неприемлемо! Это нарушает все давно устоявшиеся традиции, подрывает то, что составляет саму суть кланов.

— Вы не понимаете, — я покачал головой. — Вынырните хоть на мгновение из своего болота, которое вы называете устоем кланов и взгляните на ситуацию с другой стороны…

— Ты сделаешь опровержение. Егор не имеет права быть сейчас слабым, или казаться им. Его просто…

— Хватит! — я швырнул газету на стол прямо возле рук прадеда. — Я не буду делать никакого опровержения. Может быть вы оба не в курсе, но Егору уже чуть ли не в лицо говорят, что это именно он подстроил пожар, чтобы избавиться от тех, кто стоял между ним и местом наследника. И что вы, Андрей Никитич, в этом поддержали своего любимца.

— То, что говорил Рогов не значит…

— Значит. Ещё как значит. И, если вы прочтёте эту статью без эмоций, из-за того, что информация о закрытых клановых структурах вырвалась наружу, то вы поймёте, зачем я это сделал. Здесь Егор не слабый, отнюдь. Он здесь показан очень сильным мужчиной, который только что выдержал чудовищный по своей нагрузке бой. А ведь он тогда ещё не восстановился до конца. Мужчиной у которого убили самым подлым образом половину семьи. И как он должен был на это реагировать? Он же человек, в конце концов, а не машина. Зато сейчас любому, кто заикнётся о том, что это Егор убрал полклана, найдется с десяток желающих набить лицо.

— Костя, ты должен нас понять, такого вопиющего нарушения тайны кланов никогда не было.

— Дед, я тебя очень люблю и уважаю, но в данном случае, понимать не собираюсь.

Я ушёл из кабинета, хлопнув дверью. Естественно, ни о каких делах не могло быть и речи.

— Старые упертые бараны, — прошипел я зло в подушку, сбрасывая бумаги на пол.

Ситуация разрешилась утром. Егор заскочил в какой-то промышленный магазин, у него закончился скотч и черные мешки. Деды сидели в машине, мы всей дружною толпой ехали в канцелярию императора, чтобы получить стопку именных пропусков, и Андрей Никитич, который всё ещё дулся, заехал за нами.

— Я даже не буду спрашивать, зачем тебе скотч и черные большие мешки, — прошептал я, когда Егор рассчитался и мы вышли на улицу.

— И не спрашивай, побереги нервы, — отшутился Егор.

Когда до машины оставалась пара шагов, прямо возле нас остановились две ещё довольно молодые женщины. Они внимательно осмотрели Егора, задержав взгляд на этой проклятой серебристой прядке, а затем одна из них пролепетала.

— Ой, Егор Александрович, примите соболезнования, такая жуткая трагедия.

— Да примите наши искренние соболезнования.

— Эм, спасибо, — Егор сел в машину, и посмотрел на меня. я молча сунул ему в руки газету. В это время Андрей Никитич, открыл статью и принялся её внимательно читать.

Егор пробежал глазами по статье. Не увидев ничего нового, кивнул на фотографии.

— Хорошие фото, дашь мне оригиналы? Думаю, Люсе понравятся.

— Не вопрос, попрошу, чтобы напечатали, — и тут наш тихий разговор прервало покашливание Андрея Никитича.

— Я понял, что ты хотел этим сказать. Признаю, что в данном случае ты был прав. Но, Костя, в следующий раз будь добр согласовывать с нами подобные вещи, чтобы они не сваливались на нас в качестве сюрпризов.

— Хорошо, — я принял это «в следующий раз» за очень хороший знак и решил не спорить, чтобы не испортить получившийся результат.

Накануне свадьбы, точнее за два дня, я решился позвонить Ире.

— Привет, — было уже поздно. Я лежал в постели с закрытыми глазами в темноте и пытался представить, что говорю с ней не по телефону, а воочию.

— Привет, — ответила Ира. Воцарилось молчание, которое быстро становилось неловким. — Зачем ты звонишь, Костя?

— Я скоро женюсь, — идиот, она это знает, и ты решил ещё раз напомнить? Я несильно стукнулся головой о стену.

— Да, Костя, через два дня, я знаю. — Ира хмыкнула.

— Чёрт подери, Ириш, давай о чём-нибудь поговорим, ну хоть о чём-нибудь, — я снова легко стукнулся головой о стенку.

— Хорошо, давай поговорим о единороге. — Она вздохнула. — Мы пришли к выводу, что его нельзя забирать далеко от могильника, на котором он родился. Здесь всё так изменилось. Много новых построек для нашего мальчика, много ученых сюда слетелось, магов из императорской канцелярии. Деревня просто расцвела. Да ещё и после своего последнего исчезновения, он вернулся и начал очень быстро развиваться. Появились дополнительные свойства у рога… Ты бы его видел такой красавец.

— Да, наверное, это последнее исчезновение пошло ему на пользу, — я слушал её не открывая глаз.

— Я решила, что останусь здесь, ухаживать за Зелоном. — Продолжила Ирина.

— Знала бы ты, насколько это сексуально звучит, — я невесело хмыкнул. — Ты заключила договор?

— Да, я заключила пока годовой контракт. Малыш начинает нервничать, если поблизости нет хотя бы одного некроманта. — Она улыбалась. Улыбка всегда слышится в голосе.

— Значит, я тебя не увижу целый год? — я заложил одну руку за голову.

— Зачем нам видеться, Костя? — Ира вздохнула. — Так будет лучше, поверь, и для тебя, да и для меня тоже.

— Тогда, до встречи? — год это долго. А если прибавить эти полгода. Да, такими темпами мы просто забудем друг друга. Это хорошо или плохо? Я не знаю, у меня нет ответа на этот вопрос.

— До встречи. И, Костя, не звони мне больше просто так, хорошо? Только, если что-то случится. — Она отключилась, а я положил телефон на тумбочку.

— Хорошо, Ира, я не буду тебе звонить. Я плохо понимаю, зачем сейчас позвонил. Наверное, просто устал. Ничего, осталось совсем немного продержаться. После свадьбы станет попроще. Ведь станет же?

Глава 25

— Где этот паршивый кот?! Дайте мне его, я задушу эту пушистую сволочь! — я приоткрыл один глаз и зевнул. Посмотрел на часы. Пора вставать. Сегодня у меня свадьба, демоны её раздери. А ведь, если задуматься, я кем только не был, особенно в то время, когда меня звали Зелон, но вот женатым мужчиной как-то не удалось побывать.

— Где это кот! Кто-нибудь видел эту тварь? Папа, Егор, вы видели Паразита? — да что там мама надрывается? Что Паразит опять натворил?