Если буду нужен, я здесь (СИ) - Резник Юлия - Страница 26

– Ну, давай.

И ведь это срабатывает. В танце я всегда раскрепощаюсь. Ловлю музыку, закрываю глаза. Телом повторяю ритм… Бум – плечи назад. Бум – волна. Подбородок зафиксировать. Глаза… Взмах ресниц.

– Ого! Ни хрена себе ты отжигаешь. Я и не знала, что ты так классно двигаешься!

Поднимаю над головой руки, изгибаюсь, хвост делает петлю и резко падает вниз, когда я в такт очередному биту «складываюсь» в бок. Может, в глазах моего мужа я и недостаточно хороша, но вот другие парни явно так не считают. Вон как смотрят. И это приятно. Очень. Отличная пилюля для моего заболевшего самолюбия. Один трек сменяет другой. Жарко. Возвращаюсь за столик, чтобы попить. По дороге ко мне пытаются подкатить, но я качаю головой и показываю колечко на пальце. Отваливают. За столом жаришка. Леша Пятов и Игорь Заречный решили поспорить, кто кого перепьет. В скопившейся на столе посуде отыскать свой бокал нереально. Но тут, будто из ниоткуда, перед носом возникает новый. С таким же коктейлем.

– Привет. Это тебе. Я Стас. Пятый курс оканчиваю.

Хм. И что? Кто-нибудь еще ведется на такие подкаты? Лично мне они кажутся ужасно нелепыми. Для меня хоть второкурсник, хоть пятикурсник – одинаково дети. Я думала, мне с мужем не о чем поговорить, но ведь и с ними нет никаких общих тем, помимо учебы.

– Не стоило, Стас. Я сама в состоянии сделать заказ.

– Зачем? Все же уже принесли.

Пожимаю плечами. Пить действительно хочется.

– Я сама за себя заплачу, – предупреждаю, чтобы этот Стас вдруг не решил, что я чего-то ему должна. Коктейль этот совсем легкий. Я специально выбирала такой, потому что плохо переношу алкоголь, но все же хочу немного расслабиться и не думать о Звягинцеве.

Махом осушаю бокал. Тянусь за кружочком апельсина. Не успеваю прожевать, как девчонки снова утаскивают меня танцевать. Ладно. Еще полчасика, и домой. И так уже гудят ноги. Да и Назара не хочется накалять. Двигаюсь под музыку… В глазах пульсируют стробоскопы. В их свете фигуры движущихся людей кажутся какими-то нереальными. Я смеюсь. Мне так хорошо. Только сердце как-то странно колотится… Отдышаться бы. Да какой там, когда народ расступается, освобождая танцпол для меня одной!

– Эй! Эй! Лала…

– Антон? – округляю глаза. – А ты как здесь очутился?

– Эй, ну-ка посмотри на меня!

– Смотрю, – губы растягиваются в улыбке. – Ты правда реальный? – трогаю его лицо пальчиками.

Не пойму, почему он такой хмурый. Все же хорошо! Все прекрасно. Вот и мы встретились…

– Ты что-нибудь принимала?

– А?

– Ты принимала наркотики? Таблетки? Порошок… Лала, блядь!

– Да нет же! – смеюсь, – Ты что? Тю-тю? Аррр мне за такое голову открутит. – Заливаюсь пуще прежнего. Я Назара про себя давно зову Аррр за то, как он рычит, когда злится. Он меня Ла-ла-ла, я его Аррр. Все по-честному. И теперь Антон это знает. У нас с ним один на двоих секрет!

– Да ты в хламину убитая. Еще раз. Назар знает, где ты?

Беспокойство в глазах Дубины и его злой тон выдергивают меня из состояния эйфории и швыряют во что-то диаметрально противоположное ей. Сначала это легкая тревога. Но потом она очень быстро сменяется страхом. Диким неподконтрольным ужасом.

– Лала! Назар знает, где ты?

– Я говорила, куда пойду. Но он запретил.

– Твою мать! Пойдем!

– К-куда?!

– На воздух.

– Моя сумочка!

Меня колотит, когда мы подходим к столику. Звук накатывает волнами. Девчонки глупо хихикают, строят глазки Антону. Но тут же осаживаются, когда он что-то рявкает им в ответ. Бросает на стол купюры. Хватает меня за руку и ведет к бару.

– Дайте пару бутылок воды.

И снова летят купюры, и снова мы куда-то едем. Назар звонит кому-то, но я уже в таком состоянии, что ничего не соображаю.

– Пей!

– Что?

– Тебе нужно много пить, чтобы вывести эту гадость.

– Я ничего не принимала, – всхлипываю жалко. Зубы стучат. Тело трясется, хотя на улице не так уж холодно. Начало, блин, сентября.

– Значит, кто-то подмешал тебе наркоту. Пей. И вот. Это сорбент. Не знаю, поможет ли.

– Мне страшно, – плачу, – мне так страшно.

Антон чертыхается, куда-то уходит. Возвращается с пледом. Накрывает меня, но мне этого мало. Мне нужно его тепло. И чтобы кто-то сказал, что все хорошо будет. Забираюсь Дубине на колени, как маленькой забиралась к отцу. И обняв, прячу заплаканное лицо у Антона на шее.

– Ты хоть представляешь, как могла вляпаться?! – Вместо ответа всхлипываю еще громче. – Да блин! Не реви. Ну, какого черта? Все! Успокойся!

Антон качает меня в руках как ребенка. Я улетаю куда-то далеко-далеко. И из этих далеких далей слышу разъяренный голос мужа.

ГЛАВА 17

ГЛАВА 17

Дома будет дикий секс и глубокий сон, Как у них заведено после громких ссор

«Джеймисон» – Noize MS

Назар

У меня ощущение гребаного дежавю. Десять лет прошло, а я опять мчу на красный, чтобы свою бабу выцепить, до того как она найдет приключения на свою красивую задницу. Разница лишь в одном. За прожженную Марину я и наполовину не переживал так, как за свою жену. Бесился, ревновал дико, психовал! Но не переживал. Ведь даже если бы Марина упала, отряхнулась бы, как кошка, и дальше пошла, а если что-то случится с Лалой… Растираю ладонью морду, чуть сбрасываю скорость, чтобы в поворот вписаться. Сердце колотится на износ. Успокаиваю себя тем, что Антон не позволит, чтобы с ней что-то случилось.

Антон, блядь.

Опять Антон.

И ревность, да. Все-таки ревность. Водоворот которой, закручивая, сносит на хрен остатки самоконтроля. Паркуюсь. Выныриваю из машины. Руки дрожат, до того, сука, меня лихорадит. Я сам как под дозой чего-то забористого. Даже и не вспомню, когда я в последний раз так остро что-нибудь чувствовал.

А потом контрольный. Она в руках Дубины. Зверея, я несколько раз сжимаю и разжимаю кулаки и начинаю медленно приближаться. Нет, черт его дери! Показалось. Не целуются они. Лала просто сидит, укутанная в одеяло, спрятав нос у Дубины на шее. И, кажется, плачет.

Стоп, Назар. Стоп, блядь. Возьми себя в руки. Она просто напугана. Это ничего не значит. Но почему в минуту слабости с ней рядом опять Антон?! Совпадение? Рок? Что это, блядь, такое?! Ладно. Похрен. Потом разберусь. Главное, что с Лалой все хорошо. Хорошо же? Ловлю Тохин взгляд. Выглядит тот капец каким озабоченным.

– Лала, иди сюда, детка, – сиплю я, а та – ноль эмоций.

– Лала, Назар приехал… – Антон тормошит мелкую. Я подхожу ближе. Нахожу в складках пледа ее ледяную руку. Помогаю встать. Хочется ее встряхнуть, рявкнуть: «Я же говорил тебе! Я предупреждал!», но стоит заглянуть в Лалкины больные глазищи, и вся моя ярость испаряется в никуда. И на смену ей приходит странное щемящее чувство, которое разрастается в груди и распирает глотку.

– Лялька, ну как же так? М-м-м?

– Мне так страшно. И х-холодно.

Страшно, да. Зубы, вон, как стучат. Рыдает. По лицу течет тушь.

– Ты с ней полегче, брат. Окей? Она сама жертва. Знаешь ведь, как бывает.

– Ну, ты еще меня поучи!

– Не допускай таких стремных ситуаций, – взрывается-таки Дубина, – учить не буду.

Стискиваю зубы. Говорю себе, что сейчас не время затевать сцены. Успокаиваясь, прижимаю головку Лалы к груди. Поглаживаю, стирая его касания. Тоха отворачивается, будто не в силах на это смотреть. Да чтоб его!

– Работы у меня до хрена перед стартом сезона. Действительно недоглядел. Мой бок. Но, Антон…

– Да понял я! Случайно, блядь, встретились. Я вообще здесь на дне рождения своего тимлида. Пойду, раз ты подтянулся.

– Спасибо, что поймал ситуацию.

– Для того и нужны друзья, – выдыхает Дубина, запрокинув голову к небу. – Кстати, готовься к шумихе. Отжигала она тут… – усмехается, качая головой. – Ширинки у мужиков лопались. Со всех ракурсов снимали.

Киваю. Напоследок хлопаю Антона по плечу. Лалка едва стоит на своих каблучищах. Подхватываю жену на руки и иду к машине. Нос у нее мокрый, как у щенка. Почему-то этот факт немного меня успокаивает.