Вздох - Горюк Дмитрий - Страница 29

Пожизненный контракт с боевиком второго ранга стоит в среднем около ста тысяч рублей, плюс деньги на его обеспечение. Стоит понимать, что с пожизненными контрактами я был знаком ещё со времён своего обучения в раннем детстве, и поначалу это показалось мне сродни рабству, но, изучив этот вопрос в рамках программы подробнее, я пришёл к выводу, что всё не так страшно. Законтрактованные не становятся бесправными рабами, а скорее обеспечиваются работой на всю жизнь.

Подобная политика характерна и для многих невоенных компаний, желающих связать хороших специалистов, чтобы они не смогли уйти на сторону. И требовать от них чего-то иного, кроме как прописанного в контракте, чревато. Такова власть корпораций, ещё одного столпа общества, мало в чём уступающего благородному сословию, хотя бы потому, что всё слишком взаимосвязано. Не сомневаюсь, что подобная система потворствует перегибам, но что имеем, то имеем.

Вернёмся к тому, почему я решил перекупить их, вместо того чтобы набрать свой отряд самостоятельно. Первая причина, в принципе, уже озвучена: сложившийся, обкатанный профессиональный коллектив валяется буквально на дороге и ждёт, когда его приберут к рукам. Их беда в том, что такая сделка требует единоразово просто космической суммы, подходящей не одиночке, а скорее целому роду или другому подобному объединению, но в силу того, что те, как правило, уже обладают отрядами, корпорациям интереснее искать талантливых одиночек.

К тому же, оценив пользу постоянной готовности и озвученную стоимость, я их, можно сказать, бессрочно зафрахтовал. Кто знает, когда мне потребуются машины, вертолёт или отряд, способный молниеносно провести меня на лодках по мангровому лесу к полузатопленному храму. А ведь это как минимум тайная операция на территории чужой империи, требующая опыта и ресурсов. Поэтому примерно половина техники и людей были отданы мне на откуп и постоянно ждали отмашки. От них же я знаю, что оставшиеся периодически направлялись главным менеджером на краткосрочные заказы сопровождения и охраны. Большее остатки отряда, наполовину зарезервированного мной, уже просто не тянули.

А так я платил достаточно, чтобы не возникало вопросов по поводу моих дел, но, пожалуй, этим я поспособствовал падению ребят в наёмничьем рейтинге: сторонние заказы выполнялись всё реже и реже. Хотя не думаю, что начальство это волновало, пока они получали ежемесячные транши с моего счёта. На текущий момент ситуация такова, что за последние полгода к ним никто не обращался и, по сути, компания держится на плаву только за мой счёт.

Машина подобрала меня у тупичка между двух промышленных зданий, где я успел переодеться и нацепить модулятор. Знакомый шофёр, по виду вылитый цыган, он чаще всех возил меня, когда мне требовалась только машина.

Шофёр завёл мотор и покатил в сторону кольцевой. Вырулив на магистраль, он утопил педаль газа и, взглянув в зеркало заднего вида, сказал:

– Командир ждёт вас на базе. Беспокоится, что вы решили прекратить сотрудничество.

– К чему мне это знать? – спросил я, смотря в окно. Утренний трафик уже спал, и мы мчались по трассе, быстро оставляя позади плетущиеся в соседней полосе машины.

– Все волнуются, – хмыкнул он. – Вы наш единственный клиент. Уйдёте – и нас распродадут кого куда. Почти все оставшиеся в отряде на бессрочном и не имеют возможности выкупиться.

– Можете отказаться. Перезаключать контракт без согласия – преступление. После банкротства достаточный выбор мест работы, подобрать хорошее предложение не составит труда.

– Это да, но после банкротства отработка займёт годы. Потерянное время и навыки. Будет сложно устроиться куда-то в хорошее место.

– Так и никуда? – спросил я, удивившись.

– Ну, по профилю, – смутился водитель. – Обычная работа – это как-то не для нас, многие от неё сбежали в своё время; да и если бы кто был согласен на такой вариант, не подписывал бы бессрочный контракт. А с вами в последнее время была не работа, а отпуск, так сказать.

– Понравилась работа на меня? – Через зеркало я посмотрел водителю в глаза.

– Ну, я вас обычно только вожу, но кое-что видел, – сверкнул он глазами. – Да и парни рассказывали, промеж своих всякое болтают. Разное говорили, странное. Но только дальше своих никто язык не распускал, зуб даю.

– Как наёмники вы мне больше неинтересны, – отвернулся я к окну.

– Ясно.

– Так и передай… своим. Как наёмники, – повторил я, сделав упор на последнем слове.

– Принято, – повеселел водитель, сделав какие-то выводы.

Наёмники базировались на заброшенном частном аэродроме. Они тут что-то восстановили, перестроили один из двух самолётных ангаров под собственные нужды. Сейчас там у раскрытых ворот собралось всё местное население, молча встречая подъехавшую машину.

Меня отправили в приземистую башенку, где обычно располагаются диспетчеры. В кабинете, переоборудованном из диспетчерской, куда меня любезно провели, у окна за пошарпанным офисным столом, промеж двух охранников в полном облачении, включая шлемы и автоматы, вольготно разместился командир.

Вижу его второй раз; первый был, когда я решил стать основным клиентом. И с тех пор он сдал, что ли? Меньше чем за два года крепкий моложавый мужчина… даже не потолстел, нет, смотря на этого кабана, так не скажешь. Но он обрюзг и потускнел, и… кажется или тут воняет?

Так, спокойно, эмоции в бизнесе – излишество. А я сюда пришёл именно делать бизнес.

– Ты вовремя, пацан, я как раз хотел за тобой послать, – не дождавшись, пока я сяду, начал он.

Стоп. Что?! Я даже удивился. Что он говорит?! Как он это говорит?! Как хозяин слуге. Как недовольный хозяин слуге. Кажется, кто-то основательно потерял берега. Но стоит послушать, что этот свин скажет дальше. Вот же талант – одной фразой поставить себя ниже плинтуса перед единственным клиентом. Кажется, за два года у него испортилась не только внешность.

Тем не менее я спокойно ответил:

– И зачем вы хотели встретиться? Мой номер не тайна. Любой возникший вопрос можно решить буквально за несколько минут.

– Нахер твой номер! – взревел командир. – Мне нужен ты. Уважаемые люди хотят видеть тебя лично и предложить тебе работу. И, разумеется, они должны знать, кто ты такой.

– И много вам заплатили? – задал я вопрос, отслеживая, как один боец направляет на меня ствол, а второй подходит сбоку, не перекрывая линию выстрела.

– В разы больше, чем ты за всё время, – успокоился главарь. – Ну, Жэка, чего застыл? Снимай с него всё.

Вот только Жэка уже не мог. Нормальные тренировки, не чета тем, что я практиковал втайне, позволили выучить и отработать несколько новых фокусов. И пусть на дистанции я пока могу бить только насмерть, в плотном контакте уже есть некоторая свобода выбора.

– Жэка! Ты чего? – опешил свинтус, увидев, как его подчинённый отвернулся от меня и встал к нему спиной. – Сёма, разберись.

Второй подручный, не спуская глаз с напарника, подошёл ко мне и, рванув капюшон, застыл. После чего я коснулся стоящих рядом наёмников ещё раз, приказав взять командира на мушку, что они синхронно и сделали.

– Э, ребят, вы чего, а? Вы чего, черти драные, крысы помоечные, удумали? – заволновался тот.

Запоздалая реакция, внешний вид, запах… Он что, под кайфом, что ли?

– Сударь, мне кажется, или мы начали наш разговор неправильно? – вежливо спросил я, скидывая капюшон до конца и снимая маску. – Меня зовут… Секунду… – совсем забыл про модулятор, – меня зовут Леонид Викторович Кошкин.

– Слышь, пацан, мне похер, кто ты такой. Ты что сделал с моими людьми?

Ну серьёзно, как его до сих пор свои не грохнули? Никакой этики делового общения.

– О, не беспокойтесь, я решу, что с ними делать, как только разберусь с вами. Будьте любезны не двигаться, сейчас у них рука не дрогнет, – любезно сообщил я, подходя к командиру.

– Не подходи, пацан. Слышь, давай решим мирно, – начал он, заведя руку назад.

Ну, как я и думал. Слегка замедлив течение времени, я увернулся от проплывающего мимо лица ножа и, аккуратно довернув кисть противника в конечной точке, выхватил нож. В общем-то, он мне не нужен – рефлексы.