Исцеление Вечностью (СИ) - Санин Евгений Георгиевич - Страница 29

Денег на газету, по словам отца Игоря, тоже теперь пока не было и не предвиделось.

Люди в храме все настойчивее спрашивали, когда же, наконец, выйдет очередной номер их приходской газеты, которую они, оказывается, очень любили.

Галина Степановна, узнав обо всем, уже с раздражением стала говорить в глаза и за глаза:

«И зачем только мы решили делать новую газету? То хоть какая-то, да была! А эту мы, наверное, уже никогда не дождемся!»

Так прошла еще неделя.

И, наконец, появились «гастролеры».

Александр даже не поверил своим глазам, увидев их однажды утром сидящих, как ни в чем не бывало, на своих рабочих местах.

Светлана, улыбнувшись ему, первым делом заявила:

— А я узнала, как меня по-православному зовут: Фотиния!

Булат же демонстративно протянул пустую ладонь и спросил:

— Ну, и что прикажете мне верстать?

— Не знаю! — честно признался Александр. — Нечего вам пока показывать!

— Как! — изумился Булат. — У вас еще и макета нет? Чем же вы тут столько времени занимались?

— Макет — это дело пяти минут, — махнул рукой Александр. — Просто отец Игорь не благословляет макетировать газету.

— Ну так позвоните ему!

— А что? И позвоню!

Второй из трех церковных телефонов (третий стоял у сторожа) находился в вагончике.

К счастью, отец Игорь оказался там. Он вскоре пришел и положил на стол какой-то документ — с подписью благочинного внизу и стоящим наверху под углом благословением архиерея.

— Что это? — не понял Александр и услышал:

— Тематический план первого номера и перспективный до конца года.

Собственно, в этом не было ничего странного. Какая газета может выходить без заранее утвержденного плана?

«Так… так… все правильно, все нужно, — взяв листок, пробежал по нему глазами Александр, ища самого главного для себя и никак не находя его. — Проповеди… жизнь епархии… разъяснительные статьи, словарь наиболее часто употребляющихся церковнославянских слов, еще много чего важного и душеполезного. Всё, кроме одного — моего романа…»

О нем в плане не было ни слова.

Он оторвал глаза от листа и вопросительно посмотрел на отца Игоря.

— А… где же моя книга?..

— Ничего не могу поделать! — виновато развел руками тот. — Твоя книга очень нужна и полезна. И я с удовольствием поставил бы ее не то что в сокращенно-газетном, но и в полном виде. Но план был утвержден архиепископом еще до твоего приезда к нам. А ты ведь знаешь закон — дважды с одним и тем же вопросом к архиерею не обращаются!

Что-что, а это Александр понимал прекрасно.

Что-то словно оборвалось у него в груди…

— Не переживай и не торопи события сам! — принялся уговаривать его то ли заметивший, то ли почувствовавший это благочинный. — Смиряйся! Ты же ведь из монастыря и прекрасно знаешь, что если Богу что угодно, то Он всё перетрёт и устроит в лучшем виде! И с максимальной пользой для нас!

Александр понимающе кивнул.

— Рукопись-то хоть вернете? — с горечью усмехнулся он. — А то мой экземпляр кот испортил!

— Конечно же, принесу! — не зная, как теперь и смотреть на него, пообещал благочинный. — Если хочешь, немедленно пошлю за ней своего водителя!

— Да ладно! — отмахнулся Александр. — Куда мне теперь с ней спешить? Подожду и до завтра…

— Ну вот и поговорили, — с облегчением — видно было, как тяготил его все это время вопрос с книгой — выдохнул отец Игорь и попросил: — А сейчас, с вашего позволения, я очень хотел бы поучаствовать в макетировании первого номера нашей новой газеты!

— Да-да, конечно! — вяло согласился Александр.

И принялся за когда-то горячо любимую, потом привычную и, наконец, как уже думал, навсегда оставленную из-за писательского труда работу.

Как во сне он что-то делал. Придумывал. Изобретал. Писал. Рисовал. Набросал вчерне все 16 страниц макета, который, изумляясь его умению и опыту, на все лады хвалил отец Игорь. И уже под вечер пришел домой.

Здесь он наотрез отказался от ужина. Не удержавшись, рассказал не на шутку встревожившейся этим обстоятельством Вере обо всем, что произошло. А затем сам, в свою очередь, попросил ограничиться одним Серафимовским правилом, быстро прочитал его и ушел к себе, крепко-накрепко забаррикадировав креслом дверь.

То, что было дальше, можно назвать лишь кошмарным сном, от которого порою всю жизнь приходишь в себя.

…Александр бежал от кого-то, такого леденяще ужасного и смертельно опасного, что на него было страшно даже оглянуться…

Сердце бешено колотилось, так и рвалось из груди…

Он уже не помнил, сколько времени продолжалась эта погоня, как вдруг споткнулся о камень на краю зияющей черной пропасти и… с разгону полетел в нее.

Далеко внизу, на дне этой пропасти, стремительно приближаясь, виднелись острые глыбы, от предчувствия неминуемой встречи с которыми сильно заболело сердце.

Он так и проснулся — от этой боли в груди.

Попытался встать, но, застонав, бессильно откинулся на подушку…

«Что это?» — не понял он.

А боль усиливалась, разливаясь по всему телу и делая его неподъемно-свинцовым, и, наконец, стала такой, что трудно было даже вздохнуть.

К счастью, за стенкой послышался кашель Веры.

«Не спит! — понял Александр — Стыдно, конечно, крепкому, молодому мужчине звать безнадежно больного человека. Но если я так и помру — разве потом ей будет легче?»

И он решился-таки побеспокоить ее. Однако, вместо того, чтобы крикнуть, зовя на помощь, лишь слабо прохрипел:

— Вера…

Кашель в комнате Веры затих, а затем, приближаясь, послышалось шарканье комнатных тапочек. Наконец, Вера, судя по звукам, дошла до его двери.

— Александр? Ты меня звал? — полувопросительно-полуутвердительно чуть слышно окликнула она.

— Да-да… — прошептал Александр. — У меня что-то с сердцем! Вызывай скорую…

Вера сделала попытку войти к нему в комнату, но кресло не позволило ей сделать это.

— Я не могу открыть дверь! — пожаловалась она.

— Это я закрыл ее…

— Зачем?

— От кота…

— Как же я теперь открою ее?

— Да тебе и не надо этого делать. Врачи сами отодвинут кресло. Ты только, пожалуйста, поскорей вызывай их…

— Хорошо! Сейчас-сейчас…

Не в силах по-прежнему двигаться, Александр слышал, как Вера, захлебываясь в кашле, взволнованно называет его имя и свой адрес. Как потом, спустя несколько минут — надо же, слабо удивился он, как иногда умеет оправдывать свое название скорая помощь, дверь в квартиру открылась. И, судя по мужскому голосу, появился врач.

Он без труда отодвинул кресло и вошел в комнату.

Александр сразу узнал в нем того самого врача, которого уже видел около подъезда.

— Я же просила, чтобы прислали кардиолога! Причем, обязательно с аппаратом для снятия ЭКГ! — кутаясь в халат, слабо возмущалась следовавшая за ним Вера.

— А я тут при чем? — огрызался тот. — В регистратуре увидели ваш адрес, он нам давно знаком. Вот и решили что это опять к вам!

— Но вы же ему все равно поможете?.. — перешла на умоляющий тон Вера.

— А я что — не врач, что ли?

Доктор подсел к Александру, послушал пульс, затем стал прикладывать к груди холодящий черный диск стетоскопа. Наконец, померил давление и спросил:

— И давно это у вас, молодой человек?

— Да минут двадцать, не больше…

— Нет, я имел в виду, как часто это у вас бывает?

— Первый раз…

— А ну-ка, пошевелитесь!

Александр с трудом выполнил указание врача.

— Так больнее? — спросил тот.

— Нет… — прислушавшись к себе, уверенно ответило Александр.

— Отлично! — похвалил врач. — А вы сегодня днем случайно не нервничали?

— Нервничал! — ответила за Александра Вера.

— Да, — прошептал тот. — И, наверное, как никогда в жизни.

Врач отнял от груди Александра диск стетоскопа, повесил его себе на шею и уверенно заявил:

— Все ясно! Я и без ЭКГ могу сказать, что никакого инфаркта тут нет.