Черная Луна (СИ) - Изотов Александр - Страница 21

Ощущение, когда вещественный огонь проносится по венам и жилам, было непередаваемым. Я так подозревал, не будь это моим собственным огнём, сгорел бы на хрен, как жжёный пёс.

— Вау, — только и вырвалось у меня.

Захотелось сесть и повторять, повторять это, пока не войдёт в подкорку. Вашу же псину, это магия какого ранга была?!

Правда, ощущение пустоты тоже было. Я здорово разрядил себя, и, кажется, потребуется время, чтобы повторить такое.

— Сын, — только и выдавил Царь, чьё удивлённое лицо белело рядом в клубах поднявшегося в зале дыма.

У него исчезли круги под глазами, будто Чёрную Хворь снесло одним моим заклинанием.

— Сын, — Царь открывал и закрывал рот, — Ты же его… ты же Разгудина…

Скривившись, я переглянулся с ним, но понял, что в глазах Рюревского больше радости, чем ярости.

— Я пытался пробудиться, — пожал плечами.

Захлопали двери, загремели голоса гвардейцев, ощетинившихся магострелами. Правда, они не знали, в кого стрелять, поэтому, закрыв нас своими спинами, целились исключительно в облако дыма и пыли, которое сгустилось перед первым рядом кресел.

Чуть в стороне толпились остальные члены Малого Совета. Сверху между рядами с гомоном спотыкались о стулья члены Большого Совета. Со всех дверей так и струились гвардейцы.

Дым развеялся… Кресла, где сидел Разгудин, уже не было. Высокий щит, отделяющий советников Малого Круга от тех, кто сверху, оказался пробит, и обломки кресла торчали из дымящей дыры.

Генерал Ураганной Когорты, одетый в белый с красными швами мундир, хлопнул ладонями, сдувая смог.

От «уголька» осталась расколотая куча углей, будто треснуло на кусочки истлевшее дочерна бревно. А под этой кучей лежал Разгудин… Вернее, то, что от него осталось.

«Уголёк» наверняка хотел сомкнуть пасть на его шее, но массивные челюсти ухватили и перемололи всё, что было выше плеч. Крови не было — адский жар сразу запечатал все раны. Проломленная раскалёнными когтями грудь бывшего оракула Вепревых уже не вздымалась.

Минус один заговорщик… Хотя я бы задал ему кучу вопросов.

— Техника Пса до сих пор впечатляет, — с непонятной интонацией сказал Вепрев, похлопывая по меховому плащу. Несколько шерстинок на нём тлело, и даже фиолетовый камзол в некоторых местах оказался прожжён, но в целом маг воздуха был невредим.

Великовозрастная Избранница и брат Царя были потрёпаны и взволнованы, на их одежде тоже дымились отдельные точки. На руках у них светились и постепенно погасали несколько обручей-артефактов.

— Ну что ж, — Славин прошёл через толпу советников, махнул гвардейцам выйти из зала, а потом склонился над трупом, — Да, зверина крупная, даже защитные артефакты не помогли.

— Убийца! — крикнул кто-то сверху, и сразу все советники, и даже Царь, подняли головы.

Плетнёв-старший стоял, воздев руку с тростью, в полной тишине. Он покрутил головой, поняв, что его никто не поддержал и, съёжившись, повторил шёпотом:

— Сергей Разгудин мёртв. Его убили…

Никто ничего не ответил. Да тут ещё раздался стук молотка — Царь ударил по медной таблетке и устало отчеканил:

— Народу скажете — объявился наследник Рюревских, маг Второго Дня, Василий Олегович. Дата празднеств скоро будет объявлена.

В зале повисла тишина. Я и сам не поверил… Вот так пальнул, ничего не скажешь. Такой опытный маг огня, как государь, не мог ошибиться в оценке моих способностей.

Маг Второго Дня, значит… Это ещё при закупоренной третьей чакре.

— Следующий Большой Совет объявляю завтра, — Царь потёр лоб, оглядывая останки Разгудина, — Малый Круг попрошу остаться…

Малый Совет был назначен на вечер, и я очень надеялся, что успею до этого подсуетиться и найти того раненого гвардейца, пока до него не добрался Мозырев. Убийством Разгудина я наверняка обрезал какую-нибудь шпионскую сеть великолунцев, а значит, пока неразбериха, надо скорее действовать.

Ага, щаззз… Едва я вышел из зала в окружении гвардейцев, провожаемый взглядами советников, как меня стиснула крепкая рука Царя.

— Сын, — он потянул в сторону и потащил по коридору.

Охрана едва поспевала за нами. Перед одной из дверей государь махнул им остаться, а меня затолкал внутрь и зашёл следом.

Я не ощущал опасности, поэтому с интересом оглянулся на небольшую комнату, обставленную по царским меркам очень даже скромно. Диван с креслами, столик между ними, и занавешенное окно. В комнате веяло очень густым флёром псионики — кажется, тут всё было накачано артефактами защиты.

Мне указали сесть на кресло, а сам государь сел на диван напротив.

— Ты чего натворил, сын? — он плеснул себе вина из графина и жадно выпил.

Круги от Чёрной Хвори уже вернулись, и вид у Царя был неважный.

— Я же сказал, что не могу контролировать.

Царь только отмахнулся, и плеснул себе ещё вина. Одной ногой он постукивал, явно нервничая. Тоже мне, интриган великий.

Вообще, в том, что произошло, виноват был только он. Провёл бы сначала Малый Совет, там бы весь регламент утвердил, и Разгудин бы не рыпался так открыто против власти

Но сказал я другое:

— Отец, — я упёрся локтями в колени, чуть подался вперёд, — Там все заговорщики, в этом зале, и многие из них пытались меня убить. Вы наверняка многого не знаете, ваше лунное величество.

Царь смерил меня взглядом, допил вино и откинулся на спинку стула.

— Думаю, тебе было бы полезно узнать некоторые тонкости в управлении государством, — он потёр подбородок, устало протёр глаза, — Особенно в сегодняшние дни.

— А если меня это управление… — я прищурился, — …не интересует.

— Ох, освети тебя луна. С одной стороны, это даже неплохо. Лучшие правители в истории те, кто не хотел трона.

Глава 10. Честный

Ну, раз у нас намечался серьёзный разговор, то я решил попробовать сразу выбить себе пару козырей. На самом деле у меня было не так много вариантов в поведении.

Наотрез отказаться от наследования престола?

Так ведь я не знаю, сколько ещё буду куковать в этом теле. Может, когда не получится выполнить договор Рюревских и Незримой, меня попросят из этого мира, а Василий останется у разбитого корыта.

Или, наоборот, я тут останусь на всю жизнь, и вообще-то неплохо всю эту жизнь находиться на вершине местной иерархии. Да, мне многое не нравится в этом мире, но легче менять всё, находясь сверху, а не снизу.

Отказываться было глупо. И опасно.

Даже если Царь окажется мягкосердечной душкой, его пробьёт на слезу, и он отпустит неготовое к ответственности дитятко обратно в песочницу, остальные всегда будут помнить — у Царя есть наследник, сильный маг огня. И останусь я всю жизнь бегать от убийц, которых будут подсылать вечные заговорщики.

— На самом деле, сын, у тебя нет выбора, — Царь даже не старался говорить мягко, но и злости в его голосе не чуялось. Просто констатация факта.

Слова государя лишь подтвердили мои мысли. Да, выбора нет, инкогнито наследника нарушено. Но только зря этот властитель думает, что перед ним тот, кого можно спокойно припереть к стенке.

Я повторил более настойчиво, со сталью в голосе:

— Ваше лунное величие, чтобы вы понимали — послушной собачкой я не буду. Жизнь меня научила, что нельзя доверять никому.

— И это правильно, сын. Лучше называй меня отец… — тут он глянул на моё лицо и нехотя добавил, — …или Игорь Олегович.

— И даже вам нельзя доверять, Игорь Олегович.

Я сделал акцент на последнем слове, надеясь, что он поймёт. Вот эти вот его «сын», «наследник» — не самое лучшее обращение, когда мы впервые за всю жизнь встретились. Может, Василий и выглядит, как наивный мальчик из провинции, будто сразу растает от отеческой ласки, но у меня наоборот загривок поднимался от попыток Царя сблизиться.

Государь расплылся в улыбке. Судя по всему, пока ему нравилось, что он во мне видел.

— Ну что ж, справедливо, Василий. Хотя твои глаза сквозят таким недоверием, что я сам себя заподозрил в страшных грехах. Неужели ты слышал обо мне что-то ужасное?