От Андалусии до Нью-Йорка - Левит Илья Исаевич - Страница 23

Однако, с самого начала шел упорный слух, что все это (про Геную) — враки. Что братья Колумб — мараны, сбежавшие в Португалию, чтобы замести следы и изучить там навигацию. А затем уже вернувшиеся в Испанию с фальшивой родословной. У этой версии и сегодня много сторонников. В эту дискуссию я лезть не буду.

Итак, по Пиренеям болтался господин неясного происхождения, зато одержимый одной идеей — до Индии можно доехать с запада, объехав Землю вокруг. Он упорно старался доказать власть имущим, что Земля мала и что это будет не трудно. Его выслушивали. Звучало заманчиво. Обращались к экспертам. И «математическая хунта» в Лиссабоне (см. главу 24), и «кастильские Афины» (Саламанка) дали отрицательное заключение. Тут, опять же, существует много легенд. Якобы, ученые мужи не знали, что Земля круглая, — это чепуха. Ученые мужи отлично знали, что она круглая. Более того, в отличие от Колумба, представляли ее реальную величину, вычисленную еще древним греком Эратосфеном, более или менее правильно. И выходило, что план Колумба — фантастичен. В теории это было возможно, но еще очень долго практически невыполнимо — путь по морю-океану был слишком длинным и из-за этого непреодолимым. Хотя бы потому, что нельзя было взять с собой достаточно пресной воды. А та, что есть, испортится в непереносимо долгом плавании и т. д. Об Америке ученые мужи не знали. Колумб — тоже (тут есть много легенд, утверждающих, что он знал, но все это — совершенно неправдоподобно). Словом, ученые мужи были правы, а не Колумб. Поучительно! Наука — дело великое. Но есть и другие силы, действующие в истории. В нашем случае, это женская интуиция и евреи. Итак, Колумб долго обивал пороги. В Португалии ему, в конце концов, отказали — португальцы как раз тогда обогнули южную оконечность Африки. Стало ясно, что путь в Индию на восток уже в их руках.

Пришлось Клумбу обратиться к «менее морским» в ту пору державам — к Испании и Англии. В Англии (туда ездил брат Христофора Колумба) — отказали. В Испании — тянули с ответом. Вроде бы ясно сказали в Саламанке, что нереально все это, а вот, чувствовала королева, что есть в этом что-то. Ее мнение тут было решающим — к Атлантическому океану примыкала Кастилия. Арагон (с Каталонией) был средиземноморским. Колумбу не говорили «нет». Временами даже давали мелкие денежные подачки, чтобы хоть как-то мог жить. Впрочем, из-за войны с Гранадой больше дать было трудно. Но и «да» долго не говорили, ссылаясь на войну, откладывали. Итак, Колумб ожидал падения Гранады в Санта-Фе.

Осажденный город изнемогал. А помощи из мусульманского мира не подходило. Появилась вдруг в Санта-Фе делегация от христианского духовенства Иерусалима. Иерусалим был тогда во владениях египетского султана (мамлюки). И грозил египетский султан разрушить все христианские святыни, если Гранаду не оставят в покое. Фердинанд и Изабелла (и до них другие испанские короли) веками считали свое дело Божьим и никогда не позволяли отвлечь себя от Реконкисты (отвоевание Испании у мусульман). И тут посольство из Иерусалима осталось ни с чем. Но, по преданию, королева все-таки спросила короля, можно ли будет после взятия Гранады организовать заморский крестовый поход для освобождения Иерусалима. Он твердо ответил: «Нет, наши финансы истощены до предела».

Колумб пытался «поймать ветер». Он всюду заявлял, что если примут его план, то скоро он привезет столько золота и прочих сокровищ Востока, что его хватит на освобождение Иерусалима. Но дело все еще не сдвигалось с места. Наоборот, сразу после падения Гранады Колумб получил новую аудиенцию и на ней — отказ. Все, казалось, кончилось в Испании. Он сел на мула и поехал во Францию. Проехал километров пять-шесть, и тут его нагнал гонец королевы — вмешалась судьба в лице еврея Луиса де Сантанхеля. Мараны Габриэль Санчес и Луис де Сантанхель, особенно последний, повернувший судьбу Колумба, не кажутся мне лучшими представителями еврейского народа. А Колумб вот считал, что всем им обязан. Это были люди из окружения Фердинанда, представители недавно еще богатейших маранских семейств Арагона. Теперь семьи были разгромлены и уничтожены. Луис и Габриэль спаслись благодаря покровительству короля, которому служили «по финансам». И они продолжали служить и выслуживаться. За несколько месяцев до того дня, когда он вошел в историю, Луис де Сантанхель пережил унизительную процедуру примирения с церковью. Эти люди не блистали и образованием — в градусах, картах и т. д. не разбирались. По-моему, они были и не шибко умны за пределами денежных вопросов. Они еще верили, что скоро станет лучше им жить в Испании. Таких, впрочем, было много (см. главу 25). Но именно Луиса де Сантанхеля избрала судьба в январский день 1492 года для большого дела — королева решила в последний раз обсудить план Колумба — чувствовала, что теряет что-то важное. И под рукой оказался Сантанхель. Свидетелей той беседы не было, но результат нам уже известен — королева приняла проект Колумба. После писали, в том числе и сын Колумба, что Сантанхель прямо сказал Изабелле, что рискнуть стоит — при неудаче потеряем немного, а при успехе — выигрыш будет огромен. А что до градусов и т. д., то в этом он ничего не понимает, но вот в соседней Португалии, во времена, когда Генрих-Мореплаватель начал посылать экспедиции вдоль берегов Африки, тоже ученые с умным видом говорили, что плавать в тех водах нельзя, что там вода кипит, что белые в негров обращаются и т. д. (это в 1492 году была еще недавняя история). А вот ведь, плавают, кстати, с пользой для казны. А вот еще говорили (сам Птолемей!), что Африка идет до Южного полюса, но португальцы-то обогнули ее с юга! Ошибаются иногда ученые.

Глава двадцать восьмая

Знаменитый год

История очень неравномерно распределяет события во времени. Бывают годы тихие, о которых историкам и писать-то нечего (обычно для жизни людей — эти годы наилучшие). А бывает, что на один год приходится несколько крупных событий. Но если взять всю историю человечества, немного найдется лет, которые по насыщенности событиями могли бы потягаться с 1492 годом. Он, этот год, начался с падения Гранады. В этой последней «официальной» войне христианства с исламом на Пиренеях (после будет еще одна, в 1568 году, но это будет уже восстание мавров) мусульманам не хватало не только сил. Не хватало и вождя, хотя бы такого, каким у христиан был король Фердинанд V (см. главу 26). Последний мусульманский повелитель Гранады, Баобдил эль Шико, не был героем. Убедившись, что дело плохо, что помощь из мусульманского мира не приходит, он не стал храбро погибать, а сдал город испанцам. Условия капитуляции были самые лучшие, но Фердинанд быстро нарушил свои благородные обещания, что было для него делом обычным. Его за вероломство хвалил Макиавелли и ругают современные писатели. Следует, однако, признать, что в данном конкретном случае он не без оснований считал мавров ненадежными подданными и боялся их. Но еще до всяких репрессий наиболее непримиримые гранадские мусульмане уехали в Африку.