Рей и Рита. Прости меня, моя любовь (СИ) - Никандрова Татьяна Юрьевна - Страница 8

И все, происходящее между нами, так прекрасно, так сладостно и… Так обманчиво.

Но я понимаю это не сразу, а когда у него начинает надрываться мобильный телефон. Ну кто может так названивать среди ночи? Конечно, женщина. Тут без сомнений.

Но оказывается, что это не просто женщина, которая считает Дениса своим, как когда-то считала я. Это беременная от него женщина.

Господи… Денис станет отцом! У него будет ребенок! Он будет его купать, качать, смешить, целовать, любить… Будет покупать ему крошечные вещички, наряжать в забавные костюмчики и целовать в пухлые розовые щечки. Его малыш будет делать первые шаги, говорить первые слова, называть его папой. Ребенок – это целая Вселенная, другой мир, безграничное счастье и… Это не мой ребенок. Это ребенок другой женщины. Той самой, которая сейчас звонила Денису и так нуждалась в нем.

Смогу ли я когда-нибудь встать между людьми, которые ждут общего малыша? Нет. Никогда. И ни за что. Я сама выросла без родителей. Знаю, что это такое. И быть женщиной, ломающие семьи, не хочу. Не желаю быть той дрянью, которая спит с чужим мужчиной, зная, что где-то там его ждет другая.

В тот момент, когда я услышала голос этой Даши в трубке, когда уловила суть ее слов, меня как гранитной плитой придавило. Так больно сделалось, так горестно. Закричать захотелось, зареветь, чтобы вытолкнуть из себя эту адскую муку, чтоб избавиться от ощущения собственной ничтожности, которое с ног до головы окатило.

Эх, дура я, дура. Время идет, а я не умнею. Ведь не даром говорят, что предавший однажды предаст не единожды.

А я-то надеялась, что Денис изменился. Что осознал многое, многое понял. А на деле выходит, что люди не меняются. В мелочах, может, только или внешне. Но нутро не изменить.

Жизнь в очередной раз наказывает меня за мою наивность и излишнюю доверчивость. Нет, не просто наказывает… Она топчется на мне грязными сапогами. Будто мало мне шрамов на сердце, будто не получила свое. "Не получила? Так на!" – смеется она, складывая меня пополам ударом под дых. "Хотела быть с Денисом? Вот тебе Денис! Обезоруживающе красивый и… Не твой!"

Он что-то говорит мне, но я не слышу. Медленно, опираясь на стену, поднимаюсь с пола. Голова кружится, меня ведет, будто я пьяна. Денис встает вместе со мной, пытается поддержать под руку, но, помотав головой, я отказываюсь от его помощи. На негнущихся ногах захожу в ванную, закрываю дверь на защелку, включаю воду и поднимаю взгляд к зеркалу.

Дать второй шанс – это как дать вторую пулю тому, кто не убил тебя с первого выстрела. И я только что собственноручно вложила эту пулю в дуло пистолета, направленного мне в сердце.

Ну вот опять. Опять на меня смотрит истерзанная, униженная и разбитая Рита. Та самая Рита, которую я так отчаянно убивала в себе все эти годы. Латентная жертва. Бесхребетная дура, помешавшаяся на человеке, который уже не раз и не два смешал ее с грязью.

Денис

Рита сидит в ванной уже четверть часа, а я расхаживаю по ее квартире, в панике пытаясь найти выход из сложившейся крайне щекотливой ситуации. Шок от Дашкиных новостей пока уходит на второй план, и я не позволяю мыслям об этом пробраться в сознание. Мне нужно как-то успокоить Риту, убедить ее, что Дашкина беременность ничего не меняет и я по-прежнему хочу быть только с ней.

Когда Веснушка наконец выходит в коридор, то выглядит куда лучше. Глаза не кажутся заплаканными, плечи расправлены, а лицо спокойно. Она даже выдавливает из себя некое подобие улыбки, а затем удивляет меня вопросом, которого в текущих условиях я никак не ожидал:

– Чай будешь?

– Эм… Да, давай, – в замешательстве отвечаю я, следуя за ней на кухню.

Рита ставит на плиту чайник, достает из серванта коробку конфет и садится напротив меня.

– Поздравляю, – глядя мне прямо в глаза, тихо говорит она.

– С чем? – не понимаю я.

– Как с чем? – Рита насмешливо вскидывает брови. – Ты ведь скоро станешь папой.

И только когда она произносит это вслух, до меня наконец доходит. Папой. Я стану папой. Это же сумасшествие какое-то! Что-то из области фантастики! Я и отец – да эти понятия просто несовместимы!

Пока я пребываю в активной фазе стадии отрицания, Рита подпирает ладонью подбородок и продолжает:

– Расскажи мне о ней. Ну, об этой девушке.

Линия разговора, которую она пытается выстроить, выходит за рамки нормальности, по крайней мере, в моем понимании. Но то, что Рита не выгоняет меня из дома и не шлет мне проклятья, кажется отличным знаком, поэтому я готов сыграть по ее правилам, пусть они и граничат с безумием.

– Да нечего рассказывать, – выдыхаю я, пожимая плечами. – Познакомились в клубе, встречаемся месяца три, ничего особенного.

– Понятно, – отзывается Рита, и ее лицо делается крайне задумчивым.

– Но я ее не люблю. Мне только ты нужна.

– А как же ребенок?

– Я… Я не знаю, мы что-нибудь придумаем. Наверное. Может, она вообще не захочет рожать…

– Бросишь беременную девушку ради меня? – с вызовом спрашивает Рита.

– Да, – без колебаний отвечаю я. – То, что между нами, для меня дороже.

Веснушка усмехается, но как-то невесело. Встает из-за стола и неспешно разливает чай по чашкам.

– Такие жертвы вовсе ни к чему.

– В смысле? – напрягаюсь я.

– Между нами только черная пропасть из обид и боли. И больше ничего нет, – она ставит передо мной горячий напиток. – Ни-че-го.

– А секс в коридоре для тебя тоже ничего не значит? – оскорбленно интересуюсь я.

– О! – Рита вновь улыбается. – А с каких это пор секс стал иметь для тебя значение? При мне такого не было.

– Ты вот шутишь, а для меня это вопрос жизни и смерти.

– Неправда, – качает головой она, опять садясь напротив. – Ты и раньше говорил, что умрешь без меня. А вот сейчас сидишь, целый и невредимый. Хоть мы и не были вместе все это время.

Ее слова полны злого сарказма, но это лучше, чем слезы.

– Я люблю тебя, Рит. И поэтому хочу быть с тобой. А про беременность, – я перевожу дух. – Черт, если честно, для меня это как гром среди ясного небо. Я не думал, не ожидал и уж точно этого не хотел.

– Ты ведь вырос без отца? – Рита слегка наклоняет голову набок.

– Да, и что?

– Я тоже выросла без родителей. Так себе участь, согласись?

– Да мне пофиг.

– А мне не пофиг. Ты вот сидишь здесь со мной, чай пьешь, разговариваешь… А где-то там девушка, у которой будет ребенок, пытается до тебя дозвониться, но тщетно, ведь ты занят – признаешься в любви другой, – ее голос звучит ровно, но взгляд словно выкован из стали. – А знаешь, что самое печальное? Что на ее месте могла бы быть я. Я могла бы сидеть с положительным тестом в руках, пока ты трахаешься на стороне.

Каждое ее слово, будто хлесткая затрещина, обжигает лицо и отравляет душу.

– Такого никогда не будет. Ты – единственная, от кого я действительно хотел бы детей, – сжав челюсти, цежу я.

– Ты уже называл меня единственной. И что случилось потом?

– Господи! – взрываюсь я. – Ты теперь мне всю жизнь это будешь притыкать?! Ты и сама не образец благонравия, Рит! Думаешь, я не знаю, что у тебя есть парень? Макар или как его? Но тебе это не помешало переспать со мной!

Рита удивленно расширяет глаза и потрясенно качает головой:

– Мы с ним расстались несколько недель назад. И раз ты подумал, что я способна на такое, то ты совсем меня не знаешь.

Ее слова вводят меня в ступор, а она роняет лицо в ладони, и ее плечи сотрясаются от беззвучных рыданий.

– Рит, не плачь, – я протягиваю руку и мягко касаюсь ее локтя. – Прости меня. Я дурак.

Рита вскидывает голову, и тут до меня доходит, что она вовсе не плачет. Она смеется. Закатывается беспричинным, граничащим с истерикой хохотом.

– Знаешь, я думала, что самое сложное – это отпустить человека, – сквозь смех говорит она. – Но нет, самое сложное – не позвать его обратно. И я учту это. Обязательно учту.

– О чем ты, Рит? – непонимающе морщусь я.