Рей и Рита. Прости меня, моя любовь (СИ) - Никандрова Татьяна Юрьевна - Страница 19

Помню, как-то одна девица на полном серьезе доказывала мне, что эскалаторы движутся только за счёт бабушек, которые сидят под ними в кабинке и крутят педали! Педали, представляете?! И эта особа, на минуточку, имела два высших образования!

А на прошлой неделе моя любовница сообщила, что Муссолини – это сорт макарон. Когда я ответил, что Бенито Муссолини – это итальянский фашистский лидер, девушка рассмеялась, заявив, что она прекрасно знает, что фашисты были немцами, а не итальянцами, поэтому нечего над ней шутить.

У меня от такого аж член упал. Честно.

В эти самые моменты я начинаю отчаянно жалеть. Жалеть не только о Рите, которая была самой умной и образованной из всех моих женщин, но даже о Дашке, которая хоть звезд с неба и не хватала, но в целом была вполне смекалистой девчонкой.

А я дурак разрушил наши отношения… Хотя уже в тот момент прекрасно знал, что с Ритой мне ничего не светит. Да, Смирнова как была, так и осталась моей первой и единственной любовью, но с Дашкой, если задуматься, мне жилось тоже довольно неплохо.

Эх, надо было на ней тогда жениться… Какая разница? Все равно живу без любви. А так бы хоть у меня семья была… Настоящая. Полноценная. Это я бы мог быть на месте Дашкиного нового хахаля. Я бы наслаждался ужином, я бы воспитывал Миланку, я бы имел рядом пускай не любимую, но по крайней мере любящую женщину.

Бросаю окурок в ближайшую урну, но промахиваюсь. Сигарета, отскочив от металлического корпуса, летит на асфальт, рассыпая вокруг себя ошметки пепла.

Моя жизнь тоже похожа на эту сигарету: разрушена почти до основания. Сыпется, идет прахом, проходит зазря.

Все-таки права была Рита, купить можно многое, но не все. Да, сейчас у меня есть деньги, но понятия "любовь" и "дружба" уже давно взяты в кавычки. Теперь я отчетливо понимаю, что секс – это еще далеко не любовь, а совместные попойки в клубах – совсем не дружба.

Плюю на то, что на дворе еще день и, сев на байк, направляюсь в ближайший бар. Отчего-то сегодня желание забыться особенно сильно. Несколько выпитых бокалов джина притупляют чувства, размазывая их по стенке опьянения, и я уже не ощущаю себя конченным неудачником.

Сажусь на мотоцикл, натягиваю шлем и пулей срываюсь с места. Мотор ревет раненным зверем, в ушах гудит, а в крови кипит адреналин. Хорошо. Прям чувствую, как проблемы и неудовлетворенность остаются позади. Я еду слишком быстро, и им меня не нагнать.

Выезжаю на объездную трасу и выкручиваю газ до предела. Несусь, словно птица рассекающая небосвод, словно пуля, прорезающая воздух. Сомнений нет, страха тоже. Только скорость, свобода и радостное возбуждение.

Я топлю далеко за сотню, когда что-то мелькает сбоку от меня. Инстинктивно смещаюсь влево, уходя от столкновения, а затем пытаюсь вывернуть руль в прежнем направлении, но байк не слушается, очевидно, попал в колею. Стараюсь вернуть себе управление, но руль, как обезумевший рвется из рук…

А в следующий миг я лечу по воздуху, отделенный от мотоцикла барьерным ограждением. Приземляюсь точно на задницу и качусь кубарем, чувствуя, как моя кожа и дорожное покрытие меняются местами.

Лежу на спине, слышу испуганные крики людей, вибрации пролетающих по встречке машин и ощущаю, как теплая кровь пульсирует у меня в груди. Я не специалист, но точно знаю, что острая боль, пожирающая мое тело, вызвана отнюдь не повреждением мягких тканей. Со мной что-то не в порядке. Всерьез не в порядке.

Кажется, проходит вечность, прежде чем меня наконец подбирает машина скорой помощи и везет в больницу. Медики безуспешно пытаются нащупать мои вены, чтобы поставить капельницу, но в них сейчас слишком мало крови. Я чувствую, что большая ее часть отхлынула от конечностей к внутренним органам. Врачи продолжают колоть меня иглами, а я, пребывая в состоянии шока, сотой долей сознания отмечаю пугающий факт: что-то горячее струится вдоль позвоночника.

Глава 20

Рита

Боязливо кошусь на часы, и, к сожалению, мои худшие опасения подтверждаются: время десятый час, а я по-прежнему торчу в офисе. Нет, лично я совсем не возражаю, работа для меня – то же хобби. Я получаю от нее просто колоссальное удовольствие, но вот Миша опять будет недоволен.

Всю неделю мы с ним толком не виделись: прихожу поздно, ухожу рано, и даже если дома, то вечно на телефоне. У него, должно быть, создается ощущение, что он живет один, и я искренне понимаю его раздражение. Нет, не то чтобы он открыто демонстрировал мне свои эмоции, но в его фразах все чаще слышится легкий укор, да и засыпать он в последнее время стал, не дожидаясь меня.

Сделав над собой усилие, захлопываю ноутбук и встаю из-за стола. Все, пора и меру и знать. Работа – это, конечно, хорошо, но личная жизнь не менее важна. Надо сегодня постараться успеть к Мише под крылышко до тех пор, пока он не уплыл в объятия Морфея.

Прощаюсь с теми немногими коллегами, которые еще сидят в офисе, и выхожу на парковку. Достаю ключи и нажатием кнопки открываю свой новенький Фольцваген. Моя гордость – первый автомобиль, купленный на собственные деньги. Целый год активно копила на него, и вот – мечта наконец сбылась.

Миша предлагал мне добавить денег и купить машину пораньше, но я наотрез отказывалась. Хватит и того, что мы живем в его квартире, уж на транспортное средство я хотела заработать сама, без чьей-либо помощи. И хотя Миша всегда говорит "все мое – твое", я не желаю сидеть на его шее.

Покупать что-то на собственные деньги – неимоверное удовольствие. Помню, как пару месяцев назад свозила бабушку в Испанию, в хороший такой пятизвездочный отель. Она радовалась как ребенок, всему удивлялась и восторженно комментировала "забугорную жизнь". Еще бы, это ведь был ее первый выезд заграницу. Глядя на счастливую бабушку, поедающую арбузы у моря, я чувствовала себя по-настоящему довольной. Наконец-то я смогла хоть чем-то отплатить ей за ту доброту и заботу, с которыми она меня растила.

Приехав домой, осторожно открываю дверь и внимательно прислушиваюсь к звукам: телевизор в спальне негромко тарахтит, а значит, Миша еще не спит.

– Привет, мой хороший, – улыбаюсь я, садясь к нему на кровать. – Я соскучилась.

– А я-то как соскучился, родная, – улыбается он, притягивая меня к себе. – Сегодня, наверное, снег пойдет.

– Почему это? – ложусь рядом с ним.

– Даже одиннадцати нет, а ты уже дома, – усмехается он, ласково пуговка за пуговкой расстегивая мою блузку.

– Вот сдам этот проект, и буду возвращаться пораньше, как все нормальные люди, – отзываюсь, запуская пальцы в его жесткие темные волосы.

– Ты так всегда говоришь, – шепчет он. – А потом проект заканчивается, и начинается новый, еще более сложный и заковыристый.

– Что поделать, работа у меня такая, – вздыхаю я.

– Да знаю я, знаю, ты без ума от своей работы, – негромко смеется он. – А я без ума от тебя, Рит.

Избавив меня от одежды, Миша ложится сверху и впивается в губы нежным глубоким поцелуем. Он всегда целуется так, будто боится меня обидеть: бережно, чувственно, неторопливо. Секунды превращаются в минуты, сладостные и томные, пока мы с Мишей отдаемся нашей любви без остатка.

С ним всегда так хорошо и уютно, а его объятия подобны щиту – сильные, надежные, способные спасти от невзгод и разочарований. Рядом с Мишей я ощущаю себя в безопасности и могу по-настоящему расслабиться. Я уверена в нем едва ли не больше, чем в себе, наверное, потому, что он относится к категории людей, у которых слова никогда не расходятся с делом. Если Миша что-то пообещал, то обязательно сдержит слово. Чего бы ему это ни стоило.

Мы лежим в обнимку, и он ласково рисует невидимые узоры на моей обнаженной груди указательным пальцем. Едва касаясь, невыразимо нежно, так, что хочется прикрыть глаза и замурлыкать от удовольствия.

– Ты не забыла про завтра? – интимным шепотом интересуется он.

Я лениво приподнимаю веки и устремляю на него непонимающий взгляд.