Рей и Рита. Прости меня, моя любовь (СИ) - Никандрова Татьяна Юрьевна - Страница 13

– Фу, Рей, не кури при мне! – вместо приветствия бросает бывшая и демонстративно машет руками, будто я струю дыма ей в лицо выпустил.

М-да, удивительно, как всего за несколько месяцев Дашка превратилась из любительницы текилы в адепта здорового образа жизни. Беременность и впрямь меняет людей.

Пожав плечами, закидываю бычок в рядом стоящую урну и плетусь следом за Дашкой, которая, вновь обхватив свое несуществующее пузо, поднимается по лестнице.

– Как самочувствие? – выдаю дежурную фразу.

– Кажется, я начинаю чувствовать шевеление малыша, – заявляет она, оглядываясь на меня.

– Правда? – искренне пытаюсь изобразить восторг, хотя, если честно, я и не знал, что до текущего момента она этих шевелений не ощущала.

– Да, – улыбается Дашка. – Поначалу я думала, может, газы, но потом, когда движение повторилось, я точно поняла, что это ребенок.

– Круто, – отзываюсь я, заходя в холл и натягивая на ноги бахилы.

– Хочешь потрогать? – неожиданно предлагает девушка.

– Что именно? – вопросительно кошусь на нее.

– Как что? Живот, глупенький, – смеется она.

– Эм… Ну… Даже не знаю…

Раньше я, конечно, трогал Дашку в местах куда более интимных, чем живот, но теперь, в условиях нашего разрыва, это кажется мне не совсем уместным.

– Да ладно, брось, – девушку явно забавляет мое смущение.

Она пододвигается поближе, задирает свитер и, крепко обхватив мои ладони, прижимает их к себе. От тепла ее кожи, так неожиданно обдавшего пальцы, я вздрагиваю и несколько раз моргаю. Оказывается, животик у Дашки и впрямь есть: увеличился в области ниже пупка, твердый такой стал, упругий.

– Прикольно, – уголки губ против воли тянутся вверх. – Только никаких шевелений я не чувствую.

– Конечно, не чувствуешь, рано ведь еще, – усмехается Дашка. – И я сама только пару раз ощутила.

Ее ладони по-прежнему лежат поверх моих, а взгляд зеленых глаз с любопытством блуждает по лицу. Она будто пытается что-то во мне уловить, отследить эмоции или прочитать мысли… Будто хочет увидеть знак того, что между нами еще не все потеряно.

– Ну ладно, пошли, и так опаздываем, – мягко высвобождаю свои руки и двигаюсь по направлению к регистратуре. Не хочется давать Дашке ложных надежд.

Сообщив о своем прибытии, мы с садимся на небольшой диванчик у кабинета и ждем, когда нас пригласят внутрь.

– Как с работой? – интересуется Дашка. – Нашел что-нибудь?

– Да, есть у нас с Пеплом одна тема, – отзываюсь я, убирая со лба волосы.

– Тебе вовсе не обязательно было уходить из папиной фирмы, мог бы и дальше там работать. Он ведь не против.

О том, что ее отец еще как против, я решаю умолчать. Не очень хочется передавать ей наш малоприятный диалог, в котором он сначала вынуждал меня жениться на его дочери, а, получив отказ, назвал безответственным ублюдком и выставил вон.

– Да все нормально, Даш, не переживай, – отмахиваюсь я.

Когда нас наконец приглашают в полутемный кабинет УЗИ, я чувствую себя как слон в посудной лавке. Не знаю, что делать и куда приткнуться. Дашка ложится на продолговатую кушетку, а я тупо переминаюсь с ноги на ногу рядом с ней. Это первое исследование, на котором я присутствую, поэтому должно быть, и нервничаю.

– Папаша, вы не суетитесь, вон на тот стул присядьте, – заметив мои метания, усмехается полноватая врачиха в возрасте. – Ничего с вашей супругой не сделается.

Эта, казалось бы, невинная, брошенная вскользь фраза задевает Дашку. Благодушная улыбка сползает с ее лица, но поправлять женщину в белом халате, сообщая ей о том, что мы не женаты, бывшая не торопится. Поэтому я тоже решаю промолчать.

Располагаюсь на стуле и молча наблюдаю за тем, как Дашка оголяет живот, а врачиха принимается обильно смазывать его каким-то гелем.

– Так, сейчас посмотрим, – приговаривает женщина, сосредоточенно глядя в монитор перед ней. – А вот и наш карапуз!

Вскидываю глаза на большой экран, висящий напротив, и потрясенно замираю. Раньше я почему-то думал, что на УЗИ толком ничего не видно, лишь размытые образы и очертания… Но на деле все оказалось совсем иначе.

Передо мной черно-белое изображение младенца в профиль. Я совершенно точно различаю его тело, голову, конечности… Даже нос вижу! Вот это да! До чего дошла медицина!

– Рей, ты видишь, видишь?! – восторженно пищит Дашка, протягивая руку и обхватывая мои пальцы. – Это же настоящее чудо!

– И правда чудо, – хрипло соглашаюсь я, не отрывая глаз от экрана.

Младенец дрыгает ногами, подносит ручонки к лицу, а порой даже слегка подпрыгивает. Глядя на него, я с удивлением ощущаю, как в области солнечного сплетения начинает странно зудеть и потягивать, будто раскаленный шар в грудь подложили… Даже жарко вдруг сделалось.

Неужели у Дашки в животе растет мой ребенок? Моя кровь и плоть? Обалдеть можно! Я, конечно, и раньше это знал, но сейчас на каком-то другом уровне понял… Как будто душой проникся.

Врачиха сообщает, что малыш здоров и хорошо развивается, надиктовывает своей ассистентке какие-то ничего не говорящие мне цифры, а затем с загадочным видом интересуется:

– Хотите знать пол ребенка?

Дашка вопросительно косится на меня, а я растерянно гляжу на нее. Мы оба в замешательстве и совершенно не знаем, что отвечать на этот важный вопрос.

– Я… Я бы хотел, – наконец сипло отзываюсь я, сохраняя зрительный контакт с Дашкой.

– Я бы, наверное, тоже, – кивает она.

– Вам вслух сказать или на бумажке написать? – уточняет женщина.

– Просто скажите, мы не собираемся из этого какую-то церемонию делать, – совладав с волнением, отвечает Дашка.

Врачиха выдерживает драматическую паузу, в течение которой мои нервы натягиваются в тонкую-претонкую струну. Того и гляди дзынькать начнут.

– У вас будет дочка, – на выдохе произносит она, и от этих слов мои мир несколько раз потрясенно переворачивается.

Дочка. У меня будет дочка.

Вновь возвращаюсь взглядом к Дашке, и замечаю на ее ресницах слезы, которые она с улыбкой размазывает по щекам. Очевидно, эта новость шокировала ее ничуть не меньше, чем меня.

Когда мы выходим из кабинета УЗИ, то оба пребываем в каком-то странном, граничащим с эйфорией состоянии. На душе легко и одновременно волнительно, хочется смеяться и вместе с этим плакать. Но не от грусти, а от радости, потому что это чувство в данный момент перекрывает собой все остальные эмоции.

– Это было сильно, – говорю я, когда мы с Дашкой оказываемся на улице.

– Не думала, что ты так впечатлишься, – усмехается она, поправляя волосы.

– Да я и сам не думал, – широко улыбаюсь.

Какое-то время мы молча бредем по улице, а затем Дашка резко останавливается и, развернув меня к себе за локоть, впивается в мое лицо пристальным взглядом:

– Рей, а, может, попробуем сначала, а?

От неожиданности я не сразу нахожусь, что сказать, а она тем временем продолжает:

– Ты ведь так и не сошелся со своей бывшей, правда?

– Не сошелся, – подтверждаю я, опуская глаза в землю.

– Так, может, лучше оставить все, как есть? Забыть ее и постараться построить жизнь со мной? У нас ведь с тобой столько общего, и ребенок на подходе…

Даша находит мою руку и переплетает наши пальцы, глядя на меня с мольбой.

– Ты мне не чужая, – набрав побольше воздуха в легкие, отвечаю я. – И я искренне хочу, чтобы ты была счастлива. Но со мной тебе этого не светит, Даш. Я знаю себя. Знаю, какой я человек. Я никогда не смогу ее забыть и продолжу причинять тебе боль, понимаешь? Пока есть хоть крошечный шанс, что она позовет обратно, я буду принадлежать ей.

Слова даются мне с трудом, но я должен произнести их, чтобы Дашка раз и навсегда перестала надеяться. Я обязан заставить ее выкинуть меня из головы. Ради ее же блага.

– А как же те девицы, которых ты возишь к себе после клуба? Рядом с ними тебе все же удается ее забыть? – она замечает мою вопросительно изогнутую бровь и добавляет. – Не спрашивай, откуда я знаю, у меня свои источники.