Чорный полковник (СИ) - Птица Алексей - Страница 17

Город поистине впечатлял вычурными каменными зданиями, явно построенными итальянскими колонизаторами. И уцелел он пока лишь потому, что в нём и вокруг него не велись боевые действия. А то уже одна пыль бы осталась. Ну, или руины.

Явившись в штаб и представившись, я уселся в холле здания, ожидая, когда меня отведут к командиру корпуса. Обо мне доложили, и вот я уже нахожусь в приёмной. Генерал — мрачный и худой мужчина с пронзительно-чёрными глазами и короткой стрижкой — принял от меня пакет. Затем, поставив подпись в бланке реестра выдачи, внимательно изучил сначала сам пакет, а потом и вынутое из него письмо.

— Вы можете идти, я его уничтожу и напишу ответ. За ответом придёте завтра.

Кивнув, я ушёл. Пакет доставлен по назначению, и пока можно заняться собой. Ну, я и занимался, шастая по городу и посещая кафе. Вот же работа для подполковника! Однако быть курьером мне как-то не особо нравилось. С другой стороны, все необходимые процессы уже запущены, осталось только немного подождать и искать «спонсоров».

Но опять же, пока не получается ничего. Время идёт, лабораторию построят, в этом я не сомневаюсь. Но пока она начнёт выпуск лекарств, пока наладятся все цепочки. Пока да пока. На хрен всё! Как же сейчас всё долго и проблематично… То ли дело в начале двадцатого века, до чего проще всё тогда было!

А ещё и персоналии среди военных нужно нарабатывать, да в Сомали лезть, а деньги хоть и есть, но мало. Нужно людей готовить в полевом лагере и в Афганистане, и в Африке. Кстати, надо отбить телеграмму Саиду, пусть уже приезжает. Пора. Потом в Родезию и ЮАР, как раз они дозреют. А то выламываются, как муха на стекле. Но это тоже «пока»: пока их ещё не припекло. А когда уж совсем припечёт, тут-то я и нарисуюсь, наверное. Я тяжело вздохнул.

Не тратя зря времени, я заглянул на местный почтамт и отбил телеграмму в Пакистан. Раз в неделю Саид должен был наведываться в Дрош, узнавать насчёт телеграммы.

После этого я со спокойной душой пошёл на рынок прицениться. Дороже всего оказались продукты.

— Почему так дорого? — обратился я к торгующему тонкими лепёшками ынджера старику.

— Засуха! Война!

— Засуха? Вроде тут всегда жарко?!

— Да, боги Африки прокляли нас, послав войну и засуху за то, что мы прогневили их убийством императора. Дальше будет только хуже! И следующий год мы встретим голодом. Дождей почти нет, и они короткие. Засуха, — повторил старик, всучив мне лепёшку. Он быстро забрал деньги, которые мгновенно исчезли где-то в складках его халата, и тут же утратил ко мне интерес.

Действительно, количество нищих и голодных людей значительно увеличилось и уже поневоле бросалось в глаза. Что-то мне это напоминало? Ну да, голод в Африке — это обычное явление. За исключением того, что шла война, и сотни тысяч людей стали беженцами.

Рано утром следующего дня я явился к генералу за ответом. В том, что он будет не менее секретный, чем предыдущий, я не сомневался.

— Лично в руки бригадному генералу Басса! — предупредил меня начальник корпуса и вручил пакет. Я расписался в том, что мне его выдали. Пакет оказался довольно толстым и увесистым.

— Есть.

— И ещё возьмите письмо. Его надо передать генералу Мериду Негусси лично в руки.

— Я понял.

— Учтите, это письмо важнее самого пакета. Генерал звонил мне и предупредил, что вы надёжный человек.

— Так и есть. Но как мне добраться отсюда в столицу?

— К сожалению, у меня нет сейчас ни одной штабной машины, а пакет нужно отвезти очень срочно. Три санитарных грузовика повезут в Аддис-Абебу раненых. Они пойдут почти пустые, поэтому не переживайте: вам найдётся место в кабине.

— А если на нас нападут?

— Нет, сейчас безопасно, — отмахнулся от меня генерал.

— Но вдоль дороги я видел остовы сгоревшей бронетехники и грузовых машин.

— Это было полгода назад, а сейчас уже безопасно, — с лёгким, но плохо скрываемым раздражением отреагировал генерал. — Вы что, боитесь?

— Я?! Конечно! — и я сделал паузу, уставившись на генерала в упор. Тот сначала нахмурился, потом усмехнулся, и в этот момент я продолжил: — Я боюсь за пакет, а не за себя.

Генерал выдохнул.

— Гм, ваши опасения достойны уважения. Действительно: и пакет, и письмо весьма ценны. Но чуть раньше вас пройдёт другая колонна. Она всё расчистит. Не переживайте: если и нападут, то прежде всего на неё, а не на медчасть.

— Понял. А разрешите в кузове одного из грузовиков установить ЗУ-23?

— Зачем это, подполковник?! Я ещё раз вам говорю: дорога будет расчищена! К тому же машинам выделят охрану из пяти автоматчиков. Если вы боитесь, то сами упрашивайте командира этих автоматчиков, чтобы они взяли с собой ещё и пулемётчика. Я обеспечил вас всем необходимым. Вы свободны, подполковник. Можете идти.

«Ах, ты ж, сука!» — мелькнула у меня злая мысль.

— Есть! — взял под козырёк я и ушёл, матеря генерала на трёх языках.

Вот именно из-за таких чудаков все неприятности и происходят! Я бы на его месте броневик целый выделил и пару машин сопровождения. Ну, или замаскировал, если пакет секретный. Короче, молодец Я и точка!

После длительного поиска убывающих в Аддис-Абебу машин с ранеными, я едва успел вскочить в кабину одного из грузовиков. И оказался там третьим и явно лишним. Выяснять, почему санитарная колонна решила меня не дожидаться, я не стал. Да никто и не хотел со мной разговаривать, а времени спорить и ругаться банально не было. Пришлось весь свой нерастраченный запал преобразовать во внимательность.

Каска давила мне на башку, и из-под неё тёк ручьём пот. Пришлось снять. Держа в руках автомат, а на коленях сумку с пакетом, я смотрел в боковое окно. Мы шли вторыми, сразу вслед за старой и вдрызг ушатанной БРДМ-1. Как она ещё ездила? Не понятно… В кузовах грузовиков сидели и лежали раненые. В каждой машине находился сопровождающий медбрат, и на этом всё. Ну, ещё в последней машине сержант-автоматчик. Один, вместо пяти обещанных.

Первый день закончился спокойно, мы отъехали довольно далеко от города и остановились на стоянку у подножия одного из холмов на высокогорном плато.

Из БРДМ вылезли трое солдат и сержант и занялись разведением костра. Когда пламя разгорелось, один из медбратов принялся кашеварить. В караул выставили всего лишь одного солдата, да и то только после моих настоятельных просьб. Раненые стонали и выли, устраиваясь на ночёвку на жёстких полах в кузовах машин. А те, кто не потерял способности передвигаться, предпочли спать прямо на земле. Медбратья равнодушно взирали на это безобразие, выдавая обезболивающее лекарство только тем, кто находился явно в плачевном состоянии. Не выдержав подобного непрофессионализма, я направился к раненым и приступил к лечению.

С собой у меня мало что было, но навыки лекаря со стажем изрядно облегчили страдания многим. Приходилось и перебинтовывать, и промывать раны, и обследовать разные ранения. От ран шёл тяжёлый смрад гноя, крови и пота, перемежаясь специфическим запахом человеческих страданий. Занимался я ими до глубокой ночи, потом отошёл далеко в сторону и, постелив себе, улёгся на камни.

Змеи и скорпионы, чувствуя своего и более сильного, шуршали и пощёлкивали где-то в стороне, не мешая мне спать и не пытаясь укусить. А свет от костра указывал направление, где находилась стоянка. На то, что я отошёл ночевать в сторону, никто не обратил внимания. Всем было глубоко и серьёзно наплевать на это.

Наступило утро, и вот я опять на ногах. По моим подсчётам такими темпами мы доедем до Аддис-Абебы лишь к вечеру третьего дня. Ну, да посмотрим. Короткий завтрак, погрузка раненых, и через некоторое время я снова сидел в машине в обнимку со своим автоматом. В кобуре у меня на этот раз лежал «Мамба». Стечкина с глушителем я оставил в квартире. Загрузив раненых, мы вновь тронулись в путь.

Холмистая местность постепенно сменилась плоскогорьем, и дорога перестала внушать опасения. Тем более до нас по ней действительно прошла колонна. Об этом свидетельствовали свежие следы, оставленные шинами колёс грузовиков и продавленные траками тяжёлых бронированных машин. Однако мы хоть и отъехали довольно далеко от Асмэры, ещё не покинули территорию Эритреи. И всё же хороший обзор местности позволил немного расслабиться.