Поехали! (СИ) - Лазарева Элеонора - Страница 39

Тут он увидел, как перед ними засверкал открывшийся портал. Николай отжал педаль газа до упора.

— Квинт! — крикнул Герман, — Прощай! Мы рады, что ты оказался отличным мужиком. Прощай! Всем спасибо!

И в этот момент в заднее стекло автобуса врезается байк с седаком и падает в салон.

— А-а-а-а! — послышался крик женщин и автобус врывается в полыхающую щель портального перехода.

Глава 24

Герман открыл глаза. В салоне было светло и очень холодно. Изо рта вырывался пар. Он сел и помотал тяжелой головой. Сознание приходило медленно. Вдруг его охватил ужас.

— Клара! — сипло позвал и оглянулся. Около кабины увидел чьи-то ноги. Он подхватил и потянул их на себя. Это был Антон. Тот застонал и Герман приподнял его за плечи.

— Ты как? — спросил он.

— Ничего, нормально. Как все?

— Сейчас узнаем, — и, привстав, оглядел салон.

На двух сидениях лежали Клара и Ивановна. Аня и Лена между ними на полу, а около задней стенки, уткнувшись в стойку, лежал человек в спецкостюме, в шлеме и рядом небольшой байк без колес.

— Вот это да! Ничего себе подарок! На антигравитации! — мелькнула мысль, и Герман рванул к седаку.

Перевернув на спину, он понял, что тот еще жив, но сильно пострадал, так как уже натекла лужица крови от пореза лучевого огня. Нажав кнопку опущения шлемофона, узнал того самого легата, что преследовал их еще с Иерусалима.

Очнувшийся Николай и Антон подошли к Герману. Женщины понемногу приводили себя в порядок и переговаривались, оглядывая салон и заметенные снегом окрестности за окнами автобуса.

Герман с Николаем подняли и положили седока на сидение. Аня осмотрела его и сказала, что тот не жилец и скорее всего, скоро умрет.

— Ну, уж нет, — жестко сказал Герман, — Он должен еще кое-что.

— Как вы, дорогие мои женщины?

— Мы в порядке, — ответила Клара.

— Прошу вас выйти из автобуса на пять минут.

Клара посмотрела на Германа и кивнула.

— Хорошо. Ивановна, девочки, нам надо выйти. Не будем мешать нашим мужчинам. И еще оглядимся заодно.

Николай открыл им двери и тут же закрыл их.

Была зима. Поле, где стоял их автобус, находилось недалеко от леса, который простирался во все стороны и даже за горизонт. Свинцовое небо затянуто тяжелыми снежными тучами, но ветра не было, только мороз, небольшой, градусов десять, как определила Ивановна. В комбинезонах не было уж очень холодно, но достаточно свежо и они прижались друг к другу, подняв свои шлемофоны.

— Клара, кто это там к нам попал? — раздался голос Ани.

— Не знаю. Но точно не друг, — фыркнула она.

— А куда мы попали? Здесь зима, — тоскливо протянула Лена.

— Лучше зима, чем лето с убийцами, — сказала Ивановна.

— Какой год не знаю, но реальность все та же, как говорил Квинт, — ответила Клара, — Надо подождать. Думаю, что Герман даст нам ответы.

В это время открылась дверь, и Герман с Антоном вынесли тело седака, закутанного в простыню.

— Женщины, быстро в салон. И не надо смотреть, — сказал Герман, и они двинулись в сторону посадки. Через несколько минут скрылись за густым кустарником. В салоне Николай вытирал куском ветоши следы крови. Около заднего сидения стоял черный байк и лежал костюм, снятый с тела незнакомца. Николай перехватил удивленные взгляды женщин.

— Он умер сам. А в костюме мы не могли его оставить, так как, вероятно всего, еще не пришло нужное время. Мы же в прошлом этой реальности и еще не определили какой год. Надо быть осторожным.

Женщины закивали.

— Как нам закрыть заднее стекло, — сказала Ивановна, — Очень холодно.

— Пока затянем вашей простыней. Как двинемся, включу печку. Доедем до первого сервиса, там и вставим.

— А как будем платить? — спросила Аня, — Ведь у нас совсем нет никакой валюты.

— Вспомним Израиль, — улыбнулся Николай, — Будем продавать золотые изделия, что дарила вам Клара в Иерусалиме.

— Да-да, — спохватилась Ивановна, — Я их завернула в тряпицу и сложила вместе с римскими костюмами.

— Вот, пожалуйста, — засмеялся Николай, — Еще можем и древние костюмы с оружием продавать, если потребуется. Да за такую старину нам горы денег отвалят.

Вскоре вернулись Герман с Антоном и начали закрывать заднее стекло. Женщины очистили переднее сидение для обеда. Разложили коробки с саморазогревающейся едой. Ивановна приготовила свой термос.

— Ничего не меняется, — устало улыбнулся Герман, показывая на него, — И это радует. Радует, что мы живы и здоровы.

— Слава Богу, — перекрестилась Ивановна.

— Куда дальше? — спросила Клара, обняв стакан с горячим кофе.

— Надо ехать. Будем двигаться на север. Вот отдохнем и поедем. Так, Николай? — повернулся Герман.

Все вздохнули, принимая неизбежное. Николай кивнул.

— Устала? — спросил тихо Герман, прижимая Клару к себе.

— Очень, — откликнулась она, пряча лицо у него на груди, — Не то слово как.

— Я тоже. Устал, как никогда.

Она подняла на него глаза.

— Еще несколько морщин, — подумала она. Жалость заполонила ее сердце. Обняв, крепко прижалась и затихла.

Ивановна с Аней убирали остатки их обеда, складывая пустые коробки в спец мешок для утилизации. Николай возился в кабине, просматривая свою машину после ремонта, Антон с Леной рассматривали байк, что стоял на задней площадке их автобуса.

— Готовы двигаться? — крикнул Николай, заглядывая в салон.

— Готовы, — откликнулся Герман и подошел к капоту, осматривая окрестности в переднее окно.

— Давай в ту сторону, — махнул рукой, и Николай повернул ключ зажигания.

Мотор взревел и плавно двинулся вправо, куда показал Герман.

— Сколько у нас топлива? — окликнул водителя.

— Полный бак и еще наша канистра, — откликнулся Николай.

— Это радует. Значит, на триста километров нам хватит, — заключил Герман, присаживаясь на капот, затянутый мягкой тканью, которая глушила звук мотора.

— Видел, — похлопал он по покрышке мотора.

— Да, — улыбнулся Николай, — Класс. Глушит звук отлично. Да и сидения все затянуты какой-то тканью, похожей на кожзаменитель. Но лучше. Понял, когда оттирал кровь. Все впитывает и без следа. Просто чудо какое-то, — покачал головой.

— Жаль, что многое осталось нам неизвестным и непонятным, — продолжил Герман, — А могли бы узнать и понять. Хотя, когда это может пригодиться. Пусть все идет своим чередом.

— А байк? Там же антивещество, — повернулся Николай.

— Будем смотреть, куда попали. Если во время, когда еще неизвестно, то надо скрывать, если все же ближе к нашему будущему, то никого этим не удивим.

— Мои дорогие женщины, Антон, — обратился в салон, — прошу выслушать меня внимательно. Мы еще не знаем, куда попали, в какой год. Чтобы не сбивать время и не менять будущее, даже этой реальности, так как немедленно оно отразится и в нашей, прошу не сообщать о байке и снять свои костюмы, переодевшись в собственные, двадцатого века, то есть из нашего девяносто девятого. Все спрятать в мешки. Если будет опасность, уничтожим через утилизаторы. Ивановна, принимай командование.

Та кивнула и пошла доставать пакеты с их одеждой. Уже через двадцать минут они сидели в машине, переодевшись, и затолкали байк под заднее сидение.

Через два часа поездки, выехали на утрамбованную дорогу, и автобус резво покатился по ней, мерно газуя, когда Николай переключал скорости. Вскоре вдали показалось сооружение, напоминающее наш пост ГАИ. Двухэтажное здание с антеннами на крыше, похожими на антенны своего века, но в чем-то отличающиеся. Они увидели, как по лестнице спустился человек в форме и поднял полосатый жезл, останавливая машину. Николай затормозил, подъезжая к нему, и открыл окно, вглядываясь в лицо и форму. Выглядел мужчина обычно, как и в их время, только и отличие было в одежде и оружии за плечом. Единственно, на что обратил внимание, что на спине форменной куртке и на груди написано по-русски ПОЛИЦИЯ. ВАИ. И странный знак над левым карманом, очень похожий на число с черными полосками под ней, как штрихкод, что встречался им во времени Квинта.