Плоды мести (СИ) - Болотов Андрей Тимофеевич - Страница 41

Бычка определили в стойло глубоко в скальных недрах. Построено оно было явно заранее: на встречу с богом уповали. На фоне общей унылости обстановки это место выделялось великолепием. Даже подстилка оказалась из парчи с постеленной поверх нее впитывающей тканью из тонкой шерсти, а ограда была то ли из золота, то ли с позолотой. «Повелителя» заманили внутрь морковкой. Он зашел в стойло, задумчиво похрустел сочным корнеплодом и тут же задрал хвост, чтобы навалить внушительную кучу навоза.

Братья-послушники восторженно втянули носами «божественный» аромат и бросились заменять подстилку на новую, а священное удобрение бережно собрали и унесли. Затем другие послушники положили в золотую кормушку свежей зелени, налили в поилку воды. Обрадованный Повелитель принялся за трапезу, а братья начали расчесывать его бока щетками, заплетать шерсть в косички и украшать рога цветами. Пока в кормушке оставался корм, Каввель-Аспикс не возражал.

— Теперь все хорошо, — сказал Ссашкиш, когда убедился, что божеству оказываются должные почести. — Я покажу твою комнату, Спутница Аспикса.

— Мне нужно вернуться, — ответила Могара. — Там ждет корабль. Чем раньше мы отправимся на поиски средства для превращения, тем раньше закончим.

— Завтра состоится церемония, — прикрыл глаза ящер. — Ты же не хочешь пропустить ее?

— Это важно? — нахмурилась девушка.

— Я полагал, что раз Спутница привела сюда Аспикса, то она знает о церемонии, — оскалился жрец. — Раз это не так, пусть ее содержание станет сюрпризом. Пропускать нельзя, иначе Аспикс никогда не сможет стать Сераспиксом, а это было бы непростительно для всех нас. Ты сможешь уйти сразу после священного ритуала, дитя… если он позволит. К тому же уже вечереет, а путь через лес в ночи небезопасен для одинокой путницы. Обряд пройдет на рассвете, так что ты не потеряешь много времени.

Пришлось остаться. Слова ящера поселили в сердце Могары тревогу, и она успела трижды помянуть недобрым словом де Десу, который о таком не предупреждал. Хотя человек честно признался, что знает о культе совсем немного. Ссашкиш же на дальнейшие расспросы лишь кивал невпопад, пока вел девушку к ее келье, расположенной у самого выхода из пещер. Он и сам как будто пребывал в смущении.

— Не королевские покои, конечно, но мы все равны перед ним, поэтому все довольствуемся малым — извинился за скромное убранство жрец и отбыл по своим делам, оставив тауросу на попечение пятерки сестер-послушниц.

Могара вполне обошлась бы и без них, но к ее возражениям местные прислушиваться явно не спешили.

Бойкие особы — три гномихи-хохотушки, тихая задумчивая эльфийка и человеческая женщина средних лет с постным лицом сразу усадили Могару на каменную кровать, застеленную шерстяным одеялом, и принялись расчесывать ей волосы, вплетая лазуревые в цвет глаз ленты в светло-коричневые пряди.

— К завтрашней церемонии ты должна выглядеть достойно, Спутница, — эльфийка сразу пресекла все попытки Могары помешать им.

Тауроса решила потерпеть, стиснув зубы.

Все сестры носили одинаковые скромные темно-синие платья и бросали завистливые взгляды на яркие зеленые штаны Могары.

— Нравится? — спросила она.

Одна из хохотушек неуверенно кивнула, заслужив гневную отповедь от Дерны — мрачной человеческой женщины.

— Скромность и неприхотливость должна быть присуща всем отверженным, если они надеются на царство Сераспикса после смерти, — пригвоздила она аргументом разом сникшую сестру.

Притихли и остальные, но ненадолго. Закончив с волосами, сестры перешли к лицу тауросы. Они притащили большое зеркало и поставили перед Могарой. В ход пошли всевозможные щипчики, кисточки, помазочки и прочие косметические инструменты.

— Эй, а я разве не должна быть скромной? — возмутилась Могара таким издевательствам.

— Ты не отверженная, — улыбнулась эльфийка краешками губ. — Ты Спутница. Тебе не только можно, но и нужно быть красивой и желанной.

— Сказано, что ты вознесешься вместе с солнечным быком, — подтвердила ее слова Дерна.

Могара решила не сопротивляться и попытаться выяснить еще что-нибудь.

— Вы знаете, что будет завтра на церемонии?

— Лунный бык возвысится и станет солнечным. Сначала ему выпустят всю к… — радостно защебетала одна из гномих, но ее рот грубо зажала ладонью эльфийка.

Она печально улыбнулась и, повернувшись к Могаре, сказала:

— Прошу простить мою болтливую сестру за назойливость. Мы уже достаточно сделали, и тебе нужно отдохнуть. Сейчас принесут трапезу, а ближе к полуночи мы продолжим подготовку к обряду.

С этими словами вся пятерка удалилась, прихватив с собой зеркало. Сквозь маленькое окошко падали лучи закатного солнца. Келья от этого казалась еще меньше, чем на самом деле, и Могара поежилась от охватившего ее неприятного предчувствия.

Нужно как-то свести воедино все полученные сведения. Культисты ждут, что бык переродится в кого-то другого, но ведь он может только стать самим собой, а этого не произойдет без вмешательства богов. Готовится какой-то обряд, на котором Каввелю выпустят всю к… кровь? Брови тауросы взметнулись. Не это ли слово не дали произнести гномихе? Еще есть какое-то пророчество о солнечном быке и его вознесении, но Каввеля жрец назвал лунным быком. Лунный должен переродиться в солнечного, а для этого его, кажется, собираются прирезать.

— Ой, что-то нехорошее грядет, — прошептала Могара и решительно поднялась с кровати.

Выйти она не успела. Занавесь, служившая дверью, отодвинулась, впуская Карла с доской в руках, служившей подносом. Гном, вероятно, закончил свою смену у ворот и успел сменить доспехи на более уместный здесь наряд: холщовые брюки и вязанный свитер. Тауроса посмотрела на него: обычный мульфибл, каких тысячи. Нос крупный и мясистый, слегка обвисшие щеки, широкий лоб, умные и любопытные глаза-бусинки, как у всех его сородичей. Разве что чересчур внимательный взгляд отличал Карла от остальных.

— Ваше Высочество, — склонил голову мульфибл и добавил извиняющимся тоном. — Тут немного, но у нас не принято предаваться чревоугодию.

Могара бросила взгляд на поднос. На нем стояла деревянная чаша с водой и лежало несколько пресных лепешек. Припасов она с собой не брала и успела изрядно проголодаться, поэтому желудок напомнил о себе недовольным бурчанием.

— Благодарю, — через силу сказала она.

Дурной пример Каввеля заразителен. Еще неделю назад ей бы в голову не пришло сказать нечто подобное гному, тем более незнатному. Пища выглядела грубой, но в морских походах ей приходилось питаться и хуже, так что жаловаться не на что.

Гном расплылся в улыбке. Его поблагодарила сама Могара! Принцесса снизошла до нижайшего подданного! Он опустил поднос на кровать и, покрутив головой по сторонам, извлек из карманов брюк крупное зеленое яблоко. На вид плод был спелым и сочным.

— Это лично от меня, — сказал он с поклоном. — Только никому не говорите.

— За это наказывают? — спросила девушка. — Я бы не хотела, чтобы из-за этого у тебя были неприятности, Карл.

— Вы и имя мое помните? — восхитился гном. — Какая честь! У нашего бога будет лучшая спутница из всех возможных. Вообще, да. За такое могут всыпать горячих, если вы понимаете, о чем я. Для смирения духа и плоти, как говорит этот чешуйчатый гад. Кто его только жрецом сделал, ума не приложу. Жабеныш строго следит, чтобы мы не переедали. А фрукты для него — самое ненавистное. Говорит, они приносят удовольствие, которого истинно верующие должны избегать в смертной жизни.

Могара осторожно взяла яблоко и положила в походную сумку на поясе.

— Я ценю это, — улыбнулась она Карлу. — Скажи мне, ты искренне веришь в Сераспикса?

Мульфибл понизил голос до шепота, панически оглядываясь.

— Такие вопросы даже задавать грешно, госпожа! Конечно, я верую! Здесь все веруют, что завтра Аспикс станет Сераспиксом. Вот только…

— Договаривай, — Могара тоже перешла на заговорщический шепот.

— …я не могу поверить, что возвышение возможно таким странным способом. Аспиксу должны перерезать горло и слить всю кровь. А затем напоить этой кровью алтарь и воззвать к Сераспиксу, чтобы его освобожденный дух вселился в подготовленное тело. Жрецам, конечно, виднее, но вдруг что-то пойдет не так? Тогда мы лишимся нашего бога.