Мемуары рядового инквизитора. Господин королевский некромант (СИ) - Романова Галина Львовна - Страница 21

- Не может быть, - студиозус слушал меня с разинутым ртом.

- Еще как может. С ее работами вы ознакомитесь не только у меня на занятиях, но и при изучении некромантии. Сестре Сбыховой принадлежит несколько монографий по поводу переселения душ и изучения природы одержимости… Так что, да, ученые дамы тоже внесли свой вклад в науку, и, как знать, может быть, среди сидящих тут слушательниц мы имеем ту, которая в будущем и некромантию прославит своим именем?

Увы, улыбаясь девушкам, я доподлинно знал, что шансов тут мало. Большинство девушек, поступавших на этот факультет, шли не за знаниями, а ради того, чтобы просто получить образование, хоть ненадолго вырваться из-под родительского крова и… удачно выйти замуж. По статистике, лишь одна из десяти некроманток-первокурсниц шла работать по специальности. Остальные сворачивали с этой дорожки – кто переводился на другие факультеты, пополняя ряды целительниц, прорицательниц и ведьмачек, кто возвращался в родительский дом, не сдав экзамена, кто предпочитал «простые женские радости», а точнее, дом, семью и детей. И сейчас мне не надо было гадать, чтобы понять, что эта четверка, скорее всего, повторит путь своих предшественниц. Но помечтать-то можно?

- А что касается научных знаний… то неужели вы, студиозус Чапек, думаете, что Святая Инквизиция так уж против просвещения? Если бы это было так, то ваш Институт так навсегда бы и остался скромным Колледжем, не говоря уже об остальных учебных заведениях страны. Другой вопрос, что за учеными мужами и дамами нужен контроль. Ибо всякое знание есть оружие. Все зависит от того, как и кто будет его применять. Можно взять руки меч, чтобы защититься от врага. А можно с этим же мечом напасть на мирно спящего соседа. Или вовсе – копать мечом землю или рубить туши в лавке мясника…

Послышались смешки.

- А что такого я сказал? Вспомните легенду о Белом Змее. Этот меч действительно был утерян в легендарные времена и был заново обретен именно в мясной лавке. Помощник мясника рубил им свиные туши и так навострился в этом деле, что, когда к стенам города подошли враги, схватил свой «рабочий тесак» и кинулся на стены. В том бою Белый Змей впервые за долгое время попробовал человеческой, а не свиной, крови и… кхм… все помнят, что было дальше?

Слушатели закивали. Легенду о Белом Змее можно прочесть в любой библиотеке в сборнике «Сказания о древних временах». И, скажу, раз уж представилась такая возможность, что правды там намного больше, чем вымысла.

- Поэтому мы, инквизиторы, совсем не против новых научных открытий. Но мы против того, чтобы эти открытия служили во вред людям. А ученые мужи иногда настолько люди увлекающиеся, что, кажется, способны ради поиска новых лекарств нарочно начать выдумывать новые болезни… А что до теорий мироздания, то большая их часть описана и изучена как раз в монастырях Инквизиции. Итак, теория первая. Классическое сотворение мира…

Студиозусы послушно приготовились внимать. Одни сразу принялись записывать за мной, стараясь поспеть за нитью рассуждений. Другие просто таращили на меня глаза, не спеша начать конспектировать. В числе этих последних были мои спорщики – Чапек и Белла. Ладно, парни, я вас запомнил. И я буду не я, если не задам вам на зачете парочку каверзных вопросов!

Первая лекция прошла нормально. Вторую аналогичную я читал для целителей. А третьего моего на сегодня занятия – пентаграммостроения у второкурсников – уже не было. Из дворца прислали официальное уведомление о том, что сегодня, завтра и на пятый день, в день похорон короля, занятия должны быть отменены. Первокурсники распущены по домам, а старшие курсы должны будут в день похорон присутствовать на улицах города в местах следования погребального кортежа от кафедрального собора, где будет проходить отпевание, до часовни, куда в склеп будут положены останки Болекрута Пятого. Его сиятельству Рихарду Вагнеру, как ректору Института и особе, состоящей в родственных связях с правящим домом, а также мне, как представителю Инквизиции, вменялось в обязанность находиться на церемонии от и до. Сам магистр Вагнер должен был лично провести все необходимые обряды над телом усопшего монарха. Что же до меня…

- Вас зовут…

Я с удивлением посмотрел на монастырского служку. Парень переминался с ноги на ногу, словно ему не терпелось сорваться с места и куда-то бежать.

- Кто?

- Отец-настоятель.

Пра Михарь. Мой бывший наставник, палач и спаситель в одном лице. Наши отношения были весьма сложными. Когда-то именно этот человек подвел меня под наказание, но он же и спас жизнь и здоровье, а когда обстоятельства – и его интриги – буквально насильно втиснули меня в рясу инквизитора, стал моим наставником. Это, наверное, был первый и единственный случай, когда учителя и ученика связывали не дружба и сотрудничество, а ненависть и досада. Постепенно, однако, мы смогли как-то притерпеться друг к другу – претерпевался в основном я, когда понял, что для него перевоспитание бывшего провинциального некроманта Згаша Груви – не просто работа, а что-то вроде покаяния. Ведь когда-то в юности пра Михарь, до того, как стать инквизитором, тоже был магом. Он был целителем, но преступил закон, применив некромантские знания, и всю жизнь был вынужден исправлять свою ошибку. Моя судьба сложилась с точностью до наоборот – будучи дипломированным некромантом, я стал целителем, то есть, тоже нарушил закон.

С тех пор прошло больше пятнадцати лет. Наши отношения изменились, как изменились и мы сами. Моя работа учителем и повышение по службе – пять лет назад пра Михарь был утвержден в звании Великого Инквизитора – несколько отдалили нас. Я упорно сопротивлялся любым попыткам продвинуть меня «наверх» - иначе давно бы либо возглавил Школу инквизиторов, либо кафедру в Институте некромагии, а то и пошел бы куда дальше. Например, стал бы помощником Великим Инквизитора… во всяком случае, был бы на пути к этому званию. Пра Михарь пару раз намекал мне на то, что я – лучший его ученик, не считая Любки Сбыховой. Но чтобы женщина возглавила {мужской }монастырь? Она и так живет под именем отца Любомира.

- Что-то случилось?

Отец-настоятель никогда не звал меня к себе просто так.

- Не могу знать, пра. Он велел, как можно скорее…

Я оглянулся на ворота монастыря. Забежал, называется, на минуточку…

- И ты, сын мой, все это время меня тут ждал?

- Да, пра. Отец-настоятель велел…

- Хорошо. Я загляну в его покои. А ты пока сбегай по маленькому поручению.

На лице послушника отразилась целая гамма глубоко запрятанных чувств. Молодняком, таким, как этот юноша, помыкали все, кому не лень. Что поделать, «послушник» - от «послушание». То есть каждый, становясь послушником, давал клятву слушаться старших. А я был старше и не только летами, но и по званию.

- Слушаю, пра.

- Отлично. Так вот, на, держи ключ от моей кельи. Там под столом мешок. Сложи в него все, что найдешь на полках – книги, письменные принадлежности, прочее… Из-под подушки на кровати достанешь смену белья, переложишь ею хрупкие предметы. Не забудь сапоги, которые под кроватью. И все это принеси сюда, к привратницкой. Брат-привратник, - я повысил голос, чтобы меня услышали, - присмотрит за вещами до моего возвращения… Ах, да. Там на столе несколько книг. Их надо отнести в монастырскую библиотеку. Справишься?

- Постараюсь, - кивнул тот. Ну да, я отправил его за вещами. А что? Начинается очередной учебный год, и в монастыре я буду появляться хорошо, если раз в седмицу, на обязательное недельное* богослужение. Все остальное время мне придется дневать и ночевать в Институте… если, конечно, не случится чего-нибудь неординарного, что заставит меня прервать учебный процесс и сорваться с места.

(*Неделя – седьмой, последний день седмицы.)

Да, надеюсь, что это {уже} не произошло.

Недоброе предчувствие заставило меня ускорить шаги. Хотелось или нет, но неприятные новости лучше узнавать заранее – чтобы успеть дать им отпор.