Шанс на счастье (СИ) - Черно Адалин - Страница 49

— Я скучал.

Простые слова, а во мне отозвались по-настоящему остро, потому что я чувствую в этом “скучал” тоску. Он говорит не о том времени, что мы были порознь, а о шести годах, проведенных в неведении, в ненависти, в злости, в эмоциях. Он скучал. А я его ждала.

Глупо так…

По-детски.

И вместе с тем искренне.

Я зарываюсь пальцами в его волосы, пропускаю их между пальцами, отвечаю на поцелуи и ахаю, когда мы сближаемся. Мой мир разлетается на маленькие осколки, перед глазами пелена возбуждения, и любимый мужчина рядом. Да, именно любимый. Над этим я тоже долго думала. Но если не он, то никто, об этом я тоже размышляла. За шесть лет столько возможностей было и заинтересованных мужчин, а я… на пару свиданий сходила и всегда старалась свести отношения, если таковые и начинались, на нет.

Я ждала его.

Мое тело настроено на него, мои мысли только о нем, мои руки узнают каждый изгиб тела, хотя оно и изменилось за шесть лет. А еще эти татуировки. Их определенно стало больше. Они появились на шее, на правом боку, на лопатках, груди. Никогда не понимала жажды разрисовывать тело, но ему, молодому и натренированному, невероятно идет.

— Я… тебя… люблю, — прерывисто повторяет несколько раз, сжимая в своих объятиях сильнее.

Ответом ему служит мой протяжный стон и произнесенное имя на выдохе:

— Ру-слан, — по слогам от нахлынувших эмоций и оргазма.

Мы оба замираем, соприкасаемся лбами, смеемся, я почти признаюсь ему в том, что так долго скрывала, почти, потому что меня прерывает звонок телефона, от которого я вздрагиваю. Наверное, потому что слишком хорошо знаю эту мелодию. Она принадлежит ей. Возможно, не только ей, но это счастье, эта пелена рушится сразу. Крошится на мелкие частички и опадает к нашим ногам.

Руслан отпускает меня не сразу. Отстраняется на втором настойчивом звонке, ищет телефон. Я же поправляю бретельки платья, лифчик, стягиваю ткань до колена. Смотрю на Руслана. Вижу его растерянность, потом злость и сброс вызова. Он что-то нажимает на экране и только после этого отбрасывает телефон. Мне не нужно спрашивать, кто звонил. Я и так знаю. Отчаянно хочу спросить, не пожалеет ли, что снова не ответил. И только после этих, едва не сорвавшихся с губ слов, понимаю, что ничего не получится. Между нами слишком много всего. Чересчур много условностей, запретов, ошибок и боли.

Я всегда буду вспоминать то, чего он не сделал, потому что была другая.

— Ты не договорила, — Руслан кажется абсолютно невозмутимым, будто и не было никакого звонка.

Возможно, он тщательно скрывает чувства, а может быть ему просто нечего скрывать, потому что он их не испытывает? Возможно ли выбросить из головы человека, который был тебе близок, даже если он предал? Я бы не смогла. Сомневаюсь, что может и Руслан, если за столько времени и после всего, что было между нами он не забыл меня. Может быть, Оля не была ему настолько близкой, но я не могу полагаться на “может быть”.

Это трудно объяснить, но именно в эту минуту я принимаю то самое решение.

— Не договорила, — киваю, делая вдох поглубже. — Я не выйду за тебя замуж и хочу закончить наши отношения.

Я не хочу разговаривать дальше. Быстро иду на выход из номера. Я просто хочу спокойно расстаться. Без разрыва аорты, без страстей. Конечно, Руслан не дает. Останавливает меня у самых дверей, когда я берусь за ручку, чтобы выскочить на спасительную свободу.

— Это из-за звонка? Я заблокировал ее номер! Аня, погоди, пожалуйста.

Его слова отзываются болью в сердце, отдает в лопатки, не позволяет нормально дышать.

— Нет, не из-за него.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему. В глазах жжет от подступающих слез, которые я быстро смаргиваю.

— Это потому что я не могу забыть и отпустить. Я хочу напоминать тебе о ней постоянно, Руслан. О твоих ошибках, о том, что ты сделал. Обо всем. О сказанных словах и поступках. Я не хочу, но это съедает меня изнутри. Я не буду препятствовать твоему общениею с дочкой, подпишу согласие на усыновление, но это конец. Прости.

Я быстро толкаю дверь номера и выхожу наружу. До лифта дохожу с туманом в глазах, нажимаю на кнопку, жду. Слышу шаги позади и прикрываю глаза. Быстрее, пусть лифт едет быстрее. Пожалуйста.

Наконец, створки открываются, и я захожу внутрь, нажимаю на кнопку как раз тогда, когда Руслан приближается. Я знаю, что он может протянуть руку и не позволить им закрыться, но он этого не делает. Только смотрит. Так смотрит, что я хочу рухнуть на пол и заскулить. В его взгляде боль, отчаяние, страх, там столько различных эмоций, что я захлебываюсь в них.

Я прихожу в себя лишь тогда, когда выхожу на улицу. При чем не сразу. Теплый ветер обдувает мое лицо, в груди невыносимо сдавливает. Я физически не могу вызвать такси, поэтому набираю Леонида. Прошу его, если он может, забрать меня, называю адрес. Я покидаю территорию отеля, боясь, что Руслан пойдет за мной и мы будем вынуждены разговаривать. Сейчас я не готова.

— Что ты тут делаешь? — спрашиваю у Данила, когда тот вылезает из припаркованного у моих ног автомобиля. — Где Леонид?

— У него не получилось приехать, он попросил меня забрать тебя.

Я киваю. Даня же открывает дверцу, помогает мне забраться в салон.

— Ты ему сказала? — задает рациональный в нашей ситуации вопрос.

— Нет.

— Он тебя обидел?

— Нет, Данил. Просто отвези меня домой.

Он кивает, и выруливает на трассу. До отеля мы доезжаем быстро. Я не жду, пока Даня выйдет и откроет мне дверь, хотя знаю, что он определенно это сделает. Я выхожу первой.

— Аня! — окликает меня, вынуждая остановится. — Ты знаешь, что всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. И то предложение… оно все еще в силе.

— Я помню, Даня, — улыбаюсь, потому что такой мужчина как он впервые встречается на моем пути. — Но мое решение не изменится, я уже умею воспитывать ребенка без отца.

Глава 49

— Мам, папа скоро за мной придет? Можно надевать курточку? — дочка настойчиво стучит в дверь ванной.

— Подожди, малыш!

Я пытаюсь прийти в себя, потому что перед глазами темнеет, а живот выворачивает наизнанку. Так начинается каждое мое утро вот уже месяц подряд. Хорошо, мы успели закончить съемки довольно быстро. Я получила расчет и распрощалась с работой, уверенная, что исполнила свою мечту. Правда, ее исполнила не я. По возвращению меня ждал приятный сюрприз — договор дарения на мое имя. Эту квартиру, в которой мы с Ксюшей жили, нам подарил Руслан. Не спросил — просто поставил перед фактом.

Сейчас у меня на счету была приличная сумма денег и квартира, оформленная на мое имя. Правда, радости это почему-то не доставляло. Наверное, радоваться попросту было некогда. Утром я пыталась не умереть от токсикоза, а в обед всеми силами заставляла пересилить себя и запихнуть в рот хоть что-то. Мне было страшно.

Вторая беременность. Я уже знаю если не о всех, то о многих проблемах, с которыми придется столкнуться, об анализах, обследованиях, питании, родах. Последние меня пугают особенно сильно. Это с первым ребенком я радовалась и думала только о том, что у меня будет малыш. Ни о родах, ни о схватках, ни тем более о боли я и не думала. Убеждала себя, что все будет в порядке.

Сейчас же первое, о чем я подумала, когда сделала тест на беременность — придется снова рожать. Переживать адские боли при схватках, выдерживать ежечасовые осмотры и рожать. Эта дрожь в руках, когда я впервые увидела тест, сохранялась до сих пор, хотя прошел уже целый месяц.

— Мама! — настойчиво повторяет Ксюша.

Мне стоит колоссальных усилий взять себя в руки, вдохнуть поглубже и таки выйти из ванной.

— Папу нужно подождать, Ксюш. Он вот-вот будет.

Десять минут назад Руслан написал, что почти подъезжает, но надевать курточку Ксюше рано. Она за мгновения вспотеет, а потом выйдет на улицу мокрой.

— Почему папа не может жить с нами?

Иногда моя дочь бывает излишне настойчивой и упрямой. Она отлично понимает, что мы с Русланом не вместе, я несколько раз объясняла ей, что он не может жить с нами, но малышка все равно спрашивает. Ждет, что однажды это изменится и мы станем одной большой семьей. О пополнении она, правда, еще не знает. Я молчу, потому что хочу сказать Руслану сама. Которую неделю пытаюсь набраться сил и сообщить ему о беременности.