Посмотри, наш сад погибает - Черкасова Ульяна - Страница 39

– Да…

Медленно, неожиданно отчётливо вспоминая каждый свой шаг, что она сделала здесь в ночь пожара, Велга подошла к зарослям, присела. И где-то среди ветвей, чуть в стороне от подкопа, что сделала Рыжая, заметила тень.

Как получилось, что никто не нашёл их раньше? Какое чудо спасло их, когда здесь толпились скренорцы, погнавшиеся за Велгой?

– Щенок, – Велга опустилась на колени. Она уже не боялась замарать одежду.

И тёмный пушистый комочек отпрянул, кинулся к частоколу. Завизжал, затявкал на неё.

– Иди сюда, – ласково попросила Велга. – Ну же, милый, иди сюда.

– Там щенок? – переспросил Матеуш.

– Я же сказала, – поджав губы, Велга проползла чуть вперёд. Пришлось ещё нагнуться. Платок зацепился за ветви куста. – Ай, больно… иди сюда, говорю, – она вытянула руку, ухватила щенка за лапу, потянула. И застыла.

Взгляд её вдруг вырвал из полумрака, груды листвы и веток вырытую среди зарослей яму. А в нём двух щенят. Рыжих. Пушистых. Совсем как этот, живой. Только те двое не пищали и не шевелились. Не дышали.

Рыжая оставила их в ночь пожара. Или случилось что-то другое. Страшное. Пугающее. Что-то, отчего из всего выводка остался только этот… один. Толстый и косолапый.

– Иди ко мне, – прошептала снова Велга и наконец вытащила его из кустов.

Она осталась сидеть на земле, разглядывая щенка.

– Какой хорошенький, – с умилением протянул князь тонким, совсем как у Белки, голосом. – Как же он там…

Отвечать Матеушу не хотелось. Да и вопросов, если подумать, он не задавал. Велга рассматривала пузатого щенка. Ему было месяца два на вид. Удивительно, что Рыжая до сих пор скрывала его с братьями и сёстрами ото всех.

Нужно было что-то сказать, но так же молча Велга поднялась, прижимая к груди щенка. Огляделась по сторонам пустым рыщущим взглядом, стараясь не смотреть при этом на князя.

– Пойдём, Велга, – повторил он. – Мне нужно придумать, что с тобой делать…

Слова подействовали как заклятие. Безвольные ноги послушно сделали шаг, другой. Велга прошла мимо князя, прижимая к груди щенка. Она больше не отрывала глаз от земли под ногами. Серой, усыпанной пеплом и вещами земли. Вот чья-то понёва, а вот рушник, вот лапоть, а вот поварёшка. Сундук, куколка, прялка, молот и погнутый нож, ложка и обугленный свиток бересты. Вся земля вокруг была кладбищем прошлой жизни.

Зачем Велга пришла сюда? На что надеялась?

Матеуш неуверенно покосился на Белку, наклонился, чтобы погладить. Мартышка недоверчиво выдержала его прикосновение и поскакала следом за Велгой.

– Велга, – трепетно позвал он. – Ты в порядке?

Она споткнулась о бревно, остановилась. И вздрогнула, когда рука князя коснулась её плеча.

– Велга… Мне очень жаль…

Зажмурившись, чтобы не видеть ни его двухцветных глаз, ни выпирающего горба, Велга обернулась и прижалась к нему, вцепилась руками в плащ, спрятала лицо на груди Матеуша.

Он вздрогнул, отпрянул было, но заставил себя остаться на месте. Неуверенно его руки легли на её плечи. Он был бы высок, если бы не горб. Но тот давил к земле, и с маленькой Велгой они оказались одного роста. Равные. И потому обнять его оказалось на удивление легко. Тепло.

– Тише… тише, – повторял он.

У их ног пищала Белка, а Велга захлёбывалась слезами и словами:

– Почему я? Почему… все… а я…

Вокруг кружило небо и ветви деревьев. Вокруг летел пепел, и слышался рёв пожара. Велга всё испортила. Она должна была остаться там. Она должна была теперь лежать вместе с остальными, под землёй. Без них ей не осталось места.

– Лучше бы я… лучше я с ними… умерла. Ненавижу. Зачем я? Зачем я осталась? Ненавижу…

– Тише…

Тёплые, ласковые, лёгкие как пёрышки руки коснулись платка, стянули его, погладили невесомо по волосам.

Мартышка, цепляясь за подол Велги, взобралась наверх и уселась на горбу Матеуша. Он смущённо засмеялся, и даже Велга невольно улыбнулась, подняв взгляд. И встретилась с ним глазами.

Отстранилась, отвернулась, пытаясь скрыть отвращение. Он был так нежен и заботлив с ней, точно старший брат. Если бы только он был так же красив, как братья Велги. Если бы хоть на мгновение можно было забыть о его внешности.

– Меня, наверное, ищут… нужно идти.

– Что случилось прошлой ночью? Я послал за тобой Стояна к рассвету, но…

Нахмурившись, она промолчала. И злость и обида, что она испытала вчера, все переживания, ужас, отчаяние и боль всколыхнулись.

Это князь был виноват, что Велгу чуть не обесчестили и чуть не убили. Если бы не Белый…

– Мне помог добрый человек, друг моего жениха, – процедила она, вскинув гордую голову. – Он позаботится обо мне, князь. Не стоит беспокоиться.

– Ты моя родственница, Велга, – в голосе его слышалась неприкрытая тревога. – И подданная. Я обязан о тебе позаботиться.

– Не стоит, – чуть мягче, стараясь сдержать спесь, сказала Велга. – Спасибо тебе за всё, князь, но не смею требовать от тебя большего.

Она вспомнила про свои яркие волосы и поспешила спрятать их под платком.

– Разве что…

Белка с волнением наблюдала за ней, сидя у князя на плече. Её маленькие глазки-бусинки блестели, лапки беспокойно перебирали длинные светлые волосы. Матеуш осторожно придерживал её рукой, чтобы не упала. Он ещё не знал, какая ловкая была Белка.

– Её зовут Белка, – проговорила с трудом Велга.

Решиться на это оказалось куда сложнее, чем она ожидала.

Матеуш повернул голову к мартышке и по-мальчишески искренне улыбнулся:

– Здравствуй, Белка.

Та состроила ему в ответ весёлую рожицу, точно поздоровалась.

– Кажется, я ей нравлюсь, – голос его от радости стал высоким и тонким.

Он попытался поймать взгляд Велги.

– Да, – кивнула она сдержанно. – Белка чувствует добрых людей. На нашу кухарку она всегда кричала, – впрочем, не могу её винить. Кухарка у нас та ещё…

Невольно взгляд снова упал на обугленные остатки дома, туда, где под завалами осталась большая кухонная печь. И в голову полезли страшные мысли и ещё более жуткие картины. А всех ли вытащили из-под обломков? Не остался ли кто-нибудь там, под грудой дерева и камня?

– А как ты назовёшь щенка?

Велга сдержала дрожь, взяла себя в руки.

– Ты же, кажется, любишь кошек, князь.

– О да, у меня их три. Ты вчера видела Пушка, но есть ещё Пчёлка и Мурзик, – при упоминании кошек Матеуш оживился ещё больше, осмелел и погладил Белку по голове.

С каждым словом, с каждой лучиной, проведённой вместе, он всё больше открывался. Только три дня назад Велга считала его мрачным, суровым и нелюдимым. Она даже заговорить с ним боялась. А он оказался совсем мальчишкой.

Любопытно, как ему жилось с чванливой, суровой Далиборой? Разговаривали ли они по душам? Обсуждали ли его кошек? И… они же были женаты. Они должны были завести детей…

Велгу передёрнуло, стоило только представить этих двоих исполняющими супружеский долг, и сложно было сказать, кто вызывал большее отвращение.

– Я боюсь, что не смогу позаботиться о ней пока что. Белку очень любит… – она запнулась и поправилась: – Любила матушка.

Он нахмурил золотистые брови:

– Ты хочешь, чтобы я позаботился о Белке? И щенке?

– Как ты видишь, я погубила сегодня того, кто мне доверился.

– Не говори так, Велга…

Успокаивать её было бессмысленно. Она знала правду. Это её вина.

– Я обещаю позаботиться о Белке, – пообещал серьёзно Матеуш. – Но не говори так, точно прощаешься.

Велга согнула спину в лёгком поклоне.

– Спасибо тебе, князь.

– Что бы ты ни говорила, но я должен позаботиться и о тебе, Велга. Не спорь.

Она и не стала спорить. Это было ни к чему. Ей стоило только подождать чуть-чуть и незаметно улизнуть. Её ждал Белый Ворон. Он проводит к жениху. К незнакомому, далёкому жениху, у которого есть власть, деньги и люди. Который поможет найти тех, кто отомстит за родных. Нельзя просить об этом Матеуша. Только не Белозерского. Он не друг ей, пусть и клянётся в обратном.