Боги и чудовища - Махёрин Шелби - Страница 16

– Слава богу, у тебя есть карета, Селия.

– Ну… на самом деле я… – Она в отчаянии заломила руки и поспешно договорила: – Ось сломалась о камни.

Бо круто развернулся и уставился на нее.

– Что?

– Ось полностью разломана. На экипаже уже не уехать.

– Но ты же сказала, что у тебя есть карета! – Бо дернул за ручку с новой силой. – Подразумевалось, что она на ходу!

Селия топнула ножкой, не сводя с двери испуганного взгляда.

– Да, но тогда вы бы не позволили мне пойти с вами!

– Объясни, – проговорил я онемевшими губами и посмотрел на Коко, не обращая на них внимания. Голос у меня дрожал. – Прошу.

Коко опустилась рядом на колени и провела рукой по лбу Лу. Выражение ее лица смягчилось.

– Медальон отражает правду. Он не может лгать.

– Как?

– Я же говорила. Зеркальце сделано из вод Лё-Меланколик. Воды обладают магическими свойствами. Могут исцелить или навредить. – Вытянув шею, Коко посмотрела за распахнутую дверь. Солнце уже взошло. Времени не оставалось. – Но они всегда говорят правду.

Я медленно и растерянно покачал головой. Голоса зазвучали громче. Жители появятся на горизонте в любую секунду.

– Нет, я имел в виду, как она… как она оказалась внутри… – Но договорить я не смог. Слова застряли в горле. Я снова бросил взгляд на Лу. На волдыри, вскочившие на ее губах. От отвращения к самому себе желудок у меня скрутило. Все это время я ничего не замечал. Как я мог не заметить?

– В гримуаре моей тетки есть одно заклинание, – поспешно ответила Коко. Уже можно было различить отдельные голоса и слова. Она снова попыталась поднять меня. – Чтобы вселить душу в чужое тело. Древняя магия.

Вселить душу. Я закрыл глаза.

– Моя тетка предала нас, – мрачно сказала Коко.

– Но почему? Мы же пообещали ей Шато…

– Моргана, видимо, тоже.

– Помочь не хотите? – пропыхтел Бо.

Я резко открыл глаза. Селия бросилась к Бо.

– Но это какой-то бред, – твердо заявил я. – Зачем ей вступать в союз с ведьмой, которая постоянно притесняла ваш ковен?

Петли скрипнули, когда Бо и Селия наконец открыли люк. В ответ голоса снаружи зазвучали еще громче, решительно и взволнованно. Ни я, ни Коко не пошевелились, и Бо отчаянно замахал рукой, указывая на подземный тоннель.

– Пойдем?

Коко замешкалась на секунду и кивнула. Селия медлила дольше.

– А это точно не опасно? – Она с нескрываемым ужасом вглядывалась в темный проем, вытаращив глаза. – В прошлый раз…

Но Коко прямо на ходу схватила Селию за локоть, и обе они исчезли в туннеле. Бо отпустил деревянную крышку люка, и та с грохотом упала на дощатый пол. Он помог Тьерри залезть внутрь. Грудь Тьерри вздымалась при каждом вдохе и шаге. Было совершенно ясно, что он слабеет. Бо отправил Тьерри вслед за Коко и обернулся ко мне.

– Идем.

– Но Лу…

– Умрет, если мы останемся здесь. Селяне тут камня на камне не оставят. – Он протянул руку. – Пойдем, братец. Если погибнем, ничем ей уже не поможем.

Он был прав. Я подхватил Лу и залез в туннель.

Бо последовал за мной. Он неуклюже просунул руку в щель между крышкой и полом и придвинул кровать на место. А затем тихо и гневно выругался, когда крышка хлопнула его по пальцам. Не прошло и секунды, как над головой у нас раздался громкий топот. Задерживаться мы не стали и молча побежали вслед за Коко и Селией.

Туннель заканчивался примерно в миле от утеса, где каменистая тропинка вела к пляжу. Черный песок поблескивал в лучах утреннего солнца, скалы Фе Томб причудливо и зловеще нависали над нами. Словно разумные существа. Вздрогнув, я положил Лу на песок. Я старался держаться в тени скал. Если бы селяне посмотрели вниз в поисках своего кошмара, они бы нас не увидели и не спустились бы сюда с факелами и вилами.

Я обернулся к Коко, которая уже доставала мед из сумки. Она осторожно накормила им Тьерри, а затем поднесла руку к его губам. Он сделал пару глотков, и синяки на его лице тут же исчезли. Судорожно вздохнув, Тьерри рухнул на камни. Он потерял сознание, но я знал, что с ним все будет хорошо. Тьерри поправится.

И Лу тоже.

– Исправь все, – велел я тоном, не терпящим возражений. – Исцели ее.

Коко взглянула на Лу, а потом начала рыться в сумке. Ее лицо было спокойным, однако взгляд и губы оставались напряженными.

– Ее нельзя исцелить. Она одержима. Николина…

– Так изгони Николину прочь! – закричал я, чувствуя ярость и беспомощность.

Коко выпрямилась и молча посмотрела на меня с укором. Я обхватил голову руками. Стиснул волосы, стал дергать и рвать их, лишь бы унять жгучую боль в груди. Щеки вспыхнули от стыда.

– Прости. Я не хотел. Прости меня. Только прошу… Изгони Николину. Пожалуйста.

– Не все так просто.

– Очень даже просто. – Теперь в моем голосе звучало отчаяние.

Я опустил руки и развернулся на каблуках. Зашагал туда-сюда. Один, два, три, четыре, пять, шесть. Я шагал все быстрее и быстрее, протаптывая неровную дорожку на песке.

– В Книге Марка Иисус изгнал демонов в шесть тысяч свиней…

– Мы не в Библии, Николина не демон, а я не сын гребаного Бога. – Коко развела руками, слегка поморщившись, затем махнула на песок и волны. – Ты тут где-нибудь видишь свиней?

– Я просто говорю, что ее можно изгнать, – процедил я сквозь зубы. – Нужно только понять как.

– А что случилось с теми, из кого Иисус изгнал демонов?

– Что за глупый вопрос. Они исцелились.

– Неужели? – Глаза Коко вспыхнули. Она вынула из сумки пузырек с кровью. – Тело человека предназначено лишь для одной души, Рид.

Я развернулся к ней и вскинул руки.

– О чем ты?

– Все кончится не так, как нам хотелось бы, – отрезала Коко. – Даже если каким-то чудом мы изгоним Николину, Лу уже не будет прежней. Она коснулась чужой души, и вовсе не в символическом смысле, как в каком-нибудь сонете. Она действительно коснулась души Николины, разделила с ней тело. Я не знаю, выживет ли Лу после такого.

– То есть… ее душа может оказаться…

– Раздроблена. Да. – Коко упала на колени перед Лу, в волосы которой забился черный песок. Я тоже сел рядом и смахнул песчинки с волос Лу. – Часть души может уйти вместе с Николиной, а может и вся душа целиком. Или… – Она откупорила пузырек, и едкий запах крови ударил мне в нос. – Может, Лу уже и нет. Она и так была плоха, иначе Николина не смогла бы овладеть ею. Ее дух ослаб. Он сломлен. Если мы изгоним Николину, Лу может… – Коко судорожно вздохнула. – Превратиться в пустую оболочку.

– Но ведь мы не знаем этого точно, – яростно возразил я.

– Сейчас в тебе говорит невежество.

– Во мне говорит надежда.

– Поверь, я тоже хочу, чтобы с Лу все было хорошо. – Коко покачала головой с отвращением. Нет, с жалостью. Она жалела меня. Я до боли стиснул зубы. – Хочу, чтобы Николина просто отпустила Лу, а та открыла глаза, усмехнулась и попросила чертовых булочек в карамели. Хочу притвориться, что не было этих трех месяцев. А то и трех лет! – Голос ее сорвался, маска спокойствия слетела, но Коко не стала прятаться или отворачиваться от меня. Даже когда по щекам ее побежали слезы и все чувства отразились в ее глазах. Все тайные страхи. Коко снова заговорила, но уже ровным голосом: – Ты просишь меня не терять надежды, Рид, но я не могу больше за нее держаться. И не буду. Слишком долго я надеялась, слишком многого ждала. Надоело. Чего ради? Мать меня бросила, Ансель погиб, тетка предала меня. Самый близкий мне человек теперь одержим. – Коко горько улыбнулась сквозь слезы и дым, который поднимался от песка. Она поднесла пузырек к губам Лу. – Зачем мне надеяться?

Коко взмахнула рукой, но я ухватил ее за запястье. Развернул к себе и заставил посмотреть мне в глаза.

– Затем, что она самый близкий тебе человек.

Коко уставилась на меня и крепче сжала пузырек.

– Отпусти.

– Что ты делаешь?

– Исцеляю ее. – Коко выдернула руку и яростно утерла слезы. – Потому что себя, видимо, я исцелить не способна. Мне тошно тешить себя надеждой, но и не надеяться я не могу. Надежда живет во мне, даже теперь. Отравляет меня.