Блок-шот. Дерзкий форвард (СИ) - Беспалова Екатерина - Страница 42

— Рус, послушай…

Началось…

— Стекло, — обрубил её на полуслове он.

— Рустам!

— Ничего не слышу. — Тедеев бросил вопросительный взгляд на Василису. — А ты слышишь?

— Рус… — начала Вася.

— И здесь тоже. Не дом, а стеклянный кубик какой-то.

Поняв, что тема закрыта, Аня заняла место на кресле, а Вася устроилась рядом с Рустамом, чьё тело просило горизонтального положения на диване. Упрямый, как баран! Даже не барашек в этом случае, но, чтобы убедить его в чём-то, нужно было ждать подходящего момента и точно делать это не на виду у всех, даже если этими «всеми» являлась сестра. Их братско-сестринские отношения всегда заслуживали уважения, но между ними тоже существовала связь: не такая тесная, но влиять на его решения так или иначе она могла.

Василиса бросила на Рустама быстрый взгляд и уставилась в экран телевизора. Его пальцы нежно переплелись с её, а ещё спустя мгновение она ощутила лёгкий поцелуй на своей макушке. В такой компании даже самый страшный ужастик точно не покажется жутким!

Однако их с Аней хватило ровно на пятьдесят пять минут. Когда мрачные картинки, давящую музыку и леденящие кровь эпизоды без подозрительно отсутствующих комментариев Рустама стало неприятно смотреть, девушки увидели, почему их мужская половина молчала. Уставший после тяжёлого дня, Рус спал как сурок. Коснувшись пальцами его волос, Василиса тепло улыбнулась, но неожиданно раздавшийся на экране пронзительный крик заставил Рустама проснуться:

— Какой жуткий эпизод! Который час?

— Половина двенадцатого.

Он присвистнул.

— Пора на боковую, да? — спросила Аня, посмотрев на брата.

— Я бы не отказался, но вы можете продолжить пижамную вечеринку. — Рустам нежно коснулся Васиной руки. — Придёшь ко мне или ляжешь в комнате для гостей?

— Ну, — явно смутившись, она бросила робкий взгляд на Аню.

— Придёт, — улыбнулась та. — Не хочу пачкать лишний комплект постельного белья.

— Просто золото, а не сестра, — оценил железный аргумент Рустам. — Тогда не обессудьте.

Он не спеша встал и, поцеловав Василису, направился к лестнице. Пускай всё ещё не мог доставить удовольствие в постели, но само то, что она будет находиться рядом, заставляло радоваться, как мальчишку. Уже когда подходил к комнате, в руке пискнул телефон:

​

«Сначала будут «Разящие», потом ты, а она останется на закуску»

​

Губы искривились в усмешке.

​

«Кушай — не обляпайся, только смотри не подавись!»

​

Вдогонку отправив ладошки, сложенные в молитве, он выключил мобильный. Все, кому мог быть нужен сейчас, находились в пределах досягаемости, остальные пусть ждут до утра.

[1][1] имя «человека-паука»

Глава 26. Сакральные беседы о насущном

Пятничные разборки странным образом не вылились ни во что большее, чем в пришедшее в тот же вечер сообщение. Как Самарин уладил проблему было загадкой, решение которой Рустам оставил на «потом». Необходимые подсказки тренер успел дать перед их с Василисой уходом, а результат неконтролируемой ярости будет известен уже в понедельник. Собственная несдержанность начинала раздражать, но поделать с собой ничего не мог. Не после того, чему стал свидетелем. Каждый раз, когда картинка вставала перед глазами, единственное, чего хотелось, — разбить его ухмыляющуюся морду в кровь, а потом по одному сломать пальцы на руках, чтобы, если не больной мозг, то хотя бы рефлексы заставляли держаться подальше от чужих девушек.

— Он хотел, чтобы ты увидел. Я… Я не могла тебя так подставить.

Она по-своему была права, но чёрт побери! Двоякие ощущения не давали покоя. Рустам стоял под тёплыми струями воды, всё ещё не отпуская из памяти произошедшее накануне уик-энда, а ведь уже было воскресенье. Попытки Дэна напугать выглядели смешно, однако сказанные когда-то слова Тима имели смысл: возможно, на серьёзные поступки Чупрунов способен не был, но проблемы до конца пятого курса точно обеспечены. Вряд ли обиженный мажор отпустит ситуацию, а если потеряет команду — и подавно.

Начал новую жизнь, называется… На губах появилась улыбка. Привык хохмить — получай хохмы в ответ. Но теперь, по крайней мере, был не один. Улыбка стала шире. Снова раскрывать душу, впуская в неё людей, оказалось сложно, особенно после того, как люди собственноручно убедили, что им плевать на кого-то, кроме себя.

— Значит, не с теми людьми общаешься!

Её голос до сих пор звучал в голове также ясно и отчётливо, как двадцать четвёртого января. Рустам сжал губы, нахмурившись. Может, неверно растолковал их? Тёплые капли медленно стекали по щекам к подбородку, шум воды успокаивал. Вдох… Выдох… Вдох… Выдох… Как бы там ни было, но принятое тогда решение привело к тому, что имел теперь, а значит, всё сделал правильно. Правильно? Правильно!

Рустам вдохнул и громко выдохнул. Вода оказывала странное воздействие на сознание. Медитировать, окружённым ею, было страшно, а иногда даже больно. Не физически, но ментальная боль, порой, ощущалась куда хуже физической.

— Значит, не с теми людьми общаешься!

Наверное, стоило закругляться. Он выключил воду и, выйдя из душа, взял полотенце. Гематома до сих пор портила товарный вид, но уже не была такой яркой. Нанесённый в пятницу вечером удар вновь вернул болезненные ощущения, скорее всего, снова повредив целостность кости. Что бы ни говорил Тимофей, как бы ни возмущался, тренировки точно придётся отложить до понедельника. Пара дней — ничто, но это лучше, чем снова нарваться на кулачные бои с Чупруновым или Дёминым. Как вообще повезло, что Дэнчик остался в раздевалке один? От возможного развития событий внутренности стянуло узлом. Вряд ли бы справился сразу с двумя, а за то время, через которое появился Евгений Иванович, могло бы случиться непоправимое. Грёбаные похотливые ублюдки!

Одевшись, Рустам вышел из ванной. Громкие голоса на кухне, среди которых слышался баритон Тимофея, сообщили, что вся компания уже была в сборе.

— Я подумал, тебя смыло, — сразу встретил шуткой Тимофей. — Отправляли Гущину с проверкой, но Синьора Помидора заколыхала батвой и не пошла. Аристократка! — Матвеев захлопал глазками, изображая девочку-недотрогу. — До замужества ни-ни. Сочувствую тебе, брат.

Пока он распылялся, демонстрируя свои первоклассные мимические способности, Василиса подошла к Рустаму и нежно коснулась губами его губ.

— Ты как? — прошептала едва слышно.

— Нормально.

— Куриные ноги, сердечки и желудки, в принципе, готовы к приготовлению на открытом огне, — привлекла к себе внимания друзей Аня.

— Вот сейчас реально чувствую себя людоедом, — театрально воззрился виноватым взором к небу Тим. — Почему нельзя было сказать просто — курятина. Обязательно ноги, сердца да ещё и желудки!

— Я посмотрю на тебя, когда они будут готовы, — улыбнулась Вася. — Курятина — это одно, а желудки и сердечки — это пальчики оближешь!

— Я так-то ни капли не сомневаюсь в ваших кулинарных способностях, но, Рус, согласись, что звучит жутко.

— Жутко, но вкусно.

— Понятно, — прищурился Матвеев. — И к нашим, и к ваши.

Рустам обречённо кивнул в сторону Василисы, а затем широко улыбнулся:

— Пока они шаманят над салатами, пойдем, что ли, разведём огонь.

Когда вышли во внутренний двор, где уже стоял заранее заготовленный мангал с углями, Рус посмотрел на друга:

— И?.. Что насчёт понедельника?

— Разорвём их в клочья, — не задумываясь ответил Тим.

— А если серьёзно?

— А если серьёзно, — он залил угольные головешки средством для розжига и бросил на них зажжённую спичку, — как многодетная мамаша боюсь, что кто-то из команды не дотянет до игры.

Между ними образовалась тишина.

— Сказал, чтобы как крысы забились в норы и не вылезали из дома, пока судьба команды на прямую зависит от их здоровья.

Они молча наблюдали за языками пламени, думая каждый о своём.

— А если не получится? — Рустам исподлобья посмотрел на Тимофея, пытаясь уловить хотя бы одну эмоцию на серьёзном лице.