Блок-шот. Дерзкий форвард (СИ) - Беспалова Екатерина - Страница 18

Вася не спеша поднялась наверх и, оказавшись в комнате, легла на кровать. Кто бы мог подумать, что придётся толкать такую речь, однако его поведение не оставило другого выбора. Если сочтёт странной — ну и пусть! Хуже, чем есть, уже не будет.

— После смерти родителей нас разделяла такая пропасть, Вась, и Рус был в самом низу. Это тяжёлая история.

— То, что обычно оказывалось под рукой, не требовало особых механических усилий.

Василиса закрыла глаза, желая прекратить мозговой штурм, но получалось с трудом. Их тайное с Аней прошлое, очевидная несхожесть, хоть и называли себя братом и сестрой, его рука, бездна, на дне которой когда-то находился, — вокруг него было столько тайн! И чем больше их становилось, тем сильнее убеждалась, что снова села не в свои сани. Повелась на красивую внешность, шутки и заботу о сестре? Так, может, она и не сестра вовсе!

От собственных предположений стало смешно. Прямо самое время делать из него Синюю Бороду! Дурочка. Тебе только книжки писать: «Удивительный мир фэнтези Василисы Гущиной» или «Безумные мысли и в чьей голове они обитают». Внутренний диалог нарушил тихий стук в дверь:

— Вась, ты там?

— Нет, сбежала. Нахожусь на полпути домой. — Защитная реакция. Как знакомо. Так кого ты там обвиняла несколько минут назад? — Входи, Рустам, я здесь.

Виновато улыбаясь, он вошёл в комнату:

— Так и будешь тут сидеть?

— Перевариваю пищу.

— Желудком или головой?

Вопрос вогнал в ступор: чёртов психолог! Сказать правду?

— Ты — отменный кулинар, — улыбнулась наконец Гущина, — потому весь мой организм сейчас работает как в режиме ЧС.

Рустам поравнялся с кроватью и сел на край, с интересом рассматривая её лицо. Хмурилась, значит, всё ещё дулась.

— Хотел предложить тебе посидеть внизу, у камина. У нас ещё осталась бутылка вина.

— Чтобы ты снова о чём-нибудь задумался?

Его губы подёрнулись в улыбке:

— Нет, в этот раз я побуду левшой. Насколько помню, у тебя нет пунктика на их счёт.

Нехотя, но она улыбнулась. На щеках появились ямочки, однако брови продолжали хмуриться.

— Правшой ты нравишься мне больше.

Их взгляды встретились. Если планировал строить серьёзные отношения, ей рано или поздно придётся обо всём рассказать. В противном случае, вопросы будут множиться. Любопытство ведь не порок. А если правда даст обратный эффект? Через такое уже проходили. Но Вася была другой!

— Даже если окажусь ущербным? — спустя секунды метаний наконец спросил Рустам.

На её лице отразилась растерянность. Недолго думая, он расстегнул липучку и освободил правую руку. Света от лампы на прикроватной тумбочке было мало, но Василиса всё же смогла разглядеть два шрама, тянувшихся вдоль пястных костей[1]. Она подвинулась ближе:

— Что это?

— То, что не позволило удержать бутылку за ужином.

Их взгляды снова встретились.

— И то, из-за чего пришлось уйти из спорта.

В комнате стало тихо. Сколько секретов он скрывал?

— Я думала, ты перестал играть после смерти родителей.

— Нет. Временной промежуток тот же, но основная причина в другом.

Рустам замолчал. Ему было сложно, и Вася видела это.

— Ты занимался профессионально?

— С тринадцати лет. В универе даже смог стать капитаном, а потом… Потом несчастный случай.

Она не верила своим ушам. Смерть самых близких людей, за ней — потеря мечты. Неудивительно, что мог сломаться. Он вообще имел на это полное право.

— А что случилось?

Рустам смотрел, как её пальцы нежно касаются шрамов, и вдруг возникло странное чувство: захотелось выплеснуть всё наружу — переживания, страхи, боль.

— Нытик, а не мужик! Ещё заплачь — и можно будет отправляться в детский сад. Ты просто жалкий!

Он стиснул челюсти. Нет… Она должна видеть его другим. Они все должны знать его другим. Мрачной тени как не бывало, привычная весёлость озарила лицо, а надежда в глазах погасла — другим!

— Открытый перелом. Упал, очнулся — гипс.

— Ну, Рус! — нахмурилась Гущина.

— Открытые переломы второй и третьей пястной кости. Один со смещением. Как следствие — артродез[2], отсюда и шрамы. Именно тогда я узнал, что копаться можно не только в брюхе.

Рустам улыбнулся. Рука сжала тёплые девичьи пальцы, поймав их в плен.

— «Тяжёлый случай. Сложная операция», — имитируя чью-то речь, скривился он. — Юрист нашей семьи, а по совместительству друг родителей, который занимался финансами после их смерти, заплатил врачам хорошие деньги, но у них, чёрт побери, всё равно что-то пошло не так. Курс реабилитации, необходимые упражнения — всё псу под хвост. Любое механическое повреждение или физическое усилие приводят к неконтролируемым кратковременным спазмам.

— Драка с Дэном, — прошептала Василиса.

— Драка с Дэном, пробка в бутылке, контактные виды спорта, — расширил список Рустам. — По сути, тяжелее ложки с супом мне поднимать ничего нельзя.

— А ты поступаешь с точностью да наоборот.

Он отпустил её руку и стал натягивать на пальцы гловелетты:

— Ну, такой вот я непослушный.

— Они скрывают шрамы, да? — спросила Вася, наблюдая за его действиями.

— И выполняют роль бандажа.

— А Тимофей знает? Евгений Иванович?

— Вряд ли я бы числился в составе команды.

— Но ведь это же опасно, Рустам.

— Во-первых, университетская команда — это не Высшая Лига, — улыбнулся он. — Ставки не настолько высоки. Во-вторых, баскетбол — не бокс. И, в-третьих, я не мог бросить Тима. Мне, как никому, известно, что значит потерять то, что любишь, а он грезит о спортивном будущем. Какого вообще пошёл на истфак, если ему начхать на Средневековье и гуситские войны?

Василиса согласно кивнула. Её тоже не раз волновал подобный вопрос.

— Должно быть это неудобно?

— Что именно? — с лёгким прищуром спросил Рустам.

Господи, его лукаво-игривый взгляд сводил с ума, заставляя чувствовать себя девочкой-подростком! Василиса проглотила ком в горле:

— Когда ощущения не полноценны. — Она рефлекторно посмотрела на свои ладони. — Как можно касаться чего-то, используя одни только пальцы?

Непонимающий взгляд переместился на парня. Секунда — и, сократив расстояние между ними, тот коснулся фалангами её щеки. Рука не спеша поползла к линии подбородка, едва очерчивая контур лица.

— Вот так.

Он сменил направление, и кончики пальцев стали опускаться по тонкой шее к ключицам. Мурашки навернули уже не один круг по спине. Василиса вздохнула, но приятная дрожь, которая сотрясла тело в этот момент, сделала его более чувственным. Чёрт!

— Главное, что ощущаешь ты, — прошептал Рустам, прожигая её пронизывающим взглядом, — а с меня хватает того, что я вижу и слышу.

Вася словно под гипнозом слушала его слова, тая от каждого звука. Всего лишь простые касания: шея, ключица, за ней — вторая и обратно. Аккуратно, нежно, но в то же время горячо и одновременно холодно, как будто кусочком льда по разгорячённой коже. Низ живота наполнился жаром, а мышцы свело лёгким спазмом. Блестевшие глаза выдавали её с потрохами, но скрыть то, что творилось внутри, было невозможно. Окружающая действительность сократилась до невероятных размеров, сосредоточившись на паре каре-зелёных омутов, что так и манили в свою бездну.

— Рустам… — с придыханием произнесла Василиса, но возможное продолжение утонуло в поцелуе: чувственном и до дрожи трепетном.

Коснувшись талии, его руки переместились на спину и заскользили вверх по позвоночнику. Она с готовностью отвечала на ласки, но всё же предпочитала быть ведомой. Дразнила? Рустам ловко уложил её на кровать и, найдя край футболки, нырнул под мягкую ткань. Ладонь поползла по плоскому животу, миновала прессовые мышцы и добралась до гипюра бюстгальтера, бережно сжав упругую грудь. Рустам совершил несколько дразнящих движений по затвердевшему соску, и с губ Василисы сорвался короткий стон. Он томно улыбнулся, расценив это как приглашение. К чёрту одежду! Податливость её стройного тела дурманила, а длительное отсутствие близости ещё больше обостряло желание. Секунда — и застёжка бюстгальтера оказалась расстёгнутой.