Нетуристический Нижний (СИ) - Курилкин Матвей Геннадьевич - Страница 57

Нежить шагнула к медсестре, раскинула руки, будто собиралась обнять. Медсестра замерла на секунду, а потом молча рванула к выходу из палаты. Гораздо быстрее, чем это может сделать обычный человек. Особенно на таких высоких каблуках. Но нежить не отставала. Птицын, сам до конца не веривший, что что-то получится, вдруг откинулся на подушку и расхохотался. Смеялся над собой, что поверил непонятным уродам, которые тут изображали психушку, смеялся над способом, который он выбрал, чтобы убедиться в своей правоте. А когда открыл глаза увидел над собой лицо навьи. И что самое странное, на лице вдруг начало проступать какое-то отличное от обычного выражение. Не холодная ненависть. Удивление.

— Ну чего? — посчитал своим долгом объяснить Валерка. — Смешно же! Меня тут почти убедили в том, что я псих ненормальный. Конечно, я тебе обрадовался! Ты не могла бы сначала этих дебилов прибить, которые меня сюда заперли?

Парень абсолютно не надеялся, что нежить будет его слушать. Он даже зажмурился в ожидании, когда почувствует холодное прикосновение её губ, как тогда, в другой, настоящей психушке. А когда открыл глаза оказалось, что никого в палате нет — ни подозрительной медсестры, ни навьи. Остались только рассыпанные по полу таблетки.

Глава 28, в которой всем паршиво

Оставаться и ждать возвращения навьи почему-то не захотелось. И вообще апатия и меланхолия куда-то резко ушли. Птицын начал бешено извиваться, пытаясь вытащить руки из вязок. Вопреки уверенности, что ничего сложного в этом нет, дела шли плоховато. Результатом двухминутного бешеного танца в стиле одержимого демонами стало то, что он сполз-таки с кровати, и теперь висел под ней. По-прежнему привязанный простынями. Валерка немного полежал на жёстком полу, шёпотом кляня себя на чём свет стоит, потом ещё немного подёргался.

— Блин, даже как-то неловко перед навьей, — пробормотал Птицын. — Она сейчас вернётся, а тут я, в такой неприличной позе!

Несмотря на близость смерти настроение было удивительно хорошее. После того ужаса, который Валерка пережил, думая, что никаких чудес в последнее время не было, а была только потёкшая крыша, возможная гибель от рук нежити чем-то страшным уже не казалась. А ещё приятно было слышать где-то неподалёку истошные вопли и выстрелы. Ну, если он правильно интерпретировал хлопки. Никакой жалости к жертвам он больше не чувствовал. Если б его просто убили — это ещё ладно, но из него собирались сделать пускающего слюни идиота. Такое Птицын прощать не собирался.

Однако и лежать, как курица в духовке, с перевязанными лапами, не хотелось. Отдохнув немного, Птицын снова начал изо всех сил извиваться и выкручиваться. В конце концов ему удалось подтянуть руки так, что он смог дотянуться зубами до запястья. А дальше дело техники. Всего пять минут, и погрызенно-послюнявленная простынь сдалась, а Валерка получил долгожданную свободу.

Свобода — это возможность выбора. А выбор у Птицына был не такой уж большой. Первым желанием было поскорее перейти на ту сторону. Даже не столько ради того, чтобы сбежать, сколько для того, чтобы убедиться — он это по-прежнему может. Если бы не беспокойство за своих спутников, он бы так и сделал, и пускай навья веселится сколько хочет. Мысль о том, что друзей уже может не быть в живых, парень отгонял старательно.

Дверь за собой мара закрывать не стала, так что из «палаты» Валерка вышел беспрепятственно. Длинный коридор, двери. Точно не больничный — вряд ли в какой-то больнице есть свежий паркет и отделка лепниной на потолке. Слишком шикарно. Освещение, в противовес старомодной отделке слишком современное — никаких люстр, только скрытые за декоративными элементами светодиоды. Почему-то холодные, синеватые — но всё равно ощущение, что он то ли в музее, то ли в слишком пафосной сауне. Его палата была последней по коридору, выбирать направление не пришлось. Он методично проверил каждую из дверей. Все были заперты, но на каждой присутствовало окошко, так что он легко убедился — все комнаты пусты. Обстановка везде одинаковая — сине-белые стены, кафель, одинокая кровать. Так и дошёл до конца коридора, который выходил на лестничную клетку. Ступеньки шли в обоих направлениях, значит, его цокольный этаж — не последний. По звукам стало ясно, что бой с навьей продолжается где-то наверху. Птицын с сомнением прислушался к крикам и уже редким выстрелам. Поднялся немного наверх и остановился — увидел ту самую беглянку медсестру. Узнал девушку он только по одежде — слишком сильно изменилось тело. Седые, редкие волосы, почти мумифицированное лицо, приоткрытый рот, обнажающий стёртые до пеньков зубы. Глазницы пустые.

— Ну нахрен, — передёрнуло парня, он развернулся и решительно двинулся вниз по лестнице. — Если ребята ещё живы, вряд ли их наверху держат!

Оказалось, что подземный этаж в здании не один. Немного подумав, Птицын прошёл мимо минус первого, двинулся дальше. Второй подземный оказался последним. Дверь в коридор оказалась закрыта, но через полупрозрачное стекло виднелось какое-то движение. Как раз когда Птицын подходил, чей-то силуэт удалялся вглубь коридора.

Валерка остро пожалел, что в руках даже завалящей палки нет. И добыть негде — парень вспомнил свой путь сюда, и понял, что не видел вообще ничего, что можно было бы использовать как оружие. Глубоко вздохнул несколько раз, и решительно вдавил кнопку звонка.

Пару секунд ничего не происходило, а потом за стеклом снова появился приближающийся силуэт. «Размеры вроде не сильно большие», — думал Валерка, делая несколько глубоких вздохов и одновременно разминая кисти. Щёлкнул замок, дверь начала открываться. Удар получился на загляденье. Птицын вложил в него всё своё умение, всю злость и страх за друзей. Шкафоподобный амбал отлетел назад и рухнул на задницу, Валерка без пауз рванул следом и начал метелить мужика. Удар за ударом. Будь это нормальный человек — давно бы вырубился, но этот явно нормальным не был. Даже отмахивался, пытался встать, только Птицын не давал. Теперь к кулакам присоединились колени. Парень торопился изо всех сил, боясь, что на помощь избиваемому сейчас прибегут, и тогда шансов не будет. В конце концов, после очередного, особенно удачного удара коленом в челюсть амбал, наконец, вырубился.

По-прежнему не глядя по сторонам, Птицын залез разбитыми руками за пазуху «секьюрити», и с удовольствием нащупал пистолет. Немного повозился, вытаскивая, и только тогда позволил себе оглядеться. Обстановка повторяла ту, что двумя этажами выше. На помощь охраннику никто не спешил, так что Валерка немного расслабился. И напрасно — в ногу ему вцепились как клещами и дёрнули. Птицын полетел на пол, чуть не выронил пистолет. А на него уже навалился, казалось бы, надёжно вырубленный охранник и принялся вырывать пистолет. Скинуть с себя тяжелого мужика не получалось. Валерка двинул свободной рукой по роже противника раз, другой — безрезультатно. Получилось жалко — охранник даже не дёрнулся. Так и продолжал выкручивать пистолет обоими руками. Птицын, правда, тоже вцепился намертво. Сообразив, что так он рано или поздно проиграет, Валерка сменил тактику и ткнул пальцем в глаз мужику. Вот теперь проняло — тот отпустил одну руку и двинул Птицыну по башке. Валерка чуть отклонил голову, удар прошёл вскользь, но всё равно немного повело. Хотя это не помешало Птицыну ткнуть ещё раз, и ещё. А потом он-таки смог вывернуться из-под отвлёкшегося на боль охранника. И пистолет выкрутил. Отполз на шаг, и выстрелил в амбала. Тот дёрнулся, но даже не подумал свалиться. Ослеплённый, он снова пополз к Птицыну. Валерка выстрелил ещё дважды. Охранник только вздрагивал. Он перевёл ствол чуть выше и выстрелил в голову.

Это помогло. Неубиваемый амбал ткнулся лицом в пол, из-под лица растеклась кровь. Немного.

— Что ты, мать твою, такое?! — тяжело сглотнул парень. Убивать ему до сих пор не приходилось, и теперь он едва удержался от того, чтобы проблеваться. Его трясло, встать удалось с трудом. Придерживаясь за стеночку, парень побрёл по коридору.