Линейцы - Белянин Андрей Олегович - Страница 27

Подходящие слова, которыми молодой человек в своё время охмурил не одну интеллигентную девочку, сами просились на язык:

– Красиво звучит, с переподвывертом, – не повернув головы, одобрила Татьяна Бескровная. – Сам сочинил али в долг у кого взял?

– Омар Хайям устарел, – зевая, ответили из другого угла пещеры. – Ныне актуален Михаил Юрьевич, к тому же он писал прямо здесь, буквально на склоне соседней горы, не отходя от походной палатки. Как там у него? Прошу прощенья, если что-то перепутаю, учил давно-с…

– Душевно, – так же ровно поддержала казачка. – Видать, тому Михаилу крепко сердце обожгло, что вот такие слова простые столько печали несут.

– Уважаемый Василий, вам не кажется, что вы опять влезли не вовремя, не туда и не тем рылом?

– Дорогой Заурбек, если тебе не трудно облекать то кваканье, что ты издаёшь ртом, в форму слов, то рискни повторить!

Минутой позже они оба уже стояли сжав кулаки, стиснув зубы, и от первого удара отделяла лишь ма-аленькая искорка…

– Охолонись, бараны бескурдючные! – Татьяна встала между ребятами, вроде бы не делая ничего особенного, просто неожиданно повернулась винтом, отчего оба студента разлетелись в разные стороны, даже чирикнуть не успев. – От тока деда мне разбудите, я вас телешом в крапиву загоню и там кувыркаться заставлю!

– Телешом – это как? – просипел господин Кочесоков на ухо приятеля.

– Это значит без одежды, – кривясь от боли в боку, самодовольно ухмыльнулся Барлога.

– То есть она хочет видеть нас голыми?

– Базовый инстинкт, понимаешь ли.

– Да идите снедать уже! – Поправив выбившуюся прядь волос за ухо, Бескровная достала глиняные миски, накладывая в них парящую кашу.

Подпоручик первым протянул открытую ладонь, и его кунак не задумываясь ответил на рукопожатие. Наши герои дружно поднялись на ноги, отряхнулись и присели к костру.

Погода была хорошая, тепло, но не жарко, воздух свеж, ароматы деревьев и цветов будили яркость воображения, так что настроение повышалось с каждой съеденной ложкой.

Молодость почти всегда счастливое и относительно беззаботное время. Ты испытываешь кайф от диких нагрузок, постоянно тестируешь свой организм ударами, падениями, стрессами, открыто смеёшься в лицо любым опасностям, играешь с любовью и ненавистью, падаешь вниз головой в пучину больших и глубоких чувств, всегда даёшь сдачи и ничего не боишься. Возможно, вот это пылкое ощущение, что твоя жизнь зависит лишь от тебя самого, и есть счастье?

Старый казак лежал на боку, спиной к беззаботно болтающей троице, что-то вспоминал, чему-то улыбался, но не оборачивался. Пусть думают, что он ещё спит. Пусть наговорятся, поверят друг другу, почувствуют плечо товарища, поймут, кто с ними рядом. Без этого ни в обычной жизни, ни тем более на войне никак нельзя. А вот как примут каждого стоящего рядом в строю, как единокровного брата, тогда не будет на целом свете силы, способной их сломать…

– Кстати о политике… – Дуя на горячую кашу в ложке, подпоручик решил первым потоптаться в новой теме. – У меня одного складывается впечатление, что местные джигиты некоторым образом злоупотребляют последними научными технологиями?

– Вы, конечно, имеете в виду дрон и птицу вертикального взлёта? – вежливо поддерживая разговор, предположил господин Кочесоков. – Да, эти изобретения скорее характерны для нашего времени и стоят, как я полагаю, весьма недёшево.

– За мертвецов да скелетов так скажу: живые они, – так же неспешно отставив свою миску, взяла слово Татьяна. – Нечисть в этих краях завсегда водилась, всякая да разная, хоть у какого горца спроси. Бывалоча особо лихие казаки джиннов тех отгоняли пальбой в три-четыре ружья. Но вот, к примеру, так, чтобы на шашках чёрного абрека одолеть – такого не рассказывали.

– Но ведь ты ему в глаз попала!

– Попала, да что толку? На полминуточки замешкался злодей, а всё одно офицерика нашего едва не срубил.

– Минуточку! – Василий вновь менторски поднял ложку. – Получается, что здесь, на Линии, мы воюем с неким технически подкованным противником, который в свою очередь изрядно нагибает ещё и местное кавказское население? Сюжет похож на фильм «Ковбои против пришельцев», да?

– Не знаю, не смотрел.

– Ну, с Дэниелом Крейгом, он ещё русского Джеймса Бонда играл, агент ноль ноль семь!

– Вася, кажется я понимаю, почему нас до сих под подозревают в шпионаже в пользу Великобритании, – попытался осадить приятеля Заурбек, но Барлогу уже понесло.

– Татьяна, Танечка, Танюша, а скажи-ка мне, у вас тут золото пропадает?

– Дак ежели хищники на станицу налетят, так всё пропадает, даже курей к себе в аул тащат. Всё подчистую метут, гвозди из заборов зубами выдёргивают – как-никак, а добыча!

– Хороши джигиты…

– Ты уж перец с порохом-то не путай. Джигиты – энто храбрецы отчаянные, те, кто перед русскими пушками с одной шашкой гарцует, вызывает на поединок! А кто станицы грабит, то хищники, сброд всякий без чести да совести. Таким-то всё едино, чью кровь лить, они и соседей-единоверцев огнём пожгут, коли поживу почуют. Думаешь, мало в гаремах турецких красавиц-черкешенок? А кто их в рабство продал? Свои же хищники!

– Проблема работорговли решалась Российской империей годами. Сначала был закрыт крымский невольничий рынок, потом взялись за Кавказ, потом будут скобелевские походы в Среднюю Азию, а там вообще полный аллес капут творился…

– Дак расскажи, интересно дюже!

– Ребята, ребятушки, я не об этом! Вы узко мыслите! Забудьте мелкие разборки, всех ваших джигитов, абреков и прочих заразных басурман, – загорелся Василий, поскольку ранее был вынужден молчать, хватанув ложку слишком горячей каши. – Неужели вы не видите, что мы столкнулись с совершенно иной силой. Дроны! И не просто боевые дроны, а замаскированные под череп и кости. Кто-то запугивает местное население и пришлых русских! Но с какой целью? И почему этот кто-то не только не идёт на переговоры, но и вообще не показывает лица? Лично мне за всем этим делом видятся шаловливые ручки Госдепа, тянущиеся на наш Кавказ! В своё время та же Кондомлиза Райс…

– Ну не при девушке же!

– Упс, прошу прощения, сударыня! – честно покаялся подпоручик, незаметно подмигивая приятелю.

Заур ответил понимающей полуулыбкой.

Что ж, в определённой степени уровень доверия между людьми определяется рамками дозволенного и недозволенного, приличного и неприличного, и если человек, осторожно пробрасывая некие намёки, случайные фразы, двусмысленности и прочее, не получает в ответ жёсткого отпора, то значит допустимая ступенька открытости между собеседниками найдена.