"Фантастика 2023-71". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Валентеева Ольга - Страница 108

Сотрудник прокуратуры переводит дыхание после длинной фразы.

- Слушай, а почему этот суд-то - семейный? - раздаётся в повисшей тишине вопрос младшего Асады своему адвокату.

Тот недовольно отмахивается, демонстрируя, что занят.

- Потому что тебе нет двадцати, - вместо юриста, белобрысому тихо отвечает Мивако. - Если тут обвинения против тебя сочтут обоснованными, дело передадут в территориальный суд. Такой порядок.

- Мы в школе проходили; вроде бы у семейных и территориальных судов один ранг? Нет? - не унимается учащийся.

- Ранг один, полномочия не совпадают. Тс-с-с, - секретарша Ватару Асады укоризненно смотрит на парня.

- ... что заставляет вас так думать? - судья (невысокий, смуглый, сухой мужчина лет шестидесяти) за время разбирательства ни разу не поднял глаза на зал для заседаний.

- Здесь находится представитель девятого бюро департамента полиции Токио. Прошу уважаемый суд адресовать справочный вопрос по семье Асада профильному специалисту, - представитель общественного обвинения спокоен, собран и на вид абсолютно не предвзят.

- Полиция Токио, девятое бюро, - всё так же, не поднимая головы, тут же переадресовывает вопрос судья. - Будьте добры, прокомментируйте тезис общественного обвинителя.

- Не согласен, - не вставая, коротко пожимает плечами со своего места инспектор Садатоши. - Общественное обвинение пытается идти по пути наименьшего сопротивления. В данном случае, классифицировать мотивы фигуранта по его фамилии. Не принимая во внимание больше ничего. У нас в полиции чуть иные методики оценки социальной опасности, - в голосе полицейского звучит явная насмешка.

Юрист якудзы удивлённо и уважительно поднимает взгляд на полицейского.

- Поясните свои слова, - судья, надев очки, впервые за всё время смотрит на присутствующих.

- Не здесь. - Снова коротко и отрывисто отвечает Хидэоми. - По письменному запросу, и не в данном заведении. Мои извинения, ваша честь. - Полицейский ловит взгляд судьи, не мигая, двигает бровями пару секунд. – При всём уважении, не компетенция семейного суда.

- Не та компетенция. Классифицированная информация, - негромко поясняет здоровяк, работающей юристом у якудзы, школьнику и сопровождающей его молодой женщине.

- Девятое бюро, вы не поддерживаете предлагаемую общественным обвинением меру пресечения? Я правильно вас понял? - уточняет судейский чиновник, снова погружаясь в планшет и бумаги на своём столе.

Для чего снимает очки для близорукости.

- Поняли правильно. Независимое расследование девятого бюро будет оформлено до конца текущих суток надлежащим образом. После этого, оно будет находиться в служебном доступе, в том числе, для судов необходимой подведомственности. - Протокольными фразами, лениво и нехотя сообщает полицейский.

- Но вы можете сейчас сказать, есть ли у вас предварительные выводы? - кажется, судья испытывает нетерпение. - Я бы хотел принять предварительное решение по делу сейчас! Лишать свободы несовершеннолетнего даже на несколько суток не совсем правильно, если он этого не заслужил. С другой стороны, общественное обвинение усматривает социальную опасность в действиях конкретного субъекта. От этого тоже не отмахнёшься.

- Я воздержусь от объявления результатов нашего дознания до их подтверждения моим начальством, - вежливо отвечает Садатоши. - Ваша честь, мне кажется, мою службу сейчас пытаются втянуть во внутренние муниципальные дрязги, связанные с предстоящими выборами и не имеющие ничего общего с поисками справедливости.

- Поясните, - судья сухо роняет одно слово, при этом недовольно хмурясь.

- Я считаю, что опрос подозреваемого был сейчас произведен формально. Целью ставил не установление истины, а трактовку событий. Соответственно, его результаты не отражают фактического положения вещей.

- Асада Масахиро, есть ли у вас какая-либо информация, которую вы считаете важно довести до сведения суда? - абсолютно спокойно судья переносит фокус внимания на подростка.

- А вопросы задавать можно? – тот одновременно отмахивается от склонившегося над его ухом юриста.

- В части, касающейся нашего дела, несомненно, - поощрительно кивает судья.

- А у нас сейчас цель - определить и установить справедливость? С точки зрения общественной морали? Или что-то иное? – кажется, белобрысый гайдзин вообще не обеспокоен происходящим.

- Этот суд, хотя и оперирует категориями морали, в решениях скорее опирается на законодательство. - Судья без очков близоруко щурится, задумываясь вслух.

Видно, что то, как он всерьёз воспринял слова подростка, откровенно не нравится сотруднику прокуратуры. Тот досадливо морщится, изображая нетерпение и раздражение.

- Мои мотивы могут являться смягчающими обстоятельствами? - уточняет белобрысый.

- В известной мере, - лаконично кивает судья.

- Вы здесь рассматриваете мою драку со спортсменами, как отдельный эпизод. В то время как она, увы, не является самостоятельной, и продолжает инициированный пострадавшими предыдущий конфликт.

Общественный обвинитель морщится ещё больше.

Инспектор девятого бюро с любопытством на лице забрасывает ногу на ногу.

Адвокат и Мивако напряжённо хмурятся.

- У меня есть подруга. Близкая. Над нами с ней шефствуют три девочки нашего класса, которые учатся на математическом отделении с самого начала. Мы перевелись в этот класс только на той неделе, - Асада-младший опирается локтями на барьер. - Одну из этих девочек ваши так называемые пострадавшие выбросили с балкона третьего этажа. После неудачной попытки группового изнасилования. Так ситуация видится мне. Это случилось, пока меня рядом не было. Когда я появился, пошёл выяснять, что случилось. Драка – следствие этого разговора.

- Голословные утверждения, - замечает общественный обвинитель. – Попытка выгородить себя. К тому же, насколько мне известно, заявление от так называемой пострадавшей девочки ещё не подано.

- Потому что её родители вместе с ней в реанимации, - абсолютно невежливо перебивает белобрысый. – Как только выйдут – будет вам и заявление, и ведро изюма к чаю…

Представитель прокуратуры мгновенно краснеет, но ничего не говорит.

Судья с любопытством смотрит на каждого из них по очереди.

- Я могу попросить вас пригласить свидетеля с моей стороны? Начальника образовательного процесса Академии Тамагава? Насколько я заметил, он тут, в здании.

Судья молча переводит взгляд на представителя общественного обвинения и вопросительно поднимает бровь.

- Две минуты, - кивает тот, извлекая смартфон.

***

- ... только такая запись. Подробности - на сервере управляющей компании. Я не специалист по протоколам и массивам данных, а защищенное хранилище, по законодательству, находится только у сертифицированного поставщика услуг. - Юто Кавасима, давая пояснение судье, искоса поглядывает на своего ученика с нескрываемым превосходством.

- Хм... Подозреваемый Асада, - судья задумчиво вертит в руках свои очки. - Я где-то восхищаюсь вашей объективностью в собственный адрес, но не могу не спросить: а для чего вы приглашали этого свидетеля?

- Тем более что я являюсь свидетелем обвинения, - внешне бесстрастно, неизвестно зачем, добавляет педагог.

- А-а-а, так я думал, что у нас с ним записи совпадают, - вроде бы искренне изумляется ученик. - Это же неполная версия видеозаписи!.. Ваша честь, извините, у меня нет опыта в этих заседаниях. Я думал, что вы затребуете полную версию с этого блока камер! Который мы только что отсматривали.

- Увы. Я могу даже вам искренне посочувствовать, - спокойно отвечает судья. - В свою очередь, чтобы не оставлять безответной вашу попытку объективности, скажу: территориальный суд наверняка примет во внимание ваше добровольное упоминание о случившемся.