"Фантастика 2023-71". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Валентеева Ольга - Страница 104

- А кровоизлияние в мозг? - подает голос полицейский.

- Внутримозговое кровоизлияние — это, соответственно, кровоизлияние в вещество головного мозга, обусловленное разрывом патологически изменённых стенок церебральных сосудов или... дальше неважно. - Осекаюсь, потому что ориентируюсь на реакцию слушателей. - Лично для меня является принципиальным вопросом: какой именно тип это болячки приключился с моим одноклассником?

- А это важно? - словно подыгрывает инспектор девятого бюро.

- Да. Если речь идёт о САК, то здесь может быть уместным говорить о моём участии. В том случае, если будет предъявлена какая-то запись нашей драки, - абсолютно не забочусь об этикете и указываю пальцем в сторону преподавателя. - Потому что без такой записи, извините...

- Что эта запись поменяет? - сотрудник прокуратуры как будто тоже включается в игру.

- А вы на ней просто увидите меня рядом с теми, на кого я, по мнению некоторых присутствующих, бросился с кулаками.

Кавасима, словно в замедленной съемке, хлопает в ладоши.

Зачем с победоносным видом выбивает дробь по клавиатуре - и чертыхается.

Потому что разбитый монитор ему не помощник.

Смазав эффект своего выступления, он вооружается смартфоном и через несколько секунд на его настенный большой экран выводится явный фрагмент какой-то записи.

- О, это я, - я действительно узнаю себя.

А в следующем кадре моё изображение действительно бросается первым с кулаками на собеседников.

- Могу с разных ракурсов показать, - вбивает гвоздь в мою будущую судьбу Кавасима. Лучащийся искренней и неподдельной радостью. - У нас хорошая система псевдоинтеллекта. На основании реальной записи, может показать с разных точек.

- Покажите с уровня моих глаз пожалуйста, - не поворачиваясь, прошу его со своего места.

Он меня игнорирует, потому мою просьбу повторяет уже полицейский.

- А так гораздо интереснее, - с этими словами подхожу к экрану и прикладываю к нему обе ладони.

Ребро левой упирается в мою виртуальную макушку, а правая отчеркивает рост одного из физкультурников.

- Вы согласны, что на каждого из этих жлобов, чтобы уравновесить вес, нужно минимум полтора таких, как я? - обращаюсь к борцу с якудзой.

- Да, они ощутимо больше. Как минимум, в размерах, - быстро оговаривается полицейский, продолжая фонить любопытством. - А есть ведь ещё и подготовка, согласен?

Он не говорит прямо о том, что видел меня с красноволосой спортзале. Но явно это подразумевает.

- Во-первых, Сэй Нагано ростом не ниже, чем они, - замечаю. - Во-вторых, давайте поговорим о подготовке. Мой одноклассник, якобы пострадавший от моего кулака мало не до смерти, имеет черный пояс по каратэ. Я не знаю, первый это дан или второй. В любом случае, в сравнении со мной у него - подавляющее преимущество.

- А ты не спортсмен? - задумчиво спрашивает представитель общественного обвинения.

Он отобрал смартфон у начальника образовательного процесса и раз за разом прокручивает запись по кругу.

- А на что похоже то, что вы видите? - отвечать вопросом на вопрос невежливо, но иногда приходится.

Как говорится, правильно поставленный вопрос - это власть. Как минимум, в беседе.

Отвечая на вопрос вопросом, ты эту самую власть но время перехватываешь.

- Похоже на деревенского олуха, который решил посоревноваться с профессиональным бойцом, - недолго думая, заявляет правоохранитель.

- Ну видите, вы сами себе и ответили, - пожимаю плечами. - Сколько у меня, деревенского олуха, шансов против боевого первого дана? Или даже вообще второго?

- Я бы сказал, что ни одного, - озадаченно отвечает он. - Если бы не то, чем всё закончилось. - Он остановил воспроизведение на том месте, где мой одноклассник падает в собственные рвотные массы.

- Знаете, меня так и подмывает сказать, что мои законные представители будут с минуты на минуту, - красноречиво сжимаю губы в узкую полоску. - Но могу и прокомментировать.

- Сделай одолжение, - врезается Садатоши. - Ты сейчас так себя ведёшь, как-будто видишь в происходящем что-то такое, чего не вижу я.

- Либо понимаешь что-то, что от нас ускользает, - присоединяется к нему сотрудник прокуратуры.

- Внутримозговые кровоизлияния, насколько известно мне, очень редко происходят вследствие удара в голову, - поясняю то, что знал в мои поздние годы абсолютно любой боксёр, начиная с первого разряда.

До наступления периода всеобщей медицинской грамотности, чтобы нормально тянуть тренировочные процессы в сборной, мне приходилось учить немало теории.

Позже, уже руководя кафедрой, я кое-какие специализированные знания углубил, получив доступ к медицинской статистике по всей стране.

Информация - вещь такая. Чем больше её возраст, тем больше она обесценивается.

Я уже давно закончил выступать, когда уровень функциональной образованности в боксе, даже на уровне сборных областей, вырос колоссально.

- А есть ещё те самые субарахноидальные кровоизлияния, - напоминаю. - Вот там как раз от изрядного удара в голову такое вполне случиться могло.

- Слушай, а что тебя в этой ситуации радует? - неожиданно напрягается полицейский инспектор. - Ты только что сам сформулировал, что по второму типу кровоизлияний это вполне может быть твоя работа. Если это оно.

- Если это оно, если твой одноклассник не придёт в себя, ты надолго сядешь. - Оптимистично влезает представитель общественного обвинения. - Я бы тоже послушал, что тебя так веселит.

- Ну, во-первых, на уровне моих личных ощущений, о втором типе речь не идёт, - киваю на картинку на экране. - А во-вторых, что вы знаете об укреплении сосудистой ткани? В частности, внутри черепа? Извините, сейчас не буду перечислять все типы тканей в голове.

- Продолжай, - недовольно роняет Садатоши. - Перед кем ты тут умника корчишь?

- В общем, мой одноклассник - мастер каратэ. Помимо прочего, это означает специальную закалку его тела в течение многих лет. - Я действительно подучил теорию по вопросу, поэтому чувствую себя уверенно. - Под закалкой тела конкретно в его стиле, мы понимаем не только твёрдые кулак, локти и что там ещё... Это, в том числе, укрепление именно сосудов головного мозга.

- А откуда же тогда взялось это кровоизлияние? - полицейский отобрал у коллеги смартфон преподавателя и ещё два раза прокрутил запись. Уже по собственной инициативе.

- Аневризма, - пожимаю плечами. - Если она у него была, то вероятность, что порвалась именно она - более семидесяти процентов. Вообще-то, зная Сэя лично, я бы дал все девяносто пять.

- Откуда такая точность? - недовольно морщится представитель прокуратуры.

- А он меня очень долго бил предыдущие годы, - охотно подсказываю. - При всех. День за днем, год за годом. А я безуспешно пытался огрызаться. Ну, до последнего времени - безуспешно. И о закалке его тела у меня своё особое мнение. Скажем, он ей не пренебрегал. А парень он добросовестный; соответственно, и голова у него тоже набита. В хорошем смысле этого слова.

- Необходима экспертиза, - словно каким-то своим мыслям, с моим словам кивает общественный обвинитель.

Я только молча хлопаю в ладоши.

- С этого надо было начинать, - добавляю через четверть минуты всеобщего молчания. - Я тоже согласен с тем, что даже намекать на мою вину до того, как вы сами заикнулись об экспертизе, было некорректным. Вы согласны, что это элемент давление на несовершеннолетнего? На предварительном этапе, ещё до расследования?

- Ты меня в чём-то обвиняешь? - сотрудник прокуратуры всем видам излучает эмоциональный холод и бесстрастие.

- Да, - буднично киваю ему в ответ. - Я не знаю, что стоит за вашей позицией. Но жена моего отца сейчас поднимается к нам по лестнице. Насколько знаю, юрист от родителей тоже вместе с ней.

- А сколько жён у твоего отца? - не к месту проявляет профессиональное любопытство Садатоши.

- Две... Возвращаясь к теме вашей добросовестности, - поднимаю взгляд на второго правоохранителя и уже не отвожу. - Я усматриваю вашу прямую заинтересованность либо в оговоре меня, либо в необъективной квалификации случившегося.