Носорог (СИ) - Филимонова Лина - Страница 40

- Ага, весело. Мы, блин, гастролирующие клоуны! - сердито бурчу я.

- Мы драчуны и хулиганы, - подхватывает Мышка. - Ты самый сексуальный хулиган!

Столько комплиментов мне сегодня… Даже удивительно. Разве я заслужил? Мелькает непрошенная мысль: уж не из-за сучонка Макса ли это? Может, Мышка пытается сгладить тот свой косяк? Его руки лежали на ее талии. Я это четко видел.

Не думаю, что с ее согласия, но…

Мы не говорим о нем. После драки я отмылся, переоделся, и мы сразу уехали. Сучонок, видимо, забился в угол и зализывает раны. Я не знаю. Мне похер. Но мне не похер, что он лил в уши Мышке в тот момент, когда у меня снесло крышу и я швырнул его в клумбу.

Я хочу знать. Но не спрашиваю. Потому что… сейчас все так классно. Так кайфово.

Этот крысеныш не испортит наш вечер.

Пошел он!

- Надо обработать ожог, - говорит Мышка, когда мы входим в номер.

- Ожог?

- У тебя попа сгорела!

- Я уже и забыл. Само заживет.

К счастью, подпалил я верхнюю часть, не ту, на которой сижу.

- У тебя ссадины на лице. Надо их протереть перекисью.

- Некогда.

Я поднимаю Мышку на руки несу в постель. Бросаю ее на подушки, задираю ее романтичный летний сарафан и стягиваю трусики. Они мокрые. И от этого мой и без того железный член наливается чугунной тяжестью.

Как давно я этого хотел! Весь вечер мечтал трахнуть ее прямо в этом сарафане.

- Подожди… - шепчет она, наблюдая за тем, как я освобождаюсь от чужих целых шорт и собственных прожженных трусов.

Я смотрю на нее мутными глазами. Едва слышу, что она говорит. В голове колотится пульс, заглушая ее шепот. Что странно, потому что вся кровь сейчас отнюдь не в голове.

Я лезу в тумбочку за презервативами. А Мышка обнимает меня за шею, тянет к себе.

- Поцелуй меня…

Мы же в машине полчаса непрерывно сосались! Я больше не хочу целоваться. Я хочу ворваться в Мышку и долбиться диким поршнем, пока мы оба не задымимся.

Но Соня целует мои разбитые губы, сначала нежно и аккуратно, потом начинает покусывать, потом касаться своим острым язычком моего… А потом остраняется и смотрит… И снова продолжает свою изысканную эротичную игру. Легко, невесомо, нежно. Это как музыка.

И я невольно подхватываю ее ритм и мотив. Моя дикая страсть, мое желание долбиться бешеным поршнем, преобразуется в тягучую нежность. Я закрываю глаза, утыкаюсь носом в шею Мышки, вдыхаю ее неповторимый сладкий аромат. Касаюсь языком шеи, провожу губами по ключице и, стягивая бретельку сарафана, изучаю каждый сантиметр шелковистой кожи.

Медленно, очень медленно, петляя и наворачивя круги, приближаюсь к обожаемому нежно-розовому сосочку. Мышка выгибается мне навстречу, тянет меня на себя, царапая кожу головы. Ее трясет от возбуждения. И начинает трясти еще сильнее, когда я обвожу мою обожаемую прелесть языком. Я облизываю розовые бутончики, покусываю, щекочу, дую на них и снова облизываю.

А потом останавливаюсь, затягивая пытку. Любуюсь умирающей от возбуждения Мышкой. Кажется, я в жизни не видел ничего прекраснее! В этом милом сарафанчике, спущенном с плеч, с поплывшим взглядом и припухшими губами… С пульсирующей жилкой на шее и торчащими сосочками. Такая юная, нежная, трепещущая от страсти. Моя…

Меня вдруг прознает острый страх потерять ее.

Не отпущу! Никому не отдам! Растерзаю и растопчу любого!

Во мне поднимается что-то дикое и первобытное. Давит горло, переполняет, рвется наружу и - накрывает новой волной бешеного желания.

Из моей груди вырывается звериный рык. Я забыл все слова. Я озверел и одичал. Я сейчас - настоящий Носорог. С яростным железным рогом.

- Хочу тебя, - шепчет моя любимая. - Я так хочу тебя...

Я врываюсь резко и мощно, под сладкие стоны Мышки, которая обвивает меня ногами и прижимается грудью. Она готова к моей дикости и необузданности. Она хочет меня так же сильно, как я ее.

Вот сейчас я буду долбиться бешеным поршнем. Пока мы оба не задымимся...

Глава 52

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Глава 52

Кеша

- Я сппю! - сонно ворчит моя сладкая девочка.

- Спи. Я не буду сильно мешать.

Обнимаю ее сзади, прижимаю поплотнее к себе. Испытываю легкое головокружение от будоражащего запаха утренней Мышки. Меня всего, от макушки до пят, пронзает волна острого желания. И отзывается в ней. Я чувствую, как Мышкина попка прижимается к моему рогу.

Ага, спать она собралась…

Она протягивает руку, берет с тумбочки презерватив и передает его мне.

Я рву упаковку зубами и быстро раскатываю его по члену. Кстати, вчера он так и остался на тумбочке…

- А-а-ах, - выдыхает Мышка, принимая меня целиком.

Она упирается руками в матрас, выгибает спинку, оттопыривая попку… Охренеть. Моя любимая поза. Моя бесценная Мышка. Моя обожаемая попка…

Утренний секс получается резким, мощным и быстрым. Мы вместе содрогаемся, приклеившись друг к другу. И потом долго лежим, не в силах разжать объятий.

Мышка снова становится сонной, сладко сопит мне в ухо, по ее телу волнами проходят отголоски оргазма. Я плавлюсь от нежного кайфа, тихонько целуя ее волосы. Сонная утренняя Мышка - такая сладкая...

Когда голод пересиливает лень и мы решаем пойти на завтрак, Мышка открывает тумбочку, чтобы что-то достать. И замечает:

- У нас презервативы закончились.

- В чемодане еще есть, не переживай, - отвечаю я. И как бы мимоходом спрашиваю: - Не хочешь детей?

- Я? - теряется Соня. - Хочу. Обязательно. Когда-нибудь потом. Когда мы узнаем друг друга получше и будем готовы.

- Очень разумный подход, - киваю я. - Я сам люблю все планировать.

- Мы же не бешеные кролики, как Волчара с Яной или Медведь с Юлькой. Которые беременеют на третий день знакомства.

- Нет, мы не такие.

- Ну вот и хорошо.

За завтраком я начинаю разговор, который отложил вчера.

- Что Максу было нужно от тебя?

Я называю его по имени, а не сучонком или козленком. Но Мышка все равно хмурится.

- Он думает, что я вышла за тебя замуж ему назло.

- А это не так? - зачем-то спрашиваю я.

- Нет! Хотя, если честно…

Она замолкает. Я перестаю дышать. Что за раздумья?! Ощущение, что мне сейчас выносят приговор. У меня живот скрутило от напряга!

- Я не знаю, почему я вышла за тебя замуж, - наконец, произносит Соня. - Это самый безумный поступок в моей жизни.

- Ты жалеешь? - спрашиваю я.

- С ума сошел? - бурно реагирует она.

И напряг меня отпускает…

- Оказывается, я буйный, - признаюсь я.

- А казался таким спокойным…

- А ты казалась такой застенчивой милой Мышкой…

- Я такая и есть. Иногда.

- У тебя раздвоение личности. То боевая кровожадная Мышь, то милая домашняя Мышка.

- Какая тебе больше нравится?

- Обе. Обожаю вас обеих.

Мы тянемся друг к другу через стол и целуемся. Как влюбленные подростки.

- Что будем делать с Максом? - спрашиваю я.

- А что мы можем с ним сделать?

- Утопить в Персидском заливе.

- Не надо…

- Жалко его?

- Немного. Он какой-то потерянный. Не такой, как раньше. У него отец умер и вообще, видимо, многое изменилось в жизни.

- Ага. Ему одиноко и ты готова его пожалеть, - бурчу я.

- У меня нет какой-то там ненависти к нему. Раньше была обида, но теперь мне просто плевать. Я люблю тебя. А Макс…

- Пусть сам разбирается со своими жизненными кризисами, - заканчиваю я.

- Согласна, - кивает Соня. - Почему мы вообще о нем говорим?

- Надо поговорить. Один раз. И закрыть этот вопрос раз и навсегда.

- А об Эмилии не надо?

Я пожимаю плечами.

- Если тебе еще что-то непонятно - спрашивай.

Мышка задумчиво молчит, покусывая коктейльную трубочку, через которую пьет апельсиновый сок. Смотрит на меня. Размышляет.