Техник - ас (СИ) - Панов Евгений Николаевич - Страница 10

После госпиталя вернулись в штаб, где в строевом отделе зачитали приказ о присвоении мне звания младшего лейтенанта и награждении орденом Красной звезды за мой крайний бой и медалью "За боевые заслуги" за сбитый самолёт-разведчик. Причём за "раму" представление к медали написал командир стелковой дивизии, которую эта самая "рама" долго терроризировала. А писали, что наградные очень долго ходили по инстанциям. Или, может быть, это мне просто так повезло?

Ну а затем мне выдали новое обмундирование, уже командирское, разместили в гостинице, выдали талоны в ресторан, пропуск по городу и велели ждать. Награждение планировалось через пять дней, так что было время отдохнуть и подумать, как жить дальше. Единственно что попросили, так это в случае если куда отлучусь, ставить об этом в известность по телефону дежурного по штабу.

В гостиничном номере я первым делом залез в ванну и больше часа отмокал. Вот в чём счастье, но поймёт это лишь тот, кто был надолго лишён такой радости, как возможность нормально помыться. В ресторан я спускался уже гладко выбритым, пахнущим щедро вылитым на себя одеколоном, в новенькой, ещё толком не обмятой форме с орденом и медалью слева на груди. Бросив взгляд на большое, в два роста, зеркало, невольно залюбовался. Всё же многое во мне осталось от Копьёва. Мальчишество какое-то. Вот стал бы я-Силаев буквально в щенячьем восторге воспринимать то, что в петлицах у меня сияют по одному кубарю младшего лейтенанта? Нет, наградам я был рад, тем более, что я их честно заслужил, но повышение меня-подполковника до младлея воспринимал с иронией. А вот для Копьёва это было очень серьёзным шагом в карьере. Ну а судя по отражению в зеркале, я, что называется, красавчеггг.

Вообще у Силаева и Копьёва оказалось на удивление много общего. Даже родились мы с ним в один день 24 марта. Всё детство и юность Копьёва прошли в Саратове в детском доме. Своих родителей он не помнил, но по рассказам воспитателей знал, что они умерли в 20-ом во время эпидемии испанки[8]. Соседство с Республикой Немцев Поволжья привело к тому, что он с самых ранних лет свободно говорил как на русском, так и на немецком языках. В школе учил английский, впрочем без особого успеха.

Мои, Силаева, детство и юность так же прошли в Саратове, но на четыре десятилетия позднее. Родители погибли во время сплава по одной из рек на Урале, когда мне было три с половиной года и я остался жить с бабушкой и дедом со стороны мамы. С отцовой стороны никого у меня не было. Дед, лётчик, погиб в 41-ом, а бабушка умерла ещё до моего рождения. Вторая бабуля у меня была филологом и поэтому взялась за воспитание из внука всесторонне развитой личности. К 10 годам я вполне сносно говорил, кроме русского, ещё и на немецком, английском и французском языках.

Мой выбор, когда я заявил о желании поступить в лётное училище, они с дедом восприняли спокойно, лишь пожелав мне подойти к учёбе со всей ответственностью и старанием. Кстати знание трёх иностранных языков в военном училище не принесло мне особой радости. В дни, когда мои сокурсники постигали тонкости произношения и зубрили слова и тексты, я шёл в наряд. А учитывая, что иностранный язык был дважды в неделю, то в наряды я первые два года ходил очень часто.

Местный общепит неожиданно приятно удивил. Несмотря на войну кормили в ресторане гостиницы очень даже не плохо. Вот только кофе подкачал. Судя по вкусу, цикория в нём было как бы не больше, что самого кофе. При этом коньяк, которого я взял 150 грамм, был просто божественным. Я вообще из всех алкогольных напитков всегда предпочитал именно коньяк. Конечно за него пришлось заплатить отдельно, но оно того стоило, благо денежное довольствие мне выдали уже как командиру.

В оставшиеся дни до награждения меня дважды вызывали в штаб ВВС и ещё пару раз я сам выбирался в город. Просто ходил по военной Москве и смотрел в основном на людей. Открытые чистые лица, в которых хоть и была заметна тревога, но не было обречённости. Военных патрулей тоже было предостаточно. Документы у меня проверяли раз десять точно.

Визиты в штаб ВВС дали понять, что моё предложение, похоже, нашло отклик. Во всяком случае, как я понял, уже решался вопрос с оснащением эскадрильи техникой и подбором лётного и технического состава. Попросил, если есть такая возможность, перевести в эскадрилью старшину Федянина. Так же не понятно пока было с тем, кто будет командиром.

А ещё меня взяли в оборот ребята из политуправления РККА. Всё же, как я понял, из меня делали героя и пример для подражания. Поэтому, наверное, и наградные так быстро утвердили. В принципе дело нужное, особенно в такой не самый простой период. Пришлось даже выступить по радио.

Сама студия не впечатлила. В своей той жизни частенько смотрел по интернету прямой эфир из студий радиостанций. Естественно с тем, что я увидел здесь виденное мной сравнивать было бы не корректно. В политуправлении накануне мне предложили помочь написать речь для выступления, но я отказался. Уж найду что сказать слушателям.

Меня усадили на стул за столом, на котором был установлен здоровенный, архаичного вида микрофон. Рядом, напротив точно такого же микрофона, сидела серьёзная девушка-ведущая.

— Здравствуйте, товарищ Копьёв,— поздоровалась она вставая и протягивая мне свою ладошку. Затем она объяснила мне, как будет проходить эфир, а это реально был прямой эфир. Она представит меня и я скажу небольшую речь и на этом всё.

Мда, в моём времени устроили бы целое ток-шоу, а здесь, пока, этого не умеют. А вот к лучшему это или нет, не известно.

На стене напротив загорелась зелёная лампочка. Эфир пошёл.

— Здравствуйте товарищи радиослушатели!— бодрым голосом начала ведущая,— Сегодня у нас в студии у микрофона лётчик-истребитель N-ского полка младший лейтенант Копьёв, который с начала боевых действий сбил 20 самолётов противника. За умелые и решительные действия товарищ Копьёв представлен к званию Героя Советского Союза. Дадим слово нашему гостю.

— Здравствуйте товарищи!— я чуть подался вперёд к микрофону,— Жестокая и кровавая война пришла в наш с вами дом. Коварный враг, нарушив все взятые на себя международные обязательства, пришёл на нашу землю, чтобы разрушить всё то, что было построено руками народа, сбросившего с себя оковы рабства, чтобы сделать рабами тех, кто покрепче и уничтожить тех, кто слаб. Но враг просчитался. Это им не Европа, это Россия! Здесь парадным маршем не пройдёшь! Здесь сама земля горит под ногами захватчиков! Много их приходило на нашу землю и все они ощутили крепость русской стали в своём брюхе. 22 июня 1941 года станет датой начала конца нацистской Германии. И через 50 лет немцы будут в страхе вздрагивать от звука русской речи. Сегодня линия фронта проходит не только там, где трещат пулемёты и рвутся снаряды. Сегодня фронт проходит через каждый станок, через каждую ученическую и студенческую парту, через каждую соху в поле. От работы каждого зависит, насколько быстро придёт час нашей окончательной Победы! А значит ; Всё для фронта! Всё для Победы!

Сверху мне хорошо видны чёрные щупальца вражеских колонн, что топчут нашу землю. Во многих местах эти щупальца уже горят, источая смрадный дым, но остальные продолжают тянуться вперёд, чтобы задушить нас. И знаете, о чём я думаю, когда вижу их? Я думаю лишь о том, где мы их всех хоронить будем. Их Гитлер пообещал каждому своему псу русскую землю и железный крест. Ну что же, я думаю, надо помочь Гитлеру выполнить своё обещание. Каждой фашистской сволочи выделим клочок земли метр на два и два в глубину. Железных крестов не обещаем, но берёзовые гарантируем. А для гитлеровских стервятников даже не надо крестов на могилы, сойдут и на крыльях кресты.

В заключении своего выступления я хочу сказать всем бойцам на передовой и труженикам в тылу. ВРАГ БУДЕТ РАЗБИТ! ПОБЕДА БУДЕТ ЗА НАМИ!

Награждение в Кремле прошло достаточно торжественно. Сталин выступил с речью, а потом Михаил Калинин, "всесоюзный староста", дедушка с айболитовской бородкой, вручил мне золотую медаль Героя Советского Союза и орден Ленина. Кроме меня различные ордена получили ещё 14 человек. А после церемонии откуда-то появился Жигарев и повёл меня по кремлёвским коридорам.