Боюсь тебя любить (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна" - Страница 15

– Даже так? – упирается ладонями в стол, медленно подтягиваясь и усаживаясь на гладкую поверхность.

– Я пришел туда, потому что знал, что там будешь ты.

– Как романтично, Ванечка, – тянется к моей шее и аккуратно кладет ладони на плечи. – Ты думаешь, это поступок? Тот, ради которого я должна отдаться тебе прямо здесь, вот на этом столе?

– Было бы неплохо, но, кажется, ты спешишь. Терпение, Азарина, явно не твое…

– Что? – закатывает глаза. – Поцелуемся, Ванечка, хотя… обойдешься.

– Конечно, – фиксирую ее шею и без раздумий целую.

Знаю, что не будет сопротивляться и строить из себя недотрогу. Уже нет.

Теперь она хочет всего этого не меньше меня самого. В ней проснулся азарт, и мне это нравится. Запреты всегда подталкивают к действиям.

Такая Тата – это то, что я представляю в своей голове. Раскрепощенная, без лишних заморочек.

Красивая и уверенная в себе девочка, к которой меня тянет как магнитом.

Смотрю на нее. Никогда не понимал, зачем люди закрывают глаза при поцелуе. Азарина, по-видимому, тоже. Потому что пялится на меня ровно так же. Это смахивает на шизу. Что-то за гранью моего понимания. Бешеное притяжение и эмоции… их просто нереально описать словами.

Сердце ускоряется. Удар за ударом. Еще немного, и вскипит кровь.

Хочется сжать ее крепче, заклеймить этими объятиями.

– Даже не думай, что у нас что-то будет, – отрывается от моих губ, – точно не сегодня.

Сжимаю ее руку, что упирается в грудь, и медленно киваю.

– Какая покорность, Ваня. Какая покорность…

– Или я пудрю тебе мозги, – выгибаю бровь, замечая на ее лице растерянность, которую она быстро скрывает.

– А может быть, наоборот, – пожимает плечами.

Перевожу взгляд на висящие над столом часы. Четыре двадцать утра. Азарина родилась десять минут назад. Не знаю, зачем, а главное, почему я запомнил эту информацию. Просто как-то раз Агата упоминала это время в разговоре с Серым. А я почему-то запомнил.

– С днем рождения, Таточка.

Она вздрагивает и даже слегка вертит головой по сторонам. Выглядит это смешно.

– Ты помнишь, когда у меня день рождения?

– Оказывается, да. Пятое января. Четыре десять.

– Ва-у-у, – вытягивает губы трубочкой, а в глазах огонь.

Что-то такое, чего я никогда там не видел, или мне уже просто кажется. Мозги совсем набекрень…

– Спасибо. Это неожиданно…

– Все люди рождаются, не совсем…ожиданно.

– Дурак, я про то, что ты помнишь. Мне казалось, ты меня терпеть не можешь.

– Тебе казалось.

– Почему именно сейчас, Ваня? Если бы я не свалилась на твою голову первого января, ничего этого не было бы, ведь так?

– Может быть. Какая разница?

Почему всегда нужно все усложнять? Какая-то угнетающая привычка. Разве нельзя жить по принципу: хочешь – делай?

– Никакой. Просто ты Серёгин друг и, если все закончится не очень, мне будет не слишком радостно видеть твое периодически мелькающее в общем круге общения лицо.

– Не переживай, моя рожа отойдет в сторонку.

– Смешно, но как-то грустно. Давай лучше сменим тему. Раз уж мне не избавиться в ближайшее время от твоей мордашки, да и целоваться мне с тобой о-о-очень нравится… я приглашаю тебя на свой день рождения в эту субботу. На дачу. Дресс-код свободный, – щелкает пальцами. – А сегодня мы посмотрим киношку и пообнимаемся. Это максимум.

– Хорошо. Но платье было надето для меня? – склоняюсь к ее лицу, поддевая подбородок пальцем.

– Для тебя. Даже жаль, что подол намок. Потому что в нем сейчас я бы выглядела куда фееричнее.

– Чистое волшебство.

Татка хохочет и подается ближе.

24

Открываю глаза.

Стоило догадаться, что Азарина свалит. Причем по-тихому. Словно ее тут и не было. Так можно спокойно поверить, что это был глюк, и сдаться в психушку.

Спать по три-четыре часа в сутки то еще дерьмо. Голова деревянная.

Тянусь к столу, подцепляя мобильник кончиками пальцев. Снова сбежала. Ее уже тут нет, а я словно до сих пор ощущаю ее кожу под своими ладонями.

– Ваня, я же просила никого не водить в дом! – бабушка заглядывает в комнату с недовольным видом. – Проснулся, наконец!

Еще как проснулся. Гром среди и так не слишком ясного неба. Какое сегодня число? Пятое? Кажется, она должна была вернуться не раньше восьмого.

Да уж, та еще встреча, Татка сто процентов осталась  в шоке.

Моя бабушка человек своеобразный. Прямая как танк, слово такт ей незнакомо абсолютно. Поэтому такой впечатлительной натуре, как Азарина, данное столкновение может с легкостью показаться маленьким адом.

– Что ты ей сказала? – поднимаюсь с кровати, опуская взгляд к дисплею телефона, на котором горит сообщение от Татки.

– Чтобы домой ехала. Нечего мне тут бордель устраивать.

– Бабушка, – закатываю глаза.

– А что? Разве нет? Я, по-твоему, должна терпеть всех твоих девок? Ночевать у парня вот так вот… Где ее манеры, Ваня?

– Мы до сих пор в девятнадцатом веке? – шаркаю ногами по полу, заворачивая в кухню.

– Может, и не девятнадцатый, но приличные девочки спят дома! А тут очередная вертихвостка. Так и знала, что натаскаешь целую квартиру этих прости господи, – бабушка показательно крестится и садится на табуретку.

– В общем, и тебе доброе утро, – делаю глоток прохладненькой водички. – А на Татку не гони. Нормальная она.

– Нормальные дома спят.

– Наташа – Серёгина сестра. Успокойся. Она приличная.

На последнем слове улыбаюсь. Да уж, приличная... А хотелось бы хоть немного разврата.

– Эта семейка сведет меня в могилу. Сестрица от брата недалеко ушла. Сколько из-за этого Азарина проблем уже было…

– Каких проблем? Вот что ты несешь?!

– Ты еще поговори мне тут. Забыл, как вас из участка вытаскивали по милости твоего дружка, который устроил в парке дебош? А может быть, как тебя чуть из академии не отчислили из-за его очередного приезда? Ты тогда из увольнения на полдня опоздал. А может быть, вспомнить, как его отец на вашем выпуске из Суворовского с нами общался? Как с грязью.

– Ты не хуже меня знаешь, что Серый с батей не общается.

– Это он сейчас так, пока молодо-зелено. А по поводу пигалицы этой: деньги к деньгам, Ваня. Тебе из-за нее еще проблем устроят, попомни мои слова. Да и в тетку свою она вся. Сколько та замужем была? Раз шесть. Тоже мне заслуженная артистка. Сказала бы я, каким местом она себе эту народность заработала. Все, нервы поднял! Давление только подскочило.

– Таблетки принести?

– Что мне от твоих таблеток? Тонометр давай.

Пока бабушка с причитаниями себе под нос измеряет давление, все же открываю СМС.

«Это было ужасно, Ваня. Твоя бабушка посчитала меня … Мне даже интересно, и часто в твоем доме появляется подобная гадость?»

«Не воспринимай ее слова всерьез. Какого ты вообще решила сбежать? Уверен, эта мысль была в твоей голове еще до встречи с бабушкой».

Ответа не следует. Что, впрочем, ожидаемо.

25

Азарин заезжает за мной около шести.

– Когда приедем в это зефирное королевство, не пугайся, – ржет Серёга. – Агата устроила сестренке вечеринку шесть плюс. Я не удивлюсь, если там будет сладкая вата.

Оказавшись на даче, Серый прилипает к бару, а я иду на поиски именинницы. Дом украшен в розово-серебристом стиле. Азарин был прав. Ощущение, что Татке не двадцать, а десять. Слишком много розового. Какой-то домик принцессы, блин.

Она стоит в центре гостиной с бокалом шампанского. Улыбается. С кем-то болтает.

Народу здесь человек сорок. Откуда Азарина всех их притащила, остается загадкой. Официанты шныряют среди этой толпы с подносами, стараясь не разлить шампанское на чей-нибудь прикид.

Но, несмотря на тусню, мой взгляд прилип к Натали. Она приковывает к себе все внимание. И судя по вьющемуся вокруг нее хлюпику, не я один попал в эту ловушку. То, что доходяга улыбается во все тридцать два зуба и что-то шепчет ей на ухо, конечно, не повод для злости… но меня накрывает. Бесит. Хочется вытащить этого воздыхателя отсюда за шкирку.