Дорогое удовольствие (СИ) - Никандрова Татьяна Юрьевна - Страница 2

– Мне, наверное, такое не подойдет, Оксан… – неуверенно отнекиваюсь я. – Не умею я всего этого, понимаешь?

– Чего не умеешь? – вопросительно косится подруга.

– Сексом заниматься, – выпаливаю, краснея.

– Девственница, значит? – понимающе тянет она. – Так это даже хорошо, ценить больше будет.

– Я… Я не знаю…

По правде сказать, я всегда мечтала примерить на себя жизнь, которую, судя по соцсетям, ведут сотни других молодых девушек, – завтракать эстетичными круассанами, носить брендовую одежду, покупать косметику премиум-класса и отдыхать на Мальдивах. Я ведь ничуть не хуже!

«Прямо, как Джоли в молодости», «не лицо, а произведение искусства», «ноги от ушей, тебе бы в модели податься» – каких только комплиментов не слышала в свой адрес.  Я знаю, что красивая, еще в восьмом классе, когда мальчишки начали табунами за мной бегать, поняла это. Но вот пользоваться внешностью, как каким-то козырем, никогда не умела… А, может, пора начать?

– Как Булатик? – резко переводит тему Оксана.

– Все так же, – грустно вздыхаю я, вспоминая брата, страдающего детским церебральным параличом. – Он, конечно, старается, да и мама не оставляет надежд, что он когда-нибудь пойдет, но…

– Ему, наверное, всякие тренажеры нужны? Ходунки и прочее?

– Да, мы на вертикализатор уже несколько лет копим, но пока даже половины не собрали, – отзываюсь я, комкая в ладонях салфетку.

Всегда, когда речь заходит о Булате, сердце сжимается от острой жалости. Мне так хочется, чтобы брат жил полной жизнью: резвился, бегал, играл с другими детьми… Но он проводит дни в инвалидном кресле, постоянно борясь со своим непослушным телом за право на какие-то элементарные вещи, о которых здоровые люди даже не задумываются. Например, ходьба, самостоятельный прием пищи или возможность беспрепятственно сменить позу.

– А был бы у тебя спонсор, ты бы Булату давно этот вертикализатор организовала, – заявляет Оксана, добивая меня одним ударом. – Тут ведь хозяин-барин – хочешь на себя бабки трать, хочешь – на близких. Папики же – они не налоговая, отчетов не просят. Для них главное, чтоб у тебя голова никогда не болела, а до остального им дела нет.

Черта с два! Ну действительно! Чего я ломаюсь? Ведь правду же Оксанка говорит, были б у меня деньги, я бы сумела распорядиться ими с умом! Не только себе, но и брату бы помогла, и матери… А то она у меня уже лет десять, с тех пор, как отца похоронили, копейки считает… И вечно не хватает! А вот Оксанка на полную катушку живет! Живет и шикует! Я тоже так хочу!

Глава 2

– Ну, рассказывай, красивая. Как зовут? Чем занимаешься? – низким грудным голосом интересуется Виктор.

Стараюсь на него не глядеть, но кожей все равно ощущаю липкий взор, охаживающий мое лицо, грудь и ноги. Блин, зачем я так откровенно вырядилась? Теперь чувствую себя жутко неловко, будто на смотрины явилась. Хотя, наверное, так оно и есть.

– Камила, – не открывая глаз от меню, отвечаю я. – Учусь на экономиста. Точнее, только на первый курс поступила, занятия еще не начались.

Камилой мне посоветовала назваться Оксанка. Мол, Камиля звучит слишком по-татарски и явно отдает деревней, а мне нужно произвести на Виктора благоприятное впечатление.

– Эй ты! – мужчина пренебрежительно щелкает пальцами в воздухе, подзывая официанта и переключая свое внимание на него.

Едва уловимо выдыхаю, пользуясь короткой передышкой. Поправляю волосы, облизываю пересохшие губы и, не удержавшись, все же кидаю короткий взгляд на своего спутника.

К сожалению, передо мной все та же картинка, что и пару минут назад. Огромный выпирающий живот, понизу туго передавленный ремнем с металлической бляшкой, волосатые пальцы-сосиски, медленно постукивающие по столу, и выражение хищной вседозволенности на немолодом обрюзгшем лице.

Очков Виктору не прибавляет и вызывающая надменность, с которой он общается с персоналом. Мужчина держится нагло и, я бы даже сказала, невежливо, будто он помещик, а стоящий у нашего столика молодой официант в бабочке – его провинившийся крепостной.

От кичливости поведения моего спутника во мне начинает клокотать возмущение, но я тут же внутренне осаждаю себя, напоминая о том, что манеры – далеко не самая важная черта в предполагаемом спонсоре. Главное – это, разумеется, деньги, которые, по словам Оксанки, у Виктора водятся в избытке.

– Экономика, значит? – отпустив официанта, мужчина вновь вгрызается в меня взглядом. – Интересно-интересно… Хотя, как по мне, женщине высшее образование без надобности.

– Это еще почему? – как-то чересчур резко отзываюсь я и, слегка повернувшись, натыкаюсь на его маленькие прищуренные глаза, нехороший блеск которых мгновенно заставляет меня сбавить обороты. – То есть… Я хотела сказать, что мне нравится учиться. В школе я хорошисткой была.

– Школы для таких красивых, как ты, вполне достаточно, – рука Виктора, закинутая на спинку дивана, принимается как бы невзначай поглаживать мое плечо. – Новые знания заставляют думать, а думающие женщины меня не привлекают.

Мне ведь не кажется, да? Он прямым текстом заявляет, что воспринимает меня исключительно как пустоголовую куклу, предназначенную для удовлетворения его потребностей? Черт, я, кончено, догадывалась, что наша встреча вряд ли будет напоминать романтическое свидание, но все же рассчитывала на проявление хотя бы минимального уважения.

Так и не решив, что ответить на его оскорбительную реплику, я натягиваю улыбку и, чуть подавшись вперед, принимаюсь бесцельно копошиться в своей сумочке. Готова рыться в ней вечно, лишь бы больше не ощущать прикосновения его жирных ладоней к своей коже.

– Ну а вы? То есть… Ты. Ты чем занимаешься? – спрашиваю я, пока к нашему столу постепенно подносят еду и напитки.

– У меня много разных бизнесов, – уклончиво бросает он, протягивая руку к рюмке с коньяком.

И тут мне в глаза бросается золотое кольцо на безымянном пальце. Он женат. Женат и даже не видит смысла скрывать от меня этот факт.

– Должно быть, здорово работать на себя, – лепечу я, по-прежнему улыбаясь, хотя в душе разливается противная горечь.

«Беги отсюда, беги!» – вопит перепуганный внутренний голос, но я предпочитаю его игнорировать, заталкивая свои страхи и брезгливость как можно глубже, в самые недры сознания.

Мне нужны деньги. Нужен спонсор. Я за этим сюда и пришла. Хватит корчить из себя принцессу!

– Да, но работать все равно приходится, – кивает мужчина, опустошая уже вторую по счету рюмку. – Бабки никому просто так не достаются.

И тут я снова вижу намек на себя. Мне деньги Виктора уж точно просто так не достанутся. Наверняка каждую копеечку заставит отработать.

Шумно сглатываю и осторожно пробую вино, которое заказал мужчина. Кроваво-красный напиток обжигает горло, оставляя во рту неприятное приторное послевкусие. То вино, которое мы пили с Оксанкой, было гораздо вкуснее.

– Ты приезжая? Где остановилась? – спрашивает Виктор, с громким причмокиванием пережевывая шашлык.

– В студенческом общежитии, – тихо отвечаю я, вращая в руках бокал. – Я из Николаевки, это чуть больше ста километров отсюда.

– Знаю, слышал, – кивает мужчина, вытирая полные губы салфеткой. – Была когда-нибудь заграницей?

– Нет.

– Мы это поправим, – усмехается он, вновь окидывая меня похотливым взглядом. – Я для тебя все сделаю, если будешь хорошей девочкой.

С этими словами он кладет руку мне на колено и медленно скользит вверх, слегка сжимая пальцами внутреннюю поверхность бедра. От его внезапного вторжения в мое сугубо личное пространство я зажимаюсь и превращаюсь в камень. Мне не нравится, что он меня трогает, не нравится! Но разве я могу ему сейчас отказать? Разве не за этим я сюда явилась?!

Пластиковая улыбка застывает на моих губах, и я невольно свожу колени, чтобы хоть как-то воспрепятствовать его похабным поглаживаниям.

– Расслабься, детка, – Виктор придвигается поближе и, не обращая внимания на мои немые протесты, проталкивает свою руку вверх по моим ногам, прямо под юбку.