Коллоидный Мир (СИ) - "Cyberdawn" - Страница 54

В общем, как ни прискорбно, а ну его нахер, эфирный орган Погибычей.

Но, при этом, вчера не то, чтобы открылся, а скорее напомнил о себе ещё один путь эфирного развития, помимо стрижичьего воздуха.

Итак, судя по внешнему виду даймона моей души, он — это лёд и тьма. И именно воздействие этих стихий проявилось в материи на момент наивысшего эмоционального напряжения. При этом, надсердечник в данной манифестации просто не принимал участия, я бы почувствовал, а этого не было.

Соответственно, выходит, что раскорячившись между эфирным планом и материей, я МОГУ использовать неисчерпаемые океаны эфира даймонической сутью для воздействия на материю. Вопросов “как” — немного, но все без ответа. Но, направление перспективнейшее, вне зависимости от КПД результата — с той стороны эфира реально бесконечно, так что ничтожные доли процента — это любое, возможное и невозможное воздействие.

Хотя, конечно, это в идеале. Так-то должна быть куча подводных камней, в противном случае даймоны Земного Края… хм, а они работали только с телом как медиумы. А, например, даймон в даймоническом теле, питающий Сердце Феи, не имел ограничений на эфир. И мог пребывать только в специально созданном артефакте. Защитная реакция Земного Края? Возможно, но тут её то ли нет, то ли тот вариант одержимости-симбиоза, что я использую, в рамки защитных механизмов не укладывается. Интересно-то как, аж поджал я пальцы на ногах.

И поскакал во двор, проверять надуманное. И через ещё пару часов уныло возвращался к себе: как ни пыжился я, как ни злопыхал на всеобщую нечуткость и гадство, никаких леденящих ветров и света помрачения не вышло. Притом, что вокруг меня-даймона прям буря буревала и вообще.

Значит, чего-то не знаю и не учитываю, надо будет разбираться, узнавать и учитывать, заключил я, растягиваясь на койке.

— Стригор Стрижич, а нам к вам можно? — вдруг спросила Люба.

— Хочется очень, Стригор Стрижич, — покивала Ола.

А после приятного и довольно продолжительного групенсекса до меня дошло. Девчонки были не столько в охотке, сколько почуяли моё расстройство, ну и порадовали, как могли.

— Хорошие мои, — приобнял я девиц и поочерёдно чмокнул в макушки.

Девчонки прижались, довольные, а я стал гораздо более позитивно рассуждать. Ну, пусть даже и не выйдет у меня с прямой эфирной манифестацией. Я УЖЕ принимаюсь более чем опытным боевым магом за Воздушного Владыку — будучи щеглом, по большому счёту. За счёт разума своего могучего. А как докачаться я уже понял. В общем, не пропаду. И даже смогу самым толстым жабычем на болоте стать. Конечно, хочется больше и сразу. Но это жадность глупая.

А повалявшись, я направился в людскую, прихватил Макось, да и направился проведать Погибыча. Последний выглядел неважно, но, очевидно, памятуя вчерашние люли от батюшки, попробовал на колено встать. Раздробленное, мдя… я аж поморщился, испытав некоторое сочувствие, душевный я… даймон, чуть в голос не ржанул я.

— Лежи, Погибыч. Помрёшь ещё, а от тебя живого проку больше, — бросил я. — Как он, Макось?

— Родович, Стригор Стрижич, — поклонилась ведьма. — За седмицу отойдёт, ходить будет. Через две — бегать.

— Если кормить от пуза, — протянул я.

— Истинно речёте, — подтвердила Макось.

— Ну так передай Недуму, чтоб кормили почаще, — выдал я. — Мне он побыстрее нужен, а не бока налёживающий.

— Исполню, Стригор Стрижич, — поклонилась Макось, а я покинул подвал.

И продолжились тренировки с Заром, который в конце тренировок страдал более выразительно. И даже начал под нос гадости бормотать в мой педагогический адрес. Что мой несравненный педагогизм подтверждало — я нагрузки увеличивал, а у парня даже на ругань силы оставались!

Через четыре дня симург пришёл от Весёлок — песцы. Я подумал, да и сам смотался. На тварей надо бы натравить Зара и Погибыча вместе. Чтоб неправильную субординацию поправить, ну и чтоб подчинённому даже в страшном сне не снилось на братца граблю свою подлючую поднимать. В общем, выстроить иерархию правильно и верно.

А через неделю отожравшийся, как сволочь, на наших харчах Погибыч выполз из подземелий. Строил из себя пострадавшего, но это он пострадавших ещё не видел, щ-щ-щенок.

— За мной ступай. Видишь полено?

— Вижу, Стригор Стрижич.

— Сделай чародейством из него два. И чтоб половины не горели!

— Так я ж не умею!

— Учись, — бросил я. — Приказ сие, а за непослушание кара последует.

И гордо удалился, сам у окна притаившись и наблюдая.

— А что это он делает, Стригор Стрижич? — заинтересовалась Ола.

— Ум напрягает, — ответил я.

— Так зачем он руками машет-то? — всплеснула руками Ола.

— Как умеет, так и напрягает, — честно ответил я под сдавленое похрюкивание Любы.

Впрочем, Ола нахмурилась, посмотрела на мою улыбку, любино похрюкивание, задумалась, а потом и сама захихикала.

А Погибыч умом не блеснул. Но что-то как-то сделал, а именно — спалил к чертям половину деревяшки. И скорбно стоял над ней, ожидая кар неотвратимых.

— Херово, — констатировал я. — Но на первый раз не покараю. Срок тебе до завтра: умом сам дойдёшь, как мой наказ исполнить — молодец. А если нет — расскажу, как. Но учить не буду, буду дрессировать. Уразумел?

— Уразумел, Стригор Стрижич.

И отвёл парня в каморку неподалёку от заровых покоев. А сам притаился, да стал подслушивать и подсматривать.

Встреча лучших друзьёв, с-с-студентика и щ-щ-щенка меня порадовала. Рядом моментов, как-то: Зар на сжавшегося Погибыча замахнулся, резонно желая оплеуху вернуть взад. Но остановился, фыркнул, да и не стал бить. Это неплохо, отметил я.

Но в целом, нашли общий язык парни. На тему “какой Стригор душевный, редкого педагогизма человечище!”

Это вы, друзья, ещё хорошего человека меня не знаете, мысленно фыркнул я. Но ничего, узнаете.

Потрепались вьюноши, с часок, да по обиталищам расползлись.

А на следующий день Погибыч порадовал меня пережжённой деревяхой. Криво, косо, нихрена не напополам, но молодец. Так что включил я его в тренировки, не как собачку дрессированную, а как ещё одного с-с-студента.

Ну а Лог оставался Логом, так что через недельку от Стрибожья прилетел симург, с посланием о паре псоглавцев.

— По скакунам, — бросил я. — Доспех вздеть, кладенцы взять. Ваша работа нынче.

Парни засуетились, ну и через пару минут мы выезжали. Псоглавцы ожидаемо терроризировали яблони, люди успели драпануть. Ну а я в видимости тварей спешился, расположился на травке, цветочек какой-то сорвал (вонючий, заррраза, попался!), ну и махнул лениво в сторону тварей:

— Бейте их, а я отдохну пока.

Вздохнули парни, но поскакали. И вот тут опыт Зара сказался: закружил он своего Акулёныша вокруг псоглавца, нанося режущие удары. Вроде против носорожьей шкуры и не очень, но кровь текла сносно. А уж когда псоглавец на дыбы стал, так братец и вообще молодцом оказался: видно, не щёлкал клювом, когда я при нём псоглавца воевал. И засадил кладенец в нёбо раззявленной пасти. Псоглавец и помер.

А вот у Погибыча выходило неважно. Сомыч его валялся с порванным боком и страдал всячески. А Погибыч бодро драпал от бодро догоняющего псоглавца, приговаривая на бегу всякие глупости о судьбе своей тяжкой.

Я цветочек понюхал, чихнул (ну реально, гадость а не цветочек), одобрительно на догонялки покивал.

— Погибыч, — используя воздух, чтоб не отвлекать псоглавца от важного дела. — Что ты силу ног тренируешь — дело доброе. Но когда ты псоглавца убивать то будешь, зачем тебя и послали?

— Стригор… Стрижич, не берёт тварь кладенец!

— Ну да, а Стризарка до смерти псоглавца напугал. Зар, выручай дружка, а то сожрут его, — добавил я в воздушную связь и братца.

Тот миг помедлил, но ускорил Акулёныша. И, что опять же понравилось — псоглавца не воевать, а отвлекать стал, Погибычу показывая, в какую сторону воевать надо. Тот клювом пощёлкал, на направление воевательное повзирал, ну и стал воевать псоглавца. Ну и обескровили его за четверть часа.