Крест и крыло - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 94

Наползал, давил массой и ужасом, пронизывающим каждый сантиметр пространства… как я смогла собраться – я не знаю.

Но всего на миг в моей памяти, разодранной ужасом на клочки, мелькнули зеленые глаза.

И я вспомнила одно имя.

МЕЧИСЛАВ!!!

Этого оказалось довольно.

Зеленые глаза вспыхнули – и тут же надо мной качнулись зеленые своды моей поляны.

Мечислав глухо застонал от боли.

С ним впервые случилось такое.

Секунду назад он сидел за столом и проглядывал файлы в компьютере.

А потом…

Это было как вспышка.

Как удар молнии, пронзивший все его тело. Только молния была черной, холодной и ужасно болезненной.

Он очнулся на полу, сжимая в ладони крошево раздавленной мышки.

На полу блестели капли крови.

Мечислав провел ладонью по лицу… да…

У него очень давно не текла кровь из носа. Уже лет триста. А тут вдруг… больно…

ЮЛЯ?!

Мечислав прислушался к себе.

Нет. Там, где была их связь, он ощущал уверенное ровное тепло.

Его девочка была жива. Безусловно.

Но минуту назад с ней произошло что-то очень плохое.

Палач?!

Мечислава пробила крупная дрожь.

Он слишком хорошо знал, ЧТО это чудовище может сотворить с человеком или вампиром.

Юля, Юленька, родная, только бы жива осталась… Мечислав сплюнул кровь и рванулся из кабинета, призывая по дороге Олега.

Члены Совета могут связаться с Палачом в случае крайней необходимости.

А у Мечислава была именно такая необходимость.

Вампиру было плевать на всё.

Деньги?! Власть?! Сила?!

Да хоть и его голова!

Но Юлю он на растерзание не оставит!!!

Лес возмущенно шуршал своими кронами. И было от чего.

Я ощущала себя так, словно меня провернули через мясорубку.

Раз двадцать.

А остатки облили бензином и подожгли.

Казалось, на всем теле не осталось ни одного спокойного места. Болела каждая клеточка, каждый нерв словно на раскаленные спицы наматывали… уж про мозги я вообще молчу.

Не было их у меня никогда! Точно! Были бы – я бы молчала в тряпочку. Мало ли что!

Хотел умереть человек… то есть дракон – вот и помирал бы. И не фиг тут реликтовых животных спасать было! Гринписовка нашлась!

Идиотка!

Стон рядом заставил меня повернуть голову.

А в следующий миг я забыла про свою боль.

Потому что мне таки удалось.

На моей любимой поляне лежал громадный черный дракон. Но в каком виде!!!

По сравнению с ним Шарль был просто… просто грудным младенцем! С такими же ясельными проблемками! Подумаешь – пара цепочек! Фигня какая!

А тут…

Двигаться я пока не могла и рассматривала Палача просто так.

Представьте себе дракона.

Большого, черного, размером так с девятиэтажку. Есть?

Есть. И как эта скотина мне тут все деревья не переломала? Или поляна – величина переменная?

Деревья зашумели, и я поняла – не было бы мне так плохо – получила б я шишкой в лоб. За дело.

Все тело дракона покрывала сетка из какого-то металла. И даже на вид сетка выглядела сплошной и неразрушимой. А там, где она касалась кожи, чешуя просто плавилась и обтекала. Словно на узлах сетки выступала сильная кислота. И как эту пакость разорвать, я даже не представляла.

Хуже всего пришлось именно крыльям. Их кислота разъела почти в клочья. Как самые тонкие и без чешуи. Еще бы он смог летать! При таком проклятии!

М-да.

Палач мог не просить меня о смерти.

Проклятие и так убивало его.

Медленно, жестоко и неотвратимо.

И очень болезненно.

Нидхегг весь дрожал от… страха?

Он думал, что давно уже разучился бояться?

Наивный…

То, что с ним происходило, заставляло его сворачиваться в клубок, как маленького котенка.

Хвост сам собой прижимался к телу, остатки крыльев дрожали, а язык нервно облизывал морду.

Да-да, морду. Здесь он был в своем истинном обличье.

И это «здесь» было… кошмарным!

Он находился в месте, где не было ничего.

Вообще ничего.

Только сплетение силовых потоков. Невероятно мощных. Сильных, чистых, абсолютно чуждых ему. Пожелай они – и в следующий миг его сотрут из мира. Навсегда.

Они сверкали, словно потоки звезд, обтекали его со всех сторон, равнодушно прикасались – и стремились дальше.

Им не было до него никакого дела.

Раньше.

А сейчас…

Он пропустил момент, когда рядом появилась Юля.

Она просто лежала на одном из силовых потоков и выглядела абсолютно спокойной.

Довольной, счастливой, расслабленной… и потоки явно признавали ее. Они ластились к девушке, касались ее платья, волос, лица, завивались кольцами на запястьях… Палач понимал – одно движение – и от нее не останется даже памяти.

Но девушка доверялась им.

Лежала, расслабленно откинувшись назад, и мечтательно улыбалась, словно видела что-то очень хорошее. А потом повернула голову в его сторону.

И Палач увидел, как с ее лица спадает улыбка.

Она явно видела что-то нехорошее.

А в следующий миг и Палачу стало страшно.

Потому что девушка припала к одному из силовых потоков и просто начала пить его, как воду.

Ей-ей, были б у дракона волосы – они бы дыбом встали от ужаса.

А силовой поток все вливался и вливался в тело девушки, даже и не думая протестовать. Он с радостью делился силой, пока Юля не начала светиться сама.

И тогда девушка встала и пошла к нему, легко скользя по потокам сил над пустотой.

Палач мысленно застонал и закрыл глаза.

Это было слишком даже для его нервов.

Я на миг закрыла глаза. А когда открыла их – рядом оказалось озерцо с прозрачной водой. И я потянулась к нему губами.

Вода была холодной, но не ледяной, а очень чистой и вкусной. И я пила ее, впитывала всеми клеточками тела, наслаждалась каждым глотком… и утихала боль, и исчезали судороги, время от времени скручивающие меня в тугой комок… мне было спокойно и хорошо.

А потом я встала и пошла к дракону.

Глаза зверушки были закрыты. И я вежливо постучала по бронированному носу.

Ох, зря! Потому что моя рука попала на полоску сетки.

И в следующую минуту я взвыла дурниной.

Сетка обожгла и меня. Причем так больно, что я рысью помчалась засунуть руку в воду. Ох, черт! К ней и не прикоснешься! Кто ж бедного Неда так приложил?

Спросить, что ли?

Нидхегг рискнул приоткрыть глаза – и едва не закрыл их обратно. Вид пространства, пронизанного потоками силы, был… непереносим. Последний раз он видел нечто подобное еще во времена Рагнарека.

И видеть это снова – не хотелось.

А еще было страшно видеть, как женщина скользит по потокам сил, как опускает в них руки и явно получает от этого удовольствие.

Как, как она получила такую силу?!

Кто она вообще такая?!

Если удастся выбраться отсюда – Нидхегг поклялся себе вплотную заняться этим вопросом.

Если вы обнаруживаете под своей кроватью ядерную боеголовку – вы точно поинтересуетесь ее происхождением…

Мечислав ругался матом, как грузчик, которому на ногу уронили комод. Раз пять.

Палач не отвечал.

Ни на звонки, ни на эсэмэски.

Этот убийца со стажем был доступен, вполне себе в зоне действия сети, но НЕ ОТВЕЧАЛ!!!

Не хотел?

Был занят?!

Но чем?!??!!

Воображение услужливо подсказывало Мечиславу, что можно сделать с его девочкой.

Его любимой, родной, его Юленькой – и вампир готов был скрежетать зубами со злости.

Но сделать как раз ничего и не мог. Только дозваниваться раз за разом, слышать длинные гудки – а потом обрыв связи – и в очередной раз повторять про себя клятву.

Если с его любимой девочкой что-нибудь случится – пусть Палач молится, чтобы Мечислав не пережил этого.

Потому что иначе…