Крест и крыло - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 43

А если умрет…

Тамара задумалась. Сестру было жалко. Немного. В конце концов, зачем жалеть умерших? Их призвал Господь, и там им будет намного лучше, чем тут. Так говорит Библия. Все в руках Божьих. А смерть это просто начало загробной жизни. В которой каждому будет дано по делам его. Обязательно.

Интересно, что ждет этого мерзкого Константина за совращение ее сестры?

И сестру за ее грехи?

И… из всей семьи останется одна Юля?

Да, так оно и есть. Одна-одинешенька. То есть она замужем. Но там надо еще посмотреть, вдруг это гражданский брак?

Тамара вздохнула.

Разумеется, она останется здесь до похорон. А может, и дольше. Поддержать бедную девочку в трудную минуту – это ее долг. Да и дальше она сможет помочь ей. Наставлять на путь истинный, опекать, открыть ее душе свет истинной христианской веры… а Васенька прекрасно сможет взять на себя ее дела.

Юля ведь наверняка сама не справится с фирмой. А Васенька очень умный, он преподавал в институте, да и сын пошел в него…

И ничего не будет отвлекать Юлю от действительно важного дела, от заботы о ее душе.

Сейчас девочка просто невыносима. Грубиянка, хамка, нахалка. Но если как следует взяться за ее воспитание, пока она растеряна и горюет, возможны неплохие результаты. Ведь высота помыслов достигается только через страдания…

Первым делом надо ей объяснить, что эти перестрелки – наказание за грехи ее родных. Алчность, серебролюбие, властолюбие, жестокость, нетерпимость… о, у Али и ее старика было много грехов… кстати, не забыть еще и блуд. Потом объяснить девочке, что ближе родных у нее просто нету. Вообще никого. Муж (если он еще и муж! Действителен-то только церковный брак, а всякие загсы – это от лукавого) не в счет. Он может предать, обидеть, уйти к другой…

А родные – это навсегда.

Тамара задумчиво потеребила пальцами густую косу.

Надо бы заказать молебен за упокой Константина и за здравие Али… или ей тоже лучше сразу за упокой? Деньги-то счета требуют, а поправится она или нет – неизвестно.

Врач сказал, что шансов почти нет. Она чудом дотянула до операционного стола. А сейчас повторяли одно и то же. Идет операция. Что ж, не надо торопиться. Тома позвонит еще. Попозже.

И надо позвонить Юле.

Ох! А телефон?

Какой же у нее телефон?

Надо бы посмотреть у Константина в кабинете.

Тамара повернулась и направилась туда. И была остановлена на полпути полицейским.

– Гражданочка, вы куда?

– В кабинет. А что?

– Ничего. Просто не отлучайтесь пока из дома, с вами тоже хотел бы побеседовать следователь.

Тамара выпрямилась во весь немаленький рост.

– Я что – преступница?!

– Да что вы, боже упаси!

– Не поминайте имя Божье всуе, молодой человек.

– Хорошо. Но вы все равно никуда не уходите. Ладно?

Тамара пообещала и с легким сердцем принялась перекапывать бумаги на столе у Константина, откладывая самые интересные в сторону.

Надо же будет помочь бедной Юлечке на первых порах…

Несчастная сиротка…

Сережа бродил по коридорам института уже минут сорок. Не меньше.

Черт!

Кто ж знал, что тут такой клубок?!

Здесь Минотавра выпускать можно – потеряется на фиг! И ни одного студента не найдет. А и найдет – что толку?

Где Юлина группа?

Посмотри в расписании.

Где расписание?

У деканата.

Где деканат?

Вам надо опуститься на два пролета по лестнице, пройти четыре кабинета направо, свернуть в проходную и опять подняться на один пролет. А потом до конца по коридору.

Сережа честно попытался выполнить все инструкции – и понял, что заблудился.

Даже найти выход уже становилось вопросом. Зато он наткнулся на самую настоящую церковь. Кто-то переоборудовал под нее пару кабинетов. Интересно, на кой черт она нужна в институте?!

Церковь оборотню не понравилась. Воняет. Благовония всякие, курения, что они там еще намешивают… Сергей расчихался так, что пришлось нагло открыть окно на улицу и посидеть на подоконнике. И плевать, что осень и оно было заклеено! Ему так нюх отшибло, что свои-то следы учуять нельзя!

А Сенька и Юля?

Они могут быть и в соседнем кабинете – и на другом конце здания! Он пройдет мимо! И все! Слишком много народа! Слишком!

Если бы он мог принять свой истинный облик. Но лиса, размером с сенбернара, средь бела дня, в коридорах института… Народ заценит. И новость мгновенно дойдет до ИПФ.

Только облавы еще и не хватало.

Сережа мрачно представил себе местный зоологический музей со своим чучелом и надписью «Обыкновенная, или рыжая лисица (Vulpes vulpes)». Неутешительно.

Или отдадут на воротник ректору…

Уроды! Могли бы и указатели повесить!

Сережа не знал, что раньше в этом здании располагался кадетский корпус. Потом, после революции, здание решили перестроить под жилой дом. Потом-таки отдали под музей. Потом опять отобрали у музея и отдали роно. А потом, уже лет двадцать назад, отдали институту.

А уж сколько его за это время перестраивали!

С ума сойти!

Поэтому заблудиться в здании мог кто угодно. Из него было минимум двенадцать выходов. Четыре этажа, один полуподземный и три над ним. Угловые башенки. Общая площадь здания больше семидесяти тысяч квадратов! Поди, найди иголку в стоге сена!

Сережа и не нашел бы. Но чуткие уши оборотня уловили крик откуда-то…

Откуда-то?! Ниже!

Он сидел на подоконнике! И некто орал почти под ним! Этажом ниже и чуть налево! Орал истерично и истошно. Сережа не услышал бы. Здание-то капитальное. И строилось еще при царской власти. То есть стены такие, что никакой шумоизоляции не надо. В одной комнате ты можешь хоть оргию устроить – соседи и не чихнут. Но он сидел на подоконнике, а окно было открыто. И кто-то орал тоже при открытом окне. То есть визжал. Тянул одну истерическую захлебывающуюся ноту.

Просто так? Для удовольствия? Потренировать голосовые связки?

Ой, вряд ли!

Сережа огляделся по сторонам.

Никто не видит?

Вроде бы нет…

Добраться туда по лестнице не представляется возможным. Но вот если…

Стена старая. Кирпичи не слишком ровные. Зато на ней толстый слой штукатурки. А еще есть лепнина, карнизы – и настоящий подарок судьбы – проходящая неподалеку пожарная лестница. Вот по ней и можно спуститься посмотреть… Надо только до нее добраться.

Лисы-оборотни не лазают, как ящерицы. Но они вполне могут устроить себе частичную трансформацию. Сережа – мог. Не прошло и минуты, как он разулся. Носки в карман, кроссовки связать шнурками и повесить на шею, ступни ног и кисти рук трансформировать в когтистые полузвериные-получеловеческие лапы – и на стену.

Никто не смотрит?

Да и смотрел бы! Покажите мне закон, по которому нельзя лазить по стене института?!

До лестницы оборотень добрался за полминуты. И аж зажмурился.

В нос ему ударил резкий запах «Антисобакина» и какого-то перца.

Ох, черт! Это что же тут такое произошло?!

Спуститься вниз на один пролет лестницы – и наткнуться на открытое окно. Большое. Широкое. Настоящую раму.

Через такое не то что людей эвакуировать – слона вынести можно! Не застрянет!

Сережа прищурился – и почти нос к носу столкнулся с какой-то пожилой теткой. Это она орала, стоя в дверях своего кабинета.

И не просто так.

Из груди оборотня вырвалось низкое глухое рычание. Он скользнул в кабинет – и опустился на колени перед телом Арсения.

Телом.

Это он понял сразу.

Жизнь покинула напарника окончательно и бесповоротно. Яд?

Да, наверное.

Выгнутое и скрюченное тело, судорожно сжавшиеся в кулаки пальцы, желтая пена на губах… что же это такое?

А, неважно! Важно другое!

Юля!

Она точно была здесь. Но…

Мысли сменяли одна другую со скоростью калейдоскопа.

Арсений никогда бы ее не бросил. Их разлучили. Его – убили. Ее – что же с ней могли сделать?!

Тела нет.

Да и… Мечислав почувствовал бы. Обязательно!